О потерях советских войск в районе Умани советские источники долгое время не писали вообще. Зато гитлеровская пропаганда раструбила на весь свет известие о победе в этом районе. По ее сводкам, там было взято в плен 103 тысячи человек, в том числе два командующих армиями, 317 танков, 858 орудий.
«Тут уж во многом приходится усомниться, – отмечает Е.А. Долматовский. – Точно соответствует действительности лишь то, что два наших командующих армиями попали в руки врага.
Достоверная ли цифра -103 тысячи пленных?
Как участник тех событий, могу сказать, что в названном районе и всего-то вряд ли было 103 тысячи советских военнослужащих. Но мои сомнения могут, конечно, не приниматься в расчет».
Далее он ссылается на книгу немецкого писателя Оскара Мюнцеля «Танковая тактика», в которой автор утверждает, что под Уманью в плен было взято 80 тысяч советских солдат и офицеров. Также он говорит, что имеются немецкие источники, которые утверждают, что под Уманью было пленено 30 и 45 тысяч человек. На Нюрнбергском процессе прозвучала еще одна цифра – 74 тысячи человек. Затем Долматовский пишет, что на официальной немецкой фотографии, сделанной в Умани 14 августа, указано, что в районе этого города пленено 50 тысяч человек. Также Долматовский выражает сомнение по поводу количества захваченных под Уманью танков и орудий.
Несмотря на разнобой цифр и источников, победа германских войск под Уманью была знаменательной для германского командования. Об этом свидетельствует и тот факт, что после завершения операции вблизи Умани, у села Легезино, был расположен штаб группы армий «Юг».
18 августа в Умань вместе с итальянским диктатором Бенито Муссолини прилетел сам Адольф Гитлер. В месте расположения штаба Гитлер и Муссолини приняли парад итальянского корпуса.
Об этом параде Е.А. Долматовский пишет:
«Не парад готовился, а целый спектакль… Б. Муссолини и А. Гитлер ехали в одном автомобиле и вдруг – какая неожиданность – они встречают колонну дивизии «Торино», во всем блеске и могуществе направляющейся к Днепру… Надо ли говорить, что «неожиданная» встреча специально готовилась…
Сначала встречу подпортил дождь, потом величественным взорам дуче и фюрера представилась отнюдь не величественная картина: колонна реквизированных в Италии для войны грузовиков и автобусов шла зигзагами, колеса машин буксовали в грязи, римским легионерам приходилось спешиваться, толкать и вытаскивать колесницы.
Во многих воспоминаниях воспроизводится одна красочная деталь: автотранспорт был наскоро загримирован под военный, но грим смыло дождем, и на бортах обнаруживались крупными буквами выписанные имена торговых фирм, рекламные рисунки, отнюдь не военные эмблемы.
Муссолини досадовал, Гитлер без восторга наблюдал за унылым маршем своих сателлитов. Фюрер и дуче отбыли, не досмотрев спектакль до конца…»
Очень жаль, что размеры истинных потерь советских войск в сражении под Уманью до сих пор остаются неизвестными. Еще более жаль, что за сухими цифрами военной статистики остались неизвестными имена многих десятков, а то и сотен тысяч людей, погибших в этом районе в июле-августе 1941 года. Поэтому особую ценность имеют памятники, установленные на местах братских могил, которые в последние годы неудержимо разрушаются.
По-разному сложилась судьба солдат, офицеров и генералов, сражавшихся под Уманью.
Командующий 6-й армией И.Н. Музыченко после пленения под Уманью содержался в тюрьме города Ровно, затем в лагерях для военнопленных, находившихся в городах Владимир-Волынский, Хамельбург, Гольштейн, Мосбург. Он был освобожден американскими войсками 29 апреля 1945 года, направлен в советскую миссию по делам репатриации в Париж. С мая по декабрь 1945 года проходил специальную проверку НКВД в Москве. В конце года был восстановлен на действительной службе в звании генерал-лейтенанта и направлен на учебу на Высшие академические курсы в высшую военную академию имени К.Е. Ворошилова. Но после окончания курсов к войскам его не допустили. Он был зачислен в распоряжение Главного управления кадров НКО, а в октябре 1947 года отправлен в отставку. Награжден орденом Ленина, четырьмя орденами Красного Знамени. Умер 8 декабря 1970 года в Москве.
Командующий 12-й армией генерал П.Г. Понеделин также был взят в плен, но его судьба сложилась совсем по-другому – по решению Москвы он был назван главным виновником уманской катастрофы.
