Интересно и примечательно то обстоятельство, что эстонское правительство сразу же после гибели «Эстонии» организовало Контрольную комиссию по экспорту стратегических товаров, которая уже 1 ноября 1994 года опубликовала следующее:
«К немедленному опубликованию
1 ноября 1994 года № 216-Е
ЭСТОНСКАЯ КОНТРОЛЬНАЯ КОМИССИЯ ПО ЭКСПОРТУ СТРАТЕГИЧЕСКИХ ТОВАРОВ ВОЗОБНОВЛЯЕТ СВОЮ РАБОТУ
С 1 ноября 1994 года эстонская пограничная охрана требует от перевозчиков предоставления лицензии на экспорт стратегических товаров, включая оружие и боеприпасы, товары, имеющие отношение к биологическому и химическому оружию, а также расщепляющиеся и подобные им материалы и соответствующие технологии.
Согласно постановлению от 5 июня 1994 года правительства Эстонии 31 октября Контрольная комиссия собралась на свое первое заседание. Комиссия действует в рамках закона об экспорте стратегических товаров и их транзите.
Контрольная комиссия по экспорту стратегических товаров, состоящая из представителей таможни, министерства иностранных дел, министерства обороны, министерства экономики и министерства внутренних дел, будет принимать свои решения по взаимному согласию своих членов.
Пресс-центр и информационный центр эстонского министерства иностранных дел».
Однако я считаю нелогичным утверждение, что исключительно груз явился причиной трагедии «Эстонии», поскольку если бы дело заключалось только в том, чтобы воспрепятствовать завладению американцами русской космической техникой, то для этого было бы достаточно захвата судна специальной командой. Очевидно, что организаторы потопления «Эстонии» хотели достичь более широких целей.
ПОЛИТИКА И СЕКРЕТНЫЕ СЛУЖБЫ — ИЛИ ПРОДОЛЖЕНИЕ СТАРОЙ ИГРЫ?
Чтобы понять возможную подоплеку этого преступления и сложные переплетения интересов в деле «Эстонии», следует восстановить в памяти политическую ситуацию, сложившуюся к 1994 году, и одновременно освежить знания о новом витке международного терроризма. После падения Берлинской стены и развала советской империи мир вошел в фазу потрясений.
Казалось бы, холодная война закончена, к власти пришли новые политические силы и вожди, и для западных стран открылись неизведанные рынки и возможности. Совместные венчурные компании и фирмы с западными и восточными партнерами росли, как грибы. В этом посткоммунистическом мире уже не действовав никакие законы и предписания и не осталось никого, кто мог бы контролировать их соблюдение. Короче говоря, повсюду воцарились нравы и обычаи Дикого Запада, который на этот раз географически переместился на Восток. Однако большинство людей стремилось позитивно противостоять вакханалии, питало большие надежды по поводу воцарившихся свободы и демократии, верило в магию частной собственности. Рядом с атмосферой либерально-демократического подъема существовали и иные настроения, присущие группам людей, которые были совершенно не согласны с тем, как Борис Ельцин повел страну к свободной рыночной экономике. Наиболее жесткие критики упрекали Ельцина в том, что он ведет распродажу еще недавно гордой и независимой советской империи, указывали на то, что дикие рыночные отношения способствуют повсеместному укреплению мафиозных структур [53]. То же самое творилось и в армии, где военнослужащие на уровне генералитета старались проворачивать криминальные махинации [54].
Эта быстро растущая генеральская мафия нисколько не боялась преследования со стороны закона, поскольку в стране не было представления о том, как следует бороться с криминальными проявлениями подобного рода. Тогда широкое распространение получило выражение «вор в законе». Его можно было понимать и так: «Преступник, совершающий преступление под защитой закона». В списке товаров, которые вращались в незаконном обороте, было: оружие, наркотики, алкоголь, минеральные ресурсы, драгоценные металлы, расщепляющиеся радиоактивные материалы. В общем, палитра была очень широкой. Эстония, которая до 1991 года вместе с Латвией и Литвой входила в состав Советскою Союза, благодаря паромному сообщению с Финляндией и Швецией, превратилась в крупнейшую перевалочную базу контрабандной торговли. Как сказал мне Аип Сеппик, бывший шеф эстонской полиции, в 1993–1994 годах свои дела здесь проворачивало около восьми различных мафиозных кланов. У каждого из этих кланов были свои «крестные отцы», некоторые из которых в прошлом — военнослужащие Советской армии.
