Наука только тогда нормально живёт, когда в научных коллективах гармонически сочетаются генераторы, модераторы и аниматоры научных идей. Генератор идею генерирует, модератор — умеряет, грубо говоря, "сбивает генератора с ног" (например, Остроградский высмеивал идею Лобачевского о какой-то неевклидовой геометрии), а аниматор помогает генератору "снова встать на ноги" (великий Гаусс поддержал Лобачевского). Среди наших современников ярким примером генератора идей является математик Григорий Перельман, сказавший всем простую истину: если теорема доказана, она не требует признания (ещё Парменид две с половиной тысячи лет тому назад резко отделил мир истины от мира мнений, господствующего не в сфере науки, но в сфере её бытования в обществе, а также в сферах религии, политики и т. д.).
По указанной выше социально-психологической схеме генерируются и псевдонаучные идеи, и в роли аниматоров могут выступать и выступали короли, диктаторы (вспомним, как Сталин поддержал Лысенко), различные властные структуры. Но истина, как известно, конкретна: то, что есть некая лженаука сегодня, совсем не обязательно была ею вчера или позавчера. Приведу пример: мне известна работа, где доказывалось, что наше пространство имеет семь измерений: смещение вперёд (раз), назад (два), вправо (три), влево (четыре), вверх (пять), вниз (шесть) и стояние на месте (семь). Но именно такое представление о пространстве имеется у одного из племён индейцев Латинской Америки. Если движения вперёд и назад во времени (в будущее и в прошлое) существенно отличаются друг от друга, то почему они не могут так же отличаться для движений в пространстве (заградительные отряды в персидской армии в их войне с греками и аналогичные отряды на советско-германском фронте в Великой Отечественной войне — за отступление просто убивали)? А что касается состояния покоя и его отличия от состояния движения, то здесь была большая полемика между физикой Аристотеля и физикой Галилея, а теория относительности снова спутала карты.
Человек всегда вынужден начинать всё с азов (представьте себе, что Вы решили впервые изучить китайский язык). Если человек без достаточного образования и опыта критического мышления задумывается над научной проблемой, он повторяет давно пройденный человечеством путь и хочет добиться признания, хотя его собственные открытия и заблуждения имеют значение только для его собственной биографии, но не для человечества.
Не всем везёт так, как повезло Эйнштейну, который, по свидетельству Дж. А. Уилера, учился в Швейцарии в городке Аарау в школе для умственно неполноценных и, по его собственному признанию, развивался так медленно, что «застрял» на проблеме пространства-времени тогда, когда его одногодки — взрослые давно жили обычной взрослой деловой жизнью. Таких деловых людей ограничивала иная крайность: они так привыкли пользоваться добытым другими готовым знанием, что убили в себе всякое творческое начало (именно этим отличаются живущие по принципу отчуждения воли в пользу лидера «люди-солдаты», осуществлявшие важные государственные, преимущественно силовые, функции — в отличие от «людей-мыслителей», выполняющих преимущественно креативные фунции.
Академик Андрей Николаевич Колмогоров высказал мысль, что математики останавливаются в своём психологическом развитии на подростковом уровне (пожизненная любовь к математике — своего рода высокая болезнь, как и поэзия). Себя он сравнивал с 12-летним мальчиком, а директора «Стекловки» (МИАН) И.М. Виноградова — с 8-летним. Думаю, это вовсе не шутка: развитие человека и человечества сопровождается как существенными приобретениями, так и существенными потерями (нагрузка человека на биосферу и социума на человека возрастает, и всё труднее оставаться достойной личностью, и с ростом мощи цивилизации всё больше растут риски и угрозы человечеству изнутри и снаружи), так что сохранение присущей детям живой творческой способности в зрелом возрасте становится всё большей редкостью.
