железнодорожных станциях В. и П. и на соседнем шоссе, где находилось большое село К., как к реке выступят сильные немецкие подкрепления. Как же выиграть время и обезопасить работу подрывников?
…На рассвете небольшие группы партизан вышли в направлении этих двух станций за «языками». Люди шли весь день и весь вечер и только к ночи достигли нужных им районов.
— В такую даль за фрицами пёрлись, боже мой! Этак скоро из Берлина «языков» доставать будем, — с притворным неудовольствием проворчал черноволосый весельчак с плутовскими глазами Андрей Б., вынимая портянку изо рта веснушатого ефрейтора и развязывая ему руки. — Вот, пожалуйте, язык первого сорта — мычал всю дорогу.
Спустя несколько часов возвратились и две другие партизанские партии. Трое пленных полностью подтвердили прежние разведывательные данные о численности гарнизонов на станциях. Окончательный план операции по взрыву «Голубого моста» был утвержден. После совещания Герой Советского Союза командир-партизан, которому было поручено руководство ею, отхлебнув из огромной кружки глоток холодного брусничного морса, сказал подрывнику Николаю Петровичу:
— Ничего, пойдет, как по нотам. Всю музыку сыграем, тогда и время твоему заключительному аккорду.
— Не сомневайтесь, товарищ начальник. Наш аккорд будет далеко слышен. На толе играем — инструмент музыкальный, большого звука…
Глухая мартовская ночь. У кромки леса сосредоточились партизанские отряды. Порывистый ветер, неистово шумящий в черных верхушках сосен, заглушает все звуки. Слова команды, произнесенные шопотом, передаются от одного человека к другому — а их тут сотни. Четыре сильных партизанских группы тронулись в долгий путь… Люди пересекли полотно железной дороги. Лощиной, значительно севернее «Голубого моста» они вышли к реке и, осторожно ступая по льду, поднялись на противоположный берег. Здесь общий путь отрядов заканчивался.
Одна группа под командованием дважды орденоносца Георгия Федоровича направилась к станции В., что западнее «Голубого моста». Партизаны незаметно приблизились к станции и минировали выходы из нее, ведущие к «Голубому мосту». То же самое совершила другая группа партизан на станции П. Третья группа вышла южнее моста, оседлала большак, идущий параллельно железной дороге, и подготовилась к взрыву деревянных мостов, чтобы отрезать возможность подхода по дороге подкреплений противника.
Сигнал атаки. Затрещали пулеметы, грохнули партизанские пушки. Воины лесов одновременно наносили удары по гарнизонам двух железнодорожных станций я селу К. Первые выстрелы партизан застали вражеских солдат и офицеров спящими. Среди немцев поднялась невообразимая паника. Партизаны подожгли крайние станционные строения. В пляшущем свете пожаров метались полураздетые гитлеровцы, беспорядочно отстреливаясь. Издалека донеслись взрывы. Это обрушились два деревянных моста на шоссе. На выходах из станций в воздух полетели железнодорожные рельсы. Немцы не понимали, что происходит вокруг. Как потом выяснилось из допроса пленных, они считали, что это регулярные части Красной Армии прорвались далеко вперед и ведут наступление.
Что же творилось в это время на «Голубом мосту». Он оказался отрезанным от немецких гарнизонов. Ни по шоссе, ни по обеим колеям железной дороги к нему нельзя было подойти. Немецкие гарнизоны двух стаций, метавшиеся среди горящих построек и кое-как отвечавшие на огонь партизан, меньше всего думали о судьбе моста. Но тем не менее возле «Голубого моста», изолированного от всей округи, были люди.
Существовала еще четвертая группа партизан. В ее составе был специальный отряд минеров Николая Петровича. И самодельные сани, на которых они везли тол, тихо скрипели по рыхлому синему снегу. Эта группа, переправившись через реку, пошла прямо к мосту. В то самое мгновенье, когда отряды начали громить немцев на станциях и в селе, здесь, у насыпи, из снега поднялись фигуры партизан в бросились на штурм «Голубого моста». В окна казарм полетели гранаты. Специальные партии, проникшие к дзотам сзади, попросту стучали в их окованные двери, и когда ничего не подозревавшие немцы открывали свои берлоги, навстречу полоскам света сверкали автоматные очереди. С вышки на казарме застрочил пулемет, но сейчас же заглох, подорванный гранатой партизана, пробравшегося вверх по шатким ступеням. Из самой казармы не ушел ни один немец. Их было там сто семьдесят. Те, кто уцелел от партизанского огня, погибли под обломками взорванной казармы.
И вот минеры вбежали на «Голубой мост». За ними идут подносчики взрывчатки. Всё, действительно, идет, как по нотам. Николай Петрович по-хозяйски осматривает мост. Каждый подрывник точно знает, где располагать заряды. Недаром люди изучали каждый метр этого металлического красавца. Группы прикрытия на всякий случай занимают оборону. Быстро и ловко делают подрывники свое дело. Звучит сигнал: «от моста». Проходит несколько минут, я раздается «заключительный аккорд» всей операция. Оглушительный грохот потрясает окрестности. «Голубой мост» перестал существовать. Он взорван в двух местах. Анатолий Петрович посмотрел на часы:
— На две минуты раньше срока!
Рассвет. Подается команда к отходу.
Партизаны издали наблюдают результаты своей работы. Опоры моста, проломив лед, опустились в воду. Важная железнодорожная магистраль больше не будет работать на немцев. Вражеские поезда не пойдут по ней к линии фронта.
…В небе послышалось прерывистое завывание немецкого мотора. Из-за верхушек деревьев показался низко летящий самолет «Фокке-Вульф».
— Вспомнили про мостик! — сказал Анатолий Петрович.
Самолет кружился нал разрушенным мостом, видимо, фотографируя это место. А в это время пулеметчик Николай Т. пристраивал треногу на пенечке.
— У него брюхо бронированное, ничего не выйдет, — говорили вокруг партизаны.
На «Фокке-Вульф», очевидно, заметили группу людей, не скрывшуюся еще в перелеске, и самолет круто взмыл вверх. Раздался треск пулемета. «Фокке-Вульф» сразу же клюнул вниз. Казалось, пулеметчик промазал. Ни дыма, ни пламени не пробивалось из кувыркавшейся в воздухе машины, но она неотвратимо шла к земле я рухнула на огромный снежный сугроб невдалеке от взорванного моста. Партизаны побежали к самолету. Из его кабины выскочили два летчика. Они пытались отстреливаться, но были уничтожены. Третий летчик сидел за штурвалом. Он был убит в воздухе. Пуля попала ему в затылок.
— Одна очередь — и орден Отечественной войны заслужил, — сказал пулеметчику Николаю Т. Герой Советского Союза командир-партизан, пожимая ему руку. — Теперь раньше чем к вечеру немцы о мосте ничего не узнают.
Самолет лежал на земле почти неповрежденный.
— Жалко, с собой не унесем. Ну, сливайте из баков горючее. Снимайте пулемет, приборы. С поганой овцы хоть шерсти клок! — распорядился командир группы. — Партизаны без трофеев не уходят.
Через три дня партизанскому штабу стал известен следующий документ: «Заключение комиссии о сроках восстановления моста считаю не основательным, приказываю восстановить мост в течение трех недель. Работы вести круглые сутки. Генерал Клюге». Спустя два дня советские самолеты бомбили отряды немецких сапер, работавших на мосту при свете электроламп. Весть о долгожданном взрыве облетела все партизанские отряды огромного леса. Люди ликовали. И только один
