рассматривалось как аналог обычных взрывчатых веществ, только неизмеримо большей мощности. Но считалось, что уничтожения 70 советских городов достаточно для подрыва экономики и боеспособности, вызовет хаос и панику, что обеспечит победу.
Задачами войны ставились: «ликвидация советского режима на всей территории СССР», «безусловное отстранение от власти существующего руководства, но без долговременной оккупации страны и насильственного насаждения демократии». Указывались цели, которые необходимо достичь в любом случае: Россия после войны «не должна быть настолько сильной в военном отношении, чтобы угрожать соседям»; «должна предоставить широкую автономию национальным меньшинствам» (то есть ее требовалось разделить на части); «должна экономически зависеть от внешнего мира». Начало войны намечалось на 1949 г. Однако Берия в свое время великолепно отладил работу разведки. Уже осенью 1948 г. сверхсекретный план «Флитвуд» был представлен Сталину. Показывал во всех деталях — Советский Союз находится на пороге глобального столкновения.
Но давайте сопоставим, что же происходило в это время в СССР? Экономика, как уже отмечалось, налаживалась, положение с продовольствием выправилось. Но член Политбюро Андреев, курировавший сельское хозяйство, устроил новую встряску. В 1948 г. он и его аппарат как будто нашли способ еще больше повысить заготовки мяса. Было издано постановление, «настоятельно рекомендовавшее» колхозникам сдать государству мелкий скот, который дозволялось держать по колхозным уставам. Вместо пользы получился колоссальный вред. Колхозники восприняли «настоятельную рекомендацию» в том смысле, который и был в ней заложен, — их опять хотят ограбить. Вместо сдачи начали резать свою живность, чтобы хоть самим поесть. За полгода было тайно забито 2 млн свиней, овец, коз.
Но особенные странности обнаруживаются в работе Министерства госбезопасности. Абакумов был вообще далек от каких бы то ни было моральных принципов. Списки его любовниц, позже перечисленных следствием, составили бы отдельную брошюру. Не слишком церемонился он и с официальными женами. Став министром, развелся, благородно оставив прежней семье 5-комнатную квартиру. Нашел новую супругу, а квартиру ему сделали за счет МГБ. Истратили 800 тыс. руб., объединив несколько квартир общей площадью 300 кв. м., из них выселили 16 семей, 48 человек. И если Абакумов выступил таким рьяным борцом с воровством трофейного имущества, то в его квартире при последующем обыске было найдено больше километра тканей, 100 пар обуви, 23 пары часов (из них 8 золотых), 65 пар запонок. А секретарь ЦК Кузнецов, курировавший правоохранительные органы, почему-то смотрел сквозь пальцы на такой образ жизни министра.
МГБ под началом Абакумова вроде бы круто шерстило врагов государства. Но обращают на себя внимание загадки, например, в деле Зои Федоровой. Это была известная киноактриса, дважды стала лауреатом Сталинских премий. Однако по натуре была авантюристкой, еще в 1927 г. попадала под следствие из-за слишком близких связей с разоблаченными шпионами. Судя по всему, дело было прекращено ценой вербовки в ОГПУ. Она могла продолжать свои связи, но докладывать о них. Зная ее качества, Берия в 1941 г. предложил Федоровой остаться разведчицей в Москве, если ее захватят немцы. Она согласилась, дважды встречалась с Берией для инструктажа.
Но фашистов от Москвы погнали, стать героиней Федоровой не пришлось, и ее понесло в другую сторону. Она увлеклась иностранцами. Забеременела от американца Джексона Тейта, чтобы попасть с ним за океан. Но тот уехал один, и Зоя вышла замуж за композитора Рязанова, объявившего родившуюся дочку своей. Как он потом признался — тоже понадеялся, что настоящий отец вытащит в США всю их семью. Но вместо сближения с союзниками началась холодная война. Разочарованную Зою в полной мере коснулось «низкопоклонство перед Западом». У нее собирался кружок недовольных, хаяли советские порядки и правительство. Артист Кмит (Петька в фильме «Чапаев») предложил распространять листовки. А сама Зоя заявляла, что готова убить Сталина, — при обыске у нее нашли «браунинг» неизвестного происхождения.
Насколько хватило бы реального запала фрондирующих артистов, мы не знаем, в 1947 г. группу арестовали. Федорова во всем созналась. Ее дело вел один из ближайших подручных Абакумова, полковник Лихачев. Но из 99 протоколов допросов 76 непонятным образом исчезли. Дело не передали в суд, а рассмотрели в закрытом порядке, Особым совещанием, Федорова получила 25 лет лагерей. А 27 декабря 1947 г. приговор вдруг поменяли на 25 лет тюрьмы за то, что, «отбывая наказание в лагерях МВД, Федорова З.Л. пыталась установить нелегальную связь с иностранцами». Хотя на самом деле она попыталась связаться не с иностранцами, а с Берией, 20 декабря послала ему письмо. До адресата оно не дошло, было перехвачено, и Федорову мгновенно упрятали понадежнее. Очевидно, МГБ постаралось скрыть какие-то связи несостоявшейся террористки.
Ну а масштабное дело ЕАК, как свидетельствуют факты, инициировало вовсе не МГБ, а правительство! Основную роль сыграл Маленков. Именно он в 1949 г. допрашивал в своем кабинете одного из главных фигурантов, заместителя министра иностранных дел Лозовского, припер его доказательствами и добился признания в противозаконной деятельности, а уже после этого Лозовский был исключен из партии и арестован. Получается, что МГБ в течение нескольких лет мирилось с существованием широкой националистической сети, а меры начало предпринимать только вынужденно, получив прямые указания…
Зато ведомство Абакумова в 1948 г. повело повторный подкоп под маршала Жукова! Разжалованный маршал Кулик, генералы Гордов и Рыбальченко, уволенные из-за «трофейного дела», были страшно обижены. Встречались за бутылкой, перемывали кости советскому руководству. Звучали и пожелания — «вот если бы вместо Сталина поставить Жукова». Но МГБ держало их под присмотром. Возможно, и на прослушке. Всех арестовали, дело раздули до уровня заговора генералов! Но найти доказательства, что сам Жуков поддерживал с ними хоть какие-то контакты, не получилось.
Однако он подставился по тому же поводу, по которому его уже ловили. В своих прежних покаяниях многое скрыл. Вероятно, надеялся подобным образом уменьшить свою вину. Что было с его стороны весьма наивно. МГБ произвело негласный обыск на его даче, обнаружило, что две комнаты превращены в склад «трофеев» — ткани, сервизы, картины, вазы. Доклад представили Сталину как доказательство — Жуков лгал в своем покаянии. Конечно, Иосиф Виссарионович был возмущен. Но все-таки еще раз взвесил заслуги и способности маршала, и санкции на арест не дал. Ограничился переводом из Одесского округа в более дальнюю «ссылку» — командовать Уральским округом.
Но одновременно госбезопасность нанесла удар и по Главнокомандующему Военно-Морским флотом Кузнецову, адмиралам Алафузову, Степанову, Геллеру. И они-то «трофеями» не увлекались. Хотя как следует покопались и все же нашли за ними вину. В годы войны они поделились с союзниками, передали несколько секретных образцов вооружения, морские карты. Не видели в этом греха, воевали-то вместе, а на флоте взаимодействие с англичанами и американцами было гораздо более тесным, чем в армии. Но теперь былая легкомысленная «щедрость» выглядела иначе. Юридически преступление было налицо.
Дело раскрутили через министра обороны — на этом посту Сталина сменил Булганин. Был созван суд чести, подтвердивший обвинение.