Эту диалектику развития человека полезно помнить при оценке чужих работ. У одного первобытного племени вся схема понимания жизни строилась на аналогии с приготовлением пищи: пища сырая, недоваренная, варёная, работа воды, огня и т. д. Такого рода образы полезны и сегодня. Например, можно диктатуру в чём-то сравнивать с замораживанием общества, а демократию — с его оттаиванием, с оттепелью: на морозе ничего не портится, но и не развивается, а естественное оттаивание чревато естественным гниением. А по поводу негативной связи тирании и свободы стоит напомнить прозрение декабристов пушкинской эпохи: "вольность рождает тиранство, тиранство рождает вольность". Синергетика конкретизирует этот образ маятника истории конкретными формулами ("броуновское движение" каждой личности непредсказуемо, но распределение вероятностей эволюции интегральных «термодинамических» социальных величин в принципе предсказуемо — с конечным горизонтом прогнозируемого будущего). Прогнозируемы в принципе и социальная динамика распространения и взаимодействия мировых религий, и эпидемия псевдонауки и оккультных суеверий в переживающем кризис обществе.
Синергетика — междисциплинарная наука, претендующая на роль новой парадигмы современного познания космоса, биосферы и социума. Дело здесь не в декларациях, а в смысловом стержне самоорганизации единого динамического хаоса (мы его в одной из публикаций 2006 г. назвали "космохаосом", а философ А.Ф. Лосев, оказывается, гораздо раньше ввёл термин "хаокос-мос"), допускающего математическое описание. Тот факт, что многофакторность и коллективность взаимодействий так или иначе учитывалась и раньше, не умаляет важности произведённого синергетикой теоретического переворота в современном познании. Человек видит и мыслит в терминах инвариантов (мысль, высказанная математиком В.И. Арнольдом). Синергетика уловила новые инварианты мира, новую его "неподвижно-самотождественную сущность".
Сегодня наука ведёт наступление на разрозненность постижения мира разрозненным набором различных специальных наук и на религиозную картину мира, вытесняя религию в область "нерасчленённых символов человеческого самоощущения-в-ми-ре" и морали. Когда религия вторгается в сферу естествознания, она дискредитирует себя изнутри. Становление человека и человечества необходимо предполагает начальную преднаучную мифологическую стадию, и место религии ограничивается рамками этой стадии. Поскольку всегда были и будут дети в смысле биологического и/или познавательного возраста, всегда будут религиозные люди (язычники, буддисты, христиане, мусульмане, неоязычники, необуддисты, неохристиане, неомусульмане, неодао-систы и т. д., и т. п.). Бог существует только в виртуальном пространстве человеческой культуры, спектр которой состоит из четырёх "спектральных линий": религия, искусство, философия и наука.
Сущность науки видна из обобщения мысли геометра Н.И. Лобачевского (Материалы из биографии Н.И. Лобачевского. 1948. С. 177): Поверхности и линии не существуют в природе, а только в воображении: они предполагают, следовательно, свойство тел, познание которых должно родить в нас понятие о поверхностях и линиях. Геометрия превратилась из реального землемерия в теоретическую науку, когда начала действовать с несуществующими объектами, как с существующими — с точками, линиями, расстояниями, строго определяемыми только для пар не существующих вне воображения точек, и т. д. Когда разум начинает иметь дело только с собственными порождениями и теряет за деревьями лес реальности, он терпит поражение от веры, которая приходит с новым психологическим комплексом, с новыми якобы надмировыми ценностями (поскольку природа есть причина самой себя, causa sui, она не нуждается в надприродном безначальном Начале).
Религия нацелена на восстановление нарушенной гармонии разумных и волевых начал человеческого существования отталкиванием от разума и абсолютизацией начала иррационального и, прежде всего, чисто волевого. Она провозглашает непознанное принципиально непознаваемым и учит предстоянию перед лицом тайны бытия, тогда как наука дерзко штурмует эту тайну и героически отвоёвывает у непознанного всё новые территории, которые она вполне реально осваивает, размораживая потенциальные возможности вещей и природных стихий не вопреки законам природы, но неизбежно и строго им соответствуя (этот детерминизм — не лапласовский: случайность может так же пробиваться через необходимость, как и необходимость — через случайность:
случайность и необходимость находятся не в отношении субординации, но в отношении координации).
