Еще более тесные отношения демонстрируют нам подводные жители. Раки-отшельники «сожительствуют» с актиниями. С актиниями же в любви и согласии живут рыбы-клоуны, известные широкой публике по кинофильму «В поисках Немо». Из экзотики могу привести в пример голотурию (морской огурец), в заднем проходе которой живут рыбки жемчужницы, а на теле — крохотные креветки и другие ракообразные. Правда, не всегда и не все виды голотурий рады таким сожителям — тогда их анальное отверстие обзаводится специальными анальными зубами.
Яркий пример обоюдного согласия и выгодного сосуществования являют собой креветки-чистильщики и мурены. Мурены, как известно, сидя в дневном убежище (охотятся они ночью), вентилируют жабры, широко открывая рот. Однажды во время подводных съемок в Красном море мне довелось примерно час наблюдать, как в разинутой пасти мурены полосатые креветки-чистильщики аккуратно соскребали с остроконечных зубов хищницы остатки ее ночной трапезы. В этих отношениях все прекрасно, и все остаются довольны: креветки получают еду и защиту (кто их тронет во рту мурены?), а мурена — чистые и здоровые зубы.
Отношения между видами, не чреватые негативными последствиями для одной из взаимодействующих сторон, а иногда и обоюдно полезные, называются симбиотическими. Когда выгоду получают обе стороны, отношения называются мутуалистическими. Те случаи, когда животные разных видов охотятся вместе, являют собой пример протокооперации, одной из форм симбиоза. Тут животные разных видов, действуя вместе, получают больше выгоды, однако они вполне могут существовать и раздельно. Другой пример кооперации, еще больше напоминающий «наш» случай, — отношения между крупными копытными саванн и птицами волоклюями, буйволовыми скворцами. Птицы не только очищают животных от наружных и подкожных паразитов, но и выполняют функции сторожей, криками и поведением предупреждая об опасности. Хотя выгоду получают обе стороны, активность проявляют птицы, копытные же сохраняют индифферентность, «милостиво» позволяя себя «обрабатывать».
Безусловно, у симбионтов должны быть механизмы опознавания друзей или союзников, работающие по принципу «свой — чужой». Например, актинии не жалят и не хватают щупальцами рыб-клоунов — у тех вырабатывается особая слизь, позволяющая им смело нырять в щупальца актинии.
Каковы же современные отношения собаки и человека? Как мы понимаем, они все же в целом (пожалуй, за исключением собачек той-группы) пока не тянут на пример тесной связи, но очень близки к ним. Теоретически собака может прожить без человека — одичав. Да и человек хоть и с трудом, но может обойтись без собаки. Эти отношения весьма похожи на отношения птиц и копытных: собака, как и волоклюи в Африке, получает от симбионтов выгоду, в обмен на еду выполняя (порой) охранные функции.
Но даже межвидовая протокооперация выковывалась в течение многих сотен тысяч (в случае обитателей кораллового рифа) или тысяч (в случае человека и собаки) лет совместных притирок друг к другу — в процессе так называемой коэволюции. Яркий пример коэволюции — адаптации тех же рыбок жемчужниц, полупаразитов, живущих в анусе голотурий. У жемчужницы веретенообразное тело, лишенное чешуи, брюшных и грудных плавников (чтобы проникать в свое живое убежище, причем хвостом вперед). Анальное отверстие у рыбки расположено максимально близко к горлу, поэтому, чтобы опорожниться, ей достаточно просто высунуть голову из ануса голотурии.
Таким образом, для того, чтобы отношения двух видов стали поистине симбиотическими, пусть даже и протокооперативными, они, безусловно, должны пройти стадию межвидовых агрегаций. Каков наиболее часто встречающийся характер отношений между двумя плотоядными (питающимися мясом) видами, охотящимися на одну и ту же добычу? Предельно конкурентный, как у современных африканских хищников (львов, леопардов, гепардов, гиен, пятнистых волков), когда отдельные примеры кооперации социальных животных разных видов, о которых мы говорили выше, лишь подтверждают общее правило. Эти виды не упускают случая убить более слабого или детенышей конкурента.