16 августа 1941 года был издан приказ СВГ № 270 «Об ответственности военнослужащих за сдачу в плен и оставление врагу оружия». В этом приказе в качестве негативного примера приводилось поведение генерала П.Г. Понеделина. Там было записано: «Генерал-лейтенант (генерал-майор. – Р. В.) Понеделин, командовавший 12-й армией, попав в окружение противника, имел полную возможность пробиться к своим, как это сделало подавляющее большинство частей его армии. Но Понеделин не проявил необходимой настойчивости и воли к победе, поддался панике, струсил и сдался в плен врагу, совершив таким образом преступление перед Родиной, как нарушитель военной присяги».
Находясь в плену, П.Г. Понеделин содержался в лагерях для военнопленных Канельбург, Нюрнберг, Вейсенберг. В мае 1945 года он был освобожден союзниками и передан для репатриации вначале в Париж, а затем советской стороне. Находился в следственной тюрьме НКВД по обвинению в капитуляции войск 6-й и 12-й армий и предоставлении противнику сведений по этим армиям. Следствие велось пять лет. В августе 1950 года П.Г. Понеделин был осужден, лишен воинского звания, наград и расстрелян.
Реабилитирован в 1956 году, восстановлен в звании генерал-майора, с возвращением наград – орденов Ленина и двух орденов Красного Знамени.
Начальник штаба 6-й армии Н.П. Иванов и начальник штаба 12-й армии Б.И. Арушанян смогли вырваться из окружения. Дальнейшая судьба Н.П. Иванова неизвестна, а Б.А. Арушанян затем воевал, генерал-лейтенант. Правда, штабы обеих армий не смогли вырваться из окружения. Всего же по данным Южного фронта за период с 1 по 8 августа из окружения вышло 11 тысяч человек и 1015 автомашин с военным имуществом.
Командир 13-го стрелкового корпуса генерал Н.К. Кириллов также был пленен под Уманью в августе 1941 года. В апреле 1945 года он был освобожден из плена и с мая по декабрь этого года находился на так называемой государственной проверке. В декабре 1945 года он был арестован и находился в тюрьме до лета 1950 года. 25 августа 1950 года Н.К. Кириллов вместе со своим командармом П.Г. Понеделиным был приговорен к расстрелу и расстрелян. 29 февраля 1956 года приговор был отменен за отсутствием состава преступления.
Командир 173-й стрелковой дивизии генерал-майор С.В. Верзин 9 августа, после неудавшегося прорыва во главе группы бойцов, застрелился. Покончили с собой и некоторые другие командиры.
Командир 44-й горнострелковой дивизии генерал-майор Ткаченко Семен Акимович был пленен под Голованевском. Но вскоре после этого из лагеря, находившегося в Гайсине, он был отпущен домой, как украинец. Он устроился работать в местечке Узин. Но через некоторое время его кто-то опознал и выдал. Ткаченко был арестован фельджандармерией 6-й полевой армии. В последующем содержался в лагерях Хаммельбург, Пладен, Хоэнштейн, Заксенхаузен. С последнего пытался организовать побег. Был схвачен гестапо и расстрелян в апреле 1945 года.
Но это только отдельные люди. Другие десятки тысяч советских бойцов и командиров, взятых в плен в районе Подвысокого, оказались за колючей проволокой Уманской ямы, где их ждали муки, голод, жажда, унижение и смерть.
Уманская яма – территория бывшей птицефабрики и карьера кирпичного завода на юго-восточной окраине города. По периметру редкие немецкие часовые, млеющие на солнце. И бесконечный поток медленно бредущих туда советских военнопленных, многие из которых обозначены окровавленными бинтами.
К.И. Чернявский в книге «Всегда с бойцами» пишет: «Уманская яма была полуовальной формы. Беспощадно жгло солнце. Ни крова, ни пищи, ни воды. В западном углу карьера находилась небольшая лужа буро-зеленой с мазутом воды. К ней кинулись люди, они черпали эту грязь пилотками, ржавыми консервными банками и просто ладонями, жадно пили.
– Воды! Водички! – стонали те, кто не в силах был подняться.
И тут затрещали автоматы. Потом десятки человеческих тел всплыли на поверхности этой лужи».
Немцы кормили военнопленных очень скудно: один раз в день на территорию лагеря приезжало несколько полевых кухонь, привозивших жидкую похлебку. Раздача пищи каждый раз превращалась в настоящую драму. Котелки и ложки были далеко не у всех, многие подставляли пилотки, с которых выливали прямо в рот дурно пахнущую жижу, называемую пищей.
Но и эту еду получить было непросто. За ней выстраивались огромные очереди, в которых раненым, больным и слабым зачастую не находилось места. В лагере уже через несколько дней всякие законы переставали действовать, и каждый выживал, как мог.
