Ознакомительная версия.
Фон Эдельсхейм возвратился через несколько часов. Командующий 9-й армией США принял предложение Венка – с двумя критическими замечаниями: он отказался предоставить любую помощь в пересечении реки и позволить пересечь реку гражданским жителям и беженцам.
Венк попросил, чтобы фон Эдельсхейм повторил второе утверждение. Он не мог понять, почему его сражающиеся войска получили свободный проход, в то время как беспомощным беженцам суждено попасть в руки русских, от которых они бежали, преодолев сотни километров, через лед, снег, опасности и страдания.
Но фон Эдельсхейму было дано только решение, без объяснения причин его принятия. Ни он, ни Венк не знали, почему американцы остановились на Эльбе. Они знали о Касабланке и Тегеране, но они ничего не знали о Ялте.
Венк был уверен, что он переправит свои войска через реку без помощи американцев. Первое исключение к его предложению не беспокоило его. Второе беспокоило. И Венк легко не сдался.
Фон Эдельсхейм пересек Эльбу, чтобы снова договориться о судьбе беженцев. Он получил отказ, как и прежде, вежливый и, возможно, даже печальный, но тем не менее ясный. Его американские интервьюеры сообщали ему, что любое усилие посеять разногласия между западными союзниками и Советским Союзом бесполезно.
Фон Эдельсхейм доложил Венку, что, кажется, нет иного выхода для гражданских беженцев, как только по возможности большинство их переправить через реку среди войск тайно, вопреки желанию американцев.
Было бы бессмысленно не сдать 12-ю и 9-ю армии из-за того, что гражданским жителям не разрешали пересечь реку. Отношение американцев не оставляло сомнений, что такой ультиматум будет вежливо отклонен и что войска останутся до их неизбежного разгрома. Жертва войск не помогла бы гражданским жителям в любом случае – напротив, борьба до последнего человека могла бы только ухудшить ситуацию.
Транспортировка через Эльбу раненых и разоруженных солдат и тыловых эшелонов началась ночью 4 мая. Венк лично прошел от одного места переправы до другого и устно приказал своим командирам по возможности брать с собой гражданских жителей.
До вечера 6 мая сражающиеся войска Венка успешно удерживали отступающий фронт. Затем боеприпасы стали заканчиваться. Русские предприняли прорыв и могли быть остановлены только с большим трудом. Венк приказал своим командирам ускорить эвакуацию и закончить ее к утру 7 мая и затем приготовить лодки и паромы для спасения войск. Хотя бои продолжались до последнего момента, операция прошла успешно.
Сам Венк переправился в вечерние часы 7 мая в надувной резиновой лодке под огнем русских автоматов. Приблизительно сто тысяч из его войск достигли лагеря для военнопленных у союзников, кроме того, были переправлены десятки тысяч гражданских беженцев. Венк не знал, сколько людей осталось. Но он знал, что ничего, ничего не мог сделать, чтобы изменить судьбу тех, кого оставил позади.
Беженцы теперь тысячами пробовали пересечь реку самостоятельно на плотах, сплавном лесе, ящиках. Некоторые, возможно, находили лодки, преднамеренно оставленные войсками. И многие из них встретили американских солдат на другом берегу, которые не понимали, почему должны преградить путь этим несчастным существам, глаза которых были наполнены страхом. Но большинство гражданских жителей было отвезено назад.
Вскоре после шести часов вечера 30 апреля адмирал Дёниц узнал, что стал преемником Гитлера. Эта новость не была для него неожиданной. Но говорят, что с этого момента на его лице отразилась слабость и его плечи как будто согнулись под бременем, которое вынудило его действовать самостоятельно.
Дёниц вызвал Кейтеля и Йодля в свой штаб, который в это время располагался в лагере около маленького города в восточной части Шлезвиг-Гольштейна. С ним был маленький штат, включая Шверина фон Крозигка, секретаря по финансам.
Адъютант Дёница, Людде-Нойрат, оставил сухое сообщение об обсуждениях, которые имели место в комнатах Дёница между 1 и 2 мая. Это сообщение согласуется с более поздними утверждениями Шверина:
«С момента, когда Дёниц занял пост, он видел свою первую задачу в окончании войны как можно быстрее, чтобы избежать далее бессмысленного кровопролития с обеих сторон.
Казалось, что были две радикально различные возможности.