Другой путь — как-то приспособиться жить с конкурентом. Если тунцы могут мириться с присутствием рядом дельфинов, то почему бы предкам собак не научиться извлекать выгоду из сосуществования с предками людей? В дальнейшем, когда кооперация углублялась, отношение «протособак» к людям должно было становиться все более и более лояльным, то есть неагрессивным. Что, по-видимому, и происходило.
Многие виды животных приспособились жить рядом с людьми, получая выгоду от близкого соседства. Различные птицы, грызуны, мелкие хищники являются постоянными спутниками людей. Такие животные называются синантропными. Для появления более тесных отношений с человеком, на животных должен «давить» отбор, дающий преимущества наименее агрессивным, наиболее лояльным к человеку особям. И конечно, нужно быть полезным. Например, умением ловить мышей. С появлением поселений на Ближнем Востоке около 9000 лет назад трюк с постепенным приучением людей к мысли о собственной незаменимости проделали дикие степные коты, эволюционировавшие постепенно в домашних кошек. При этом им, конечно, пришлось немного укротить свой необузданный нрав и стать покладистее в отношениях с человеком.
Тот же путь значительно раньше прошли и собаки. Однако сильную связь между человеком и собакой должны обеспечивать специальные механизмы. Коэволюция закономерно привела к тому, что у собак и человека появились врожденные механизмы, заставляющие собак искать общества людей, а людей — общества собак.
Уже ставшие классическими исследования ученых из Университета Азабу (Япония) установили, что при контакте человека и собаки в крови обоих существенно повышается уровень окситоцина, так называемого гормона любви. Окситоцин снижает тревогу, вызывает чувство удовлетворения и спокойствия рядом с партнером. Существование такого механизма объясняет феномен взаимной привязанности людей и собак. Более того, у собак в процессе эволюции появилась специальная мимическая мышца, с помощью которой они делают «бровки домиком». Задействовав эту мышцу, собака способна вызвать прилив окситоцина у самого сурового человека, если он не законченный живодер, конечно. У собак появилась врожденная способность распознавать намерения людей, а у людей — распознавать намерения собак.
Кроме того, у собак выработалась одна важная «привычка» — они стремятся заглянуть своему хозяину в глаза. Софья Баскина, исследователь поведения собак и лошадей и, к слову, изобретатель оригинальной методики обучения владельцев азам этологии на основе наблюдений за собственными питомцами, в своей кандидатской диссертации показала, что чем теснее связь собаки с владельцем, тем чаще она заглядывает ему в глаза (и наоборот) и тем эффективнее процесс обучения. Вот это желание сконцентрировать внимание на себе, заглядывать человеку в глаза для прогнозирования его поступков, и отличает домашнюю собаку от других животных. Конечно, и другие животные обучаются заглядывать человеку в глаза. Как-то раз в уютном зоопарке чешского города Глубока-над-Влтавой я поймал на себе пристальный взгляд росомахи. Секундой ранее я метнул в ее вольер (было время кормления) кусок мяса на кости и по направлению моего взгляда она (так мне, во всяком случае, показалось) пыталась понять, за какой куст я его забросил. Так что животные, особенно зоопарковские, ловят взгляд человека, пытаясь определить его направление. Но это, по всей видимости, выученное поведение. Однако никто не делает это так часто и регулярно, как собаки, и, главное, никто не использует для манипуляции людьми. Это чисто собачье «ноу-хау», видовая особенность — то, что строго между ними и нами.
Когда же началась взаимовыгодная кооперация предков собак и людей?
Горячие (если таковые вообще водятся среди ученых) головы утверждают, что как-то приспосабливаться к постоянному присутствию предков человека разнообразные хищные млекопитающие — псовые, кошки разных размеров, гиены — начали очень давно. Возможно, тогда, когда двуногие приматы сами только что вышли из леса на просторы травянистых саванн в поисках добычи (мелких зверей, птиц и беспозвоночных) и свежей (и не очень) падали, которую они могли скопом отбивать у некрупных хищников — или делиться с хищниками остатками. Евразия — колыбель кинологии
