– Они все погибли - тихо сказал Бёрч - Пожар потушен.
Для проведения тщательного расследования катастрофы через несколько часов прибыли фотографы и специалисты, составившие подробное описание места трагедии, включая положение каждого переключателя в кабине. Они закончили часа в 2 ночи. Через 13 часов после начала фатальных испытаний экипаж «Аполлона-1» опустили на лифте и у подножия вышки передали скорой помощи.
Празднование подписания Соглашения о космическом пространстве закончилось по расписанию, ровно в 6:45 вечера. Как и все приемы в Белом Доме, этот подошел к концу, почти незаметно. Президент без фанфар удалился из зала. Незаметно были убраны со столов еда и напитки. После чего публика медленно потянулась к выходам. Со стороны это было похоже на то, как будто возросшее давление в одном конце зала заставляло людей устремляться в противоположный конец. Незадолго до семи пятеро астронавтов уже стояли на Пенсильвания-Авеню и пытались перехватить у туристов редкое в это время свободное такси. Скотт Карпентер отправился в аэропорт - у него были дела в другом городе. Лоувелл, Армстронг, Купер и Гордон, которые прибыли сюда на самолете «НАСА» могли не возвращаться в Хьюстон до завтра. Они уже заказали себе комнаты в гостинице «Джоржтаун» на Висконсин-Авеню.
С тех пор, как в 1962 году Уолли Ширра приехал в Вашингтон, чтобы получить медаль и рукопожатие от президента Кеннеди за свой девятичасовой полет на «Меркурии», эта гостиница была неофициальным местом для многих чиновников «НАСА», посещавших столицу. Гостиница была расположена достаточно далеко от оживленных мест, что давало желанное уединение пионерам космоса, и была достаточно новой и комфортабельной, чтобы хорошо отдохнуть. Коллинз Берд, ее первый и единственный владелец, построил здание в строгом колониальном стиле, кровати с балдахинами, плетеные из тростника кресла-качалки, соответствующая обивка и драпировка. Каждый из пяти обитаемых этажей был оформлен в своей собственной цветовой гамме: второй этаж - голубой, третий - золотой, четвертый - красный, пятый - бирюзовый, шестой - черный, белый и серый. Сегодня астронавты будут ночевать на бирюзовом этаже - не самый лучший выбор для Магелланов 20-го столетия - просто, когда Агентство бронировало номера, других не оказалось в наличии.
Еще до того, как Лоувелл, Армстронг, Купер и Гордон вернулись в гостиницу, Берд уже знал о несчастье. Боб Гилруф, директор Центра пилотируемых полетов, и еще один гость с сегодняшнего приема появились в отеле с опустошенными лицами. Гость беспомощно прохаживался перед столом, за которым работал хозяин, а Гилруф звонил по телефону в Хьюстон и говорил о том, что случилось на стартовой площадке номер 34.
– Что-то не так, господин Гилруф? - спросил его Берд.
– У нас несчастье, Коллинз, - хмуро ответил Гилруф, - Большое несчастье.
– Я могу чем-то помочь?
Гилруф сказал, что ничем и удалился. Когда астронавты зашли в свои номера, у каждого на телефоне мигала красная лампочка вызова. Лоувелл позвонил в вестибюль и ему сказали, что надо связаться с Центром пилотируемых полетов и сделать это немедленно. Он набрал полученный номер и услышал незнакомый голос - то ли чиновника, то ли администратора, то ли офицера по связям с общественностью программы «Аполлон». На заднем фоне слышались звонки телефонов и приглушенные голоса.
– Сведения все еще отрывочные, - сказал ему человек, - известно, что на площадке 34 вечером был пожар. Сильный пожар. Экипаж, возможно, не выжил.
– Что значит «возможно»? - спросил Лоувелл, - Так они выжили или не выжили?
Мужчина запнулся:
– Экипаж, возможно, не выжил.
Лоувелл закрыл глаза:
– Кто еще знает об этом?
– Те, кому положено, знают. Прессе ничего не сообщали. Иначе они набросятся на Агентство с вопросами. Вам настоятельно рекомендуется не показываться, прежде чем вам все объяснят.
– Что означает «не показываться»? - спросил Лоувелл.
– Не покидайте отель сегодня. Даже не покидайте свои номера. Если вам что-нибудь понадобится - звоните администратору. Если захотите есть - вызовите обслугу в номер. Нам не нужна утечка информации.
Лоувелл в изумлении вскочил. Он знал Гриссома, Уайта и Чаффи много лет и дружил с каждым из них, но особенно с Уайтом. Пятнадцать лет назад, когда Лоувелл был курсантом из «Аннаполиса» (ПРИМ.ПЕРЕВ.- Военно-морская академия в Аннаполисе, который расположен недалеко от Вашингтона) и присутствовал на учениях авиации в Филадельфии, он встретил близкого по духу кадета из Вест Пойнта, чье имя он не сумел тогда запомнить. По традиции военных игр противники должны были обменяться импровизированными подарками на следующей за играми вечеринке. Лоувелл дал кадету одну из запонок со своей лётной формы - то, что оказалось под рукой - а кадет из Вест Пойнта ответил взаимностью - подарил свою армейскую запонку, после чего молодые люди расстались.