Первая – капитуляция, вторая – просто прекращение боевых действий. Вопрос о том, не было ли второе решение, возможно, более простым и более благородным, был обсужден подробно. Этот пункт обнажил серьезные внутренние конфликты. Горечь от безоговорочной капитуляции и ее отвратительных последствий была известна.
Однако после скрупулезного взвешивания всех факторов Дёниц вынес решение в пользу официальной капитуляции, которой управляют сверху. И привело его к этому то, что можно было избежать дальнейшей потери крови и собственности, предотвратить хаос, к тому же победители окажутся в рамках определенных обязательств.
Оставался лишь вопрос о том, как могла быть достигнута такая капитуляция.
Начиная с конференции Рузвельта и Черчилля в Касабланке было известно, что союзники признают только безоговорочную капитуляцию одновременно на всех фронтах. Такая капитуляция подразумевала, что движение всех германских войск остановится сразу. Но восточные армии не выполнили бы ее при любых обстоятельствах. Подпись под документом, воплощающим такие сроки, оказалась бы бессмысленной, и новое правительство было бы не способно выполнить обязательства, принятые своим самым первым официальным актом.
Оставался только один возможный курс действия: отступление восточных сил с как можно большим числом беженцев к демаркационной линии, которая была теперь известна. Эта операция потребовала бы по крайней мере восьми – десяти дней. В течение этого времени была бы продолжена эвакуация через Балтийское море из Гданьского залива, из Курляндии и из котлов вдоль померанского побережья.
Тем временем были бы предприняты усилия на западе, чтобы достигнуть частичной капитуляции».
В то время как продолжались эти обсуждения, события шли своим чередом. Быстрое наступление Монтгомери вынудило Дёница оставить свой штаб и переместиться на север в город Фленсбург на датской границе, чтобы получить по крайней мере еще несколько дней свободы действия. Перед отъездом он приказал, чтобы гамбургская радиостанция объявила о смерти Гитлера для нации. Объявление звучало так: «Из штаб-квартиры фюрера сообщается, что наш фюрер, Адольф Гитлер, умер днем 1 мая в своем командном пункте в канцелярии в Берлине, сражаясь с большевизмом до последнего дыхания. 30 апреля фюрер сделал своим преемником адмирала Дёница».
И позже ночью последовало собственное воззвание Дёница: «Мужчины и женщины Германии, солдаты германской армии! Наш фюрер, Адольф Гитлер, умер в действии. <…> В этот роковой час, полностью осознавая мою ответственность, я принимаю руководство нацией. Моя первая задача состоит в том, чтобы спасти немецкий народ от уничтожения большевистским врагом. Борьба продолжает служить только этой цели. Но пока эта цель отклоняется американцами и англичанами, мы должны защищать себя также и от них. Дёниц».
Это официальное обращение было программой Дёница. Оно было обращено к западным державам даже больше, чем к немецкому народу.
Это было его первое заявление – почти умоляющее по тону – о том, что он намеревался делать. Одновременно с его публикацией Дёниц уполномочил все части группы армий «Висла» использовать любую возможность для сепаратной капитуляции перед западными державами. Затем он уполномочил одного из своих пользующихся наибольшим доверием военно-морских офицеров, адмирала фон Фридебурга, искать контакт с маршалом Монтгомери и попытаться достигнуть капитуляции армий в Северной Германии перед западными союзниками.
В день смерти Гитлера армии Рокоссовского продолжали продвигаться в Северной Германии. 21-я армия и 3-я танковая армия таяли под русским давлением.
Фон Типпельскирх, действующий командующий группой армий «Висла», все еще ждал прибытия преемника Хенрици, генерала Штудента. Он не видел никакой другой возможности, кроме вывода своих войск в быстро сжимающуюся область между балтийским побережьем и северными пределами Эльбы. Он планировал оказать сопротивление русским везде, где это было необходимо, чтобы прикрыть беженцев в его секторе. В конце он так или иначе сдал бы свои войска британским войскам с другой стороны Эльбы.
Но днем 30 апреля английские и американские самолеты внезапно появились в массивных формированиях над Северной Германией и атаковали движение на дорогах. Они поражали скудные тыловые эшелоны и отступающие боевые войска группы армий «Висла» и массы беженцев, переполнявших дороги, леса и поля. И 1 мая части Монтгомери и американские части, поддерживающие их, пошли в наступление к востоку от Эльбы по широкому фронту. Ясно, что через день или два все германские войска, оказавшиеся между русским и англоамериканскими фронтами, были уничтожены или пленены.
Ознакомительная версия.
