Джон Тобин согласился со мной и начал активные поиски священника, который сопровождал Дюбуа в полицейский участок, а впоследствии получил приход где-то в другом штате.
Тобин также поручил мне допрос Джорджа Эджерли. Показания Эджерли были ключевым моментом. Когда подсудимый дает показания под присягой, он неизбежно становится своим главным свидетелем: если он говорит, что невиновен, и присяжные ему верят, он непременно будет оправдан. Без сомнения, для начинающего адвоката вести допрос Джорджа Эджерли было редкой удачей. К тому же я мог хоть чем-то помочь Джону Тобину. Все участники судебного заседания боялись, что он может не выдержать того напряжения, которого требовал этот допрос.
Мое участие в допросе имело свои минусы. Я пропустил половину суда. Я не был знаком с показаниями, оказавшими большое влияние на присяжных. Я мог прочитать протокол, но если бы мне пришлось прочитать все 1700 страниц, не осталось бы времени поработать с Эджерли. А это было очень важно для нас обоих. Для меня — потому, что факты, как их знает подсудимый, часто отличаются от того, как их излагают другие свидетели; для Эджерли — потому, что если я начну допрос без предварительных обсуждений, ему будет трудно понять, к чему я клоню, задавая свои вопросы. Я решил забыть о протоколах и заглядывать в них только, если понадобится какая-нибудь справка. Лучше заняться самим Эджерли; у него была прекрасная память и просто удивительное для неспециалиста умение выделить в показаниях главное. Я предоставлю это Джорджу — положусь на него, и пусть он сам скажет мне, какие показания требуют объяснения или опровержения.
Всю эту и две последующие ночи мы с моей секретаршей (и будущей женой) работали с Эджерли. Тюремщик с женой, которые жили тут же, на территории тюрьмы, предоставили нам свой дом и снабжали кофе и бутербродами. Я расспрашивал Эджерли, а Вики все стенографировала. Мало-помалу мы разобрались со всеми фактами по «делу о безголовом трупе».
Необходимо рассказать предысторию событий. У Джорджа и Бетти Эджерли было не супружество, а, скорее, мирное сосуществование. Если о Джордже можно сказать, что он слегка сбивался с пути истинного, то Бетти далеко уходила с этого пути. Она могла исчезнуть на много дней, а потом вернуться домой без всяких объяснений, где была. Девизом Джорджа в подобных случаях было: «Живи сам и давай жить другим»; он не задавал вопросов.
В вечер ее исчезновения они ужинали в ресторане недалеко от побережья. Был декабрь 1959 года, и, когда они возвращались домой, пошел снег. Они не были в ссоре, но Бетти по дороге молчала и выглядела расстроенной. Джордж подозревал, что у нее в это время был с кем-то роман и именно этим вызвано ее плохое настроение. Но он не имел ни малейшего представления, кто мог быть этот другой.
Когда они ехали через Лоуэлл, их машина застряла на скользком подъеме. Джордж оставил Бетти в машине и отправился за помощью. На вершине подъема он заметил оранжевый снегоочиститель, но остановить не сумел. Когда он вернулся, машина была пуста. Он принялся искать Бетти, звать ее. Потом подумал — какого черта? Она уже не в первый раз исчезает. С тех пор он ее больше не видел.
Эджерли утверждал, что у него не было причин убивать жену, и добавил, что обвинение не смогло обнаружить серьезного мотива для убийства. Он рассказал, что среди друзей Бетти имелись и такие, кто мог быть замешан в торговле наркотиками. Не исключено, что она слишком много узнала об их деятельности и поэтому была убита. Но для того чтобы мы могли изложить эту версию перед присяжными, он не располагал достаточной информацией.
Эджерли прекрасно комментировал. Его наблюдательность, умение схватывать детали, подробно рассказывать, кто что говорил, как говорил и как реагировали присяжные, были просто удивительны. Я подолгу просто слушал его, время от времени кивком головы давая понять Вики, что это место следует подчеркнуть.
Когда мы в первую ночь вышли из тюрьмы, материала для следующего дня у нас было более чем достаточно. Поскольку до начала судебного заседания времени расшифровать стенограмму не оставалось, я попросил судью Дьюинга разрешить Вики сесть рядом со мной за стол защиты. Пресса немедленно окрестила ее Деллой Стрит.[3]
Эджерли давал показания в течение двух дней. Он рассказал свою историю так, как рассказывал ее мне в тюрьме, не изменив ни одной детали.