Лет через десять, когда Лоувелл вступил в отряд, он рассказал эту историю астронавту Эдду Уайту. Челюсть Уайта отвисла. Это именно он был тем Вест Пойнтским кадетом и сам много раз за прошедшие годы рассказывал эту историю своим знакомым. Он, как и Лоувелл, продолжал хранить ту запонку. Оба астронавта стали закадычными друзьями. Гриссом был незнаком Лоувеллу, но его репутация пилота-ветерана программы «Меркурий» была хорошо известна в отряде астронавтов. Как и все остальные, кто знал Гриссома, Лоувелл испытывал глубокое уважение к достижениям этого человека и восхищался его мастерством. Чаффи не был так известен. Астронавт из третьего отряда, пилот-новичок, у него было мало оснований для работы с любым из людей, летавших по программе «Джемини». Однако «НАСА» включило Чаффи в программу «Аполлон» и это говорило о многом. Что более важно, однажды Гриссом обратился к своему ученику как «гениальный парень». А это значило многое.
Как и все остальные астронавты, Лоувелл вышел из комнаты и рассеянно бродил по холлу бирюзового этажа. Гордон и Армстронг тоже разговаривали с Хьюстоном. А Куперу, как старшему группы и одному из семи астронавтов программы «Меркурий», позвонил сам конгрессмен Джерри Форд, высокопоставленный республиканец, член комитета Белого Дома по вопросам космоса.
– Вы слышали? - спросил Лоувелл.
Остальные трое кивнули.
– Что за ужас там случился?
– Что за ужас? - сказал Гордон, - Корабль накрылся, вот что. Его давно надо было выкинуть на помойку.
– Их жены знают? - спросил Лоувелл.
– Им еще не сообщили - ответил Купер.
– Кто возьмется рассказать им? - спросил Армстронг.
– Майк Коллинз где-то недалеко, - сказал Лоувелл, - Пит Конрад и Эл Бин могли бы. Дик на Мысе, но его жена дома, неподалеку от дома Гаса, - он запнулся, - Какая разница, кто им расскажет?
Внизу в вестибюле Коллинз Берд получил последние известия о катастрофе на Мысе. Хозяин неофициальной гостиницы «НАСА» знал то, что этой ночью будет нужно астронавтам с пятого этажа, попросил портье открыть номер 503 с удобным залом, где пилоты могли бы посидеть и поговорить. Лоувелл прошел туда вместе с остальными, позвонил на кухню, заказал ужин и, самое главное, виски. Скорее всего, завтра придется лететь в Хьюстон на опознание и аварийные совещания. Тем не менее, весь вечер был в их распоряжении, и они будут делать то, что обычно делают солдаты космоса, когда погибает член их узкого круга. Они будут обсуждать, как и почему это случилось и, конечно, они будут выпивать.
Посиделки затянулись до самого утра. Астронавты обсуждали будущее лунной программы, делали прогнозы, удастся ли полететь на Луну до конца десятилетия; говорили об обиде на «НАСА» за слишком поспешное продвижение лунной программы, что и привело к этой катастрофе; о гневе в адрес «НАСА» за постройку этого куска дерьма и за отказ прислушаться к тем астронавтам, которые говорили своим боссам из Агентства, что надо потратить больше денег и переделать корабль.
Когда выпивка закончилась и встало солнце, разговор тоже заглох, а астронавты совсем согласились, что если Гриссому, Уайту и Чаффи и была уготована героическая смерть, то уж точно не от пожара на площадке, запертыми в кабине незаправленного корабля. Если Вы собираетесь погибнуть, то лучше это сделать на ракете, штопором врезающейся в атмосферу Земли, или управлять падающим на Землю космическим кораблем, или застрять на орбите с неисправным двигателем, или оказаться в безвыходном положении на поверхности Луны. Может, и не почтительно было так говорить, особенно в ту ночь, но астронавты считали, что смерть на Земле была самым худшим вариантом.
Гас Гриссом, Эд Уайт и Роджер Чаффи были похоронены четыре дня спустя 31 января 1967 года. Гриссома и Чаффи должны были предать земле со всеми воинскими почестями на Арлингтонском национальном кладбище. Уайта, по его завещанию, следовало похоронить там, где и хотел быть похороненным его отец, в его альма-матер, в Вест Пойнте. Церемонию прощания с астронавтом первого отряда Гриссома и астронавтом третьего отряда Чаффи посетило много чиновников, включая и Линдона Джонсона. Джим Лоувелл и остальные астронавты второго отряда вместе с леди Берд Джонсон и Хьюбертом Хамфри поехали в Вест Пойнт. Лоувелл прилетел в академию Вест Пойнт на «Т-38» вместе с Фрэнком Борманом, его командиром во время полета «Джемини-7». После их двухнедельного полета в капсуле «Джемини», выполненной в форме анчоуса, они ни разу не встречались, но сейчас они большей частью молчали. Борман предложил вспомнить погибших пилотов, Лоувелл рассказал ему историю о запонках, а потом каждый захотел побыть в тишине.