Как утверждал Айн Сеппик, эстонская полиция была еще недостаточно хорошо организована и оснащена и не имела контактов с полицейскими службами своих западных соседей. В общем, здесь царила обстановка, делавшая Таллин идеальным местом для криминальной деятельности самых различных мафиозных кланов.
Одновременно местными политиками вовсю раскручивалась кампания по выводу из Эстонии Российской армии, насчитывавшей на ее территории 130 тысяч военнослужащих и почти 500 военных баз, среди которых имелись и ядерно-ракетные комплексы, включая и базу атомных подводных лодок в Палдиски.
Эстонии очень хотелось как можно скорее быть принятой в НАТО, чтобы не оставить русским никаких шансов на обратное включение Эстонии в состав России после объявления Эстонией независимости в 1991 году.
Запад также, и в особенности лично Билл Клинтон, выступал за скорейший вывод российских вооруженных сил с территории Эстонии и всех прибалтийских государств. Однако Ельцин не торопился давать на это согласие. Его больше устраивало сохранение присутствия Российской армии в этом регионе. Особенное раздражение вызвало у него то, что молодые балтийские государства выступали с просьбой об их принятии в НАТО, что приветствовали страны Запада и в особенности США, поскольку для НАТО эти страны представляют большой стратегический интерес. По этой проблеме велись переговоры и готовилось проведение различных политических акций. Под действием массированного политического давления Ельцин наконец подписал 26 июля 1994 года соглашение о выводе российских вооруженных сил из Эстонии. В соответствии с этим соглашением российская сторона принимала на себя обязательство вывести войска до 31 августа 1994 года.
Важнейшую роль в политике Эстонии, а именно в военной сфере, играл генерал Александр Эйнзельн. Он родился в 1931 году в Эстонии, но еще в детстве вместе с родителями переехал в Америку. Там он и начал военную карьеру. Воевал в Корее и Вьетнаме. В армии США он дослужился до звания подполковника и некоторое время работал в аппарате штаба НАТО в Брюсселе. После объявления Эстонией своей независимости в нем вдруг проснулись патриотические чувства, которые и привели его на бывшую родину. В течение нескольких недель он был назначен главнокомандующим эстонской армией (1993) и занимал этот пост до начала 1995 года.
28 сентября 1994 года высокопоставленный германский военнослужащий имел встречу с Эйнзельном в его офисе в Таллине. Визит не был связан с делом «Эстонии», а представлял собой всего лишь обычную рутинную встречу высших военных чинов. Однако на этот раз встреча имела для немецкого визитера особое значение, поскольку Эйнзельн принял его со словами: «…это был удар, нацеленный в нас». Таким образом, генерал Эйнзельн, по всей видимости, уже спустя несколько часов после гибели «Эстонии» располагал информацией о том, что имел место террористический акт. При этом он не дал разъяснения, кого он подразумевает, упоминая «нас», а когда я попросила его расшифровать свое заявление, он отклонил всякую возможность дальнейших расспросов.
Поэтому я могу высказать только предположение: понимал ли он под словами «нас», «мы» эстонцев, или эстонскую армию, или Запад вообще, или даже только американцев? Однако, как бы мы ни интерпретировали это его замечание, ясно одно, а именно: Эйнзельн знал о политической и военной подоплеке этого события. В НАТО гибель «Эстонии», по-видимому, также вызвала растерянность, поскольку дата этого события «случайно» совпала с днем, когда в НАТО начались учения БАСТАИТ — первые морские маневры, проводимые совместно с военно-морскими силами балтийских стран в проливе Скагеррак.