Когда настала очередь Монарски проводить перекрестный допрос, напряжение в зале достигло высшей точки. Все с интересом ждали, справится ли он с Эджерли. Монарски, человек опытный и знающий, приступил к допросу, держа в руках пухлый блокнот со своими заметками. Он тщательно отыскивал малейшие противоречия. Перекрестный допрос явился для Эджерли нелегким испытанием, но он его достойно выдержал.
На следующее утро мне позвонил адвокат, для которого я проводил кое-какие расследования в своем бюро. Сначала он сделал несколько замечаний относительно адвокатов, начинающих свою деятельность прямо сверху, с дел об убийстве, потом перешел к сути. Он звонил по поручению своей клиентки, которая боится, что ее имя всплывет в деле Эджерли. Примерно в то время, когда исчезла Бетти Эджерли, его клиентка, перебрав лишнего в баре, уехала оттуда со случайным знакомым. По дороге домой они остановились и перебрались на заднее сиденье его машины, но дело не сладилось, он обнаружил, что у нее месячные. Позже она узнала, что машину ее новому знакомому дал его близкий приятель — Джордж Эджерли.
В этом месте адвокат, человек, которого я люблю и уважаю, помолчал и спросил, говорит ли мне это о чем-нибудь.
— Конечно, — ответил я. — Обвинение представило доказательства, что в машине Джорджа, на заднем сиденье, обнаружены следы крови, и недвусмысленно намекнуло, что это кровь Бетти. Мне нужно опровергнуть это обвинение. Его друг будет давать показания.
— Послушай, Ли, у нее сейчас идет сложный, скандальный развод, и это может испортить ей все дело. Пожалуйста, сделай так, чтобы ее имя не фигурировало в деле. Судя по газетам, ты и так выиграешь.
— Да ты что, Эд! — сказал я. — Как же можно оставить в стороне показания, которые объясняют появление следов крови. Представь, что я ими не воспользуюсь, а его осудят. Что мне тогда делать? Идти к судье и просить нового рассмотрения дела потому, что я преднамеренно утаил информацию?
— Ну перестань, — сказал он. — Это же не так важно. Даже группу крови ведь не установили? Она славная девушка, Эджерли в глаза не видела. Зачем тебе валять ее в этой грязи?
— Мне очень жаль, Эд, но парню все же придется дать показания. Он не будет называть ее имя, но Монарски может потребовать этого на перекрестном допросе. Ничем не могу помочь.
— Да иди ты..! — заорал он и бросил трубку.
Вообще-то в его просьбе не было ничего особенного. Адвокат часто старается избавить от неприятностей ни в чем не повинное «третье лицо». Но не в том случае, когда на карту поставлена жизнь его подзащитного. Я представил показания суду, и этой женщине пришлось, по-видимому, пережить несколько неприятных минут. Выступать защитником по делу об убийстве — лучший из известных мне способов терять друзей.
По просьбе Эджерли я разыскал еще одного свидетеля, который видел ее живой уже после предполагаемого убийства. Свидетель был уверен в своих показаниях — он танцевал с ней. Мы предъявили суду данные метеослужбы о погоде в день, когда исчезла Бетти, и документы подрядчика, занимающегося вывозом снега, — оранжевый снегоочиститель в ту ночь находился именно там, где указал Эджерли. Постаравшись осветить как можно больше неясных моментов, я закончил свое выступление.
Монарски объявил, что у него имеется свидетель для повторного допроса, и «дело о безголовом трупе» приобрело новый оттенок. Свидетелем оказался лейтенант Вильсон из полиции Лоуэлла, тот самый офицер, к которому Луис Дюбуа ходил вместе со священником, чтобы сообщить о встрече на улице с Бетти Эджерли.
— Вся эта история — вранье, — заявил Вильсон присяжным. — Дюбуа не приходил ко мне и не заявлял, что видел на улице Бетти. И никакого разговора со священником тоже не было.
Было трудно представить, что офицер полиции может солгать в таком вопросе, но еще труднее было поверить, что солгал Дюбуа.
Я повернулся к Леонарду Маллену, помощнику адвоката, много лет работавшему с Тобином.
— Нам нужно найти этого священника, — сказал я, — и побыстрее. Если присяжные поверят этому полицейскому, им придется предположить, что Дюбуа — наша выдумка. За одно это можно вынести обвинительный вердикт.
Я встал и приступил к перекрестному допросу Вильсона.
— Вы встречались с Дюбуа, лейтенант?
— Конечно, — ответил Вильсон, — я записывал его показания, в которых он говорит, что не видел Бетти Эджерли. Но это было после того, как обнаружили ее тело, много позже.
