Ознакомительная версия.
Армия идет маршем на Милан. Сильно потрепанный Первый полк остается в Милане — наслаждаться ролью освободителей при радушном приеме местных жителей. Второй полк продолжает марш на Сольферино. Командует им Мартинес, ставший в один день из майоров полковником.
Следующая битва — у Сольферино (в честь победы в этой битве названа станция парижского метро; называть станции именами своих побед — трогательная французская привычка. — В. Ж). На этот раз австрийскими войсками командует лично Франц Иосиф I, но похоже, что совершать альпинистские восхождения на вершину Гросглокнер у него получалось лучше, — бой проигран, как и прежний.
Легион с триумфом возвращается. Тогда он впервые проходит триумфальным парадом по Парижу, что впоследствии становится доброй традицией.
Потери не велики: 128 легионеров, 11 унтер-офицеров и четыре офицера.
1863–1867 Мексика
В Мексике — гражданская война. Франция не может отказать себе в удовольствии устроить свой небольшой «презанс» в Мексике, которая идет совсем не тем путем, который ей предначертан Европой. Президент Хуарес приостанавливает выплату государственных долгов. Это дает повод Франции вторгнуться в страну: ростовщическая Вторая империя проживет и без мексиканского «должка», но настал подходящий момент: французы могут «зацепиться» в Новом Свете и нейтрализовать активность США, пока сами американцы убивают друг друга на своей гражданской войне. Наполеон III объявляет Мексику империей во главе с монархом, своим вчерашним врагом, — младшим братом австрийского императора Франца Иосифа I — габсбургским эрцгерцогом Максимилианом. Вместе с ним в Мексику прибывают австрийские войска, но вскоре их разбивает народная армия. Максимилиана и его свиту безжалостно расстреливают восставшие.
В Мексике 29 марта 1863-го легионеры получают новую форму — теперь они носят короткие мундиры с галунами, красные панталоны и сомбреро. Более того, часть пехотинцев пересаживается на коней — так легионер становится универсальным солдатом, способным воевать как в пешем, так и в конном строю. Но воевать пока не приходится — интервенты делают своей штаб-квартирой городок Пуэбл а, где находится президент Хуарес. Легиону поручено охранять коммуникации между Пуэблой и портом Веракрус. Через месяц после высадки полковник Жаннигро получает секретную депешу: из Веракруса в Пуэблу выступает конвой с провиантом, амуницией и пятью миллионами франков золотом — солдатским жалованьем. Необходимо обеспечить охрану и встречу.
…Задачей капитана Жана Данжу была разведка в районе Пало-Верде: он должен определить наличие противника и его численность. Лишь только он выступает со своим отрядом, за ним начинается слежка. Его «пасут» 600 кавалеристов. Для нападения на конвой мексиканцы подтянули две тысячи всадников и пехотинцев. В группе разведки Данжу всего 60 человек. Состав международный: немцы, бельгийцы, французы, швейцарцы, итальянцы, испанцы, голландцы, датчане и австрийцы.
Отряд легионеров заночевал на асьенде Камерон и отправился дальше. Завтракать решили, устроив бивуак на марше. Поставили варить кофе… но выпить его не смог в этой жизни никто и никогда: «Тревога! Кавалеристы!»
Капитан Данжу был опытным солдатом — он прошел Алжир и Севастопольскую кампанию. Его отец — зажиточный торговец трикотажем из Шалабра настаивал на том, чтобы сын пошел по его стопам. «Будешь галантерейщиком!» — сказал отец. «Стану солдатом!» — как отрезал Жан, ушел из дома и поступил в военное училище.
Нападение не было для Данжу неожиданностью — он давно его ждал. Он поднимает свой отряд и быстро отступает обратно в Камерон — там есть хотя бы какое-то укрытие за стеной. Отходят каре — классический прием пехоты против кавалерии. С дистанции шестидесяти шагов легионеры дают меткий залп. Перезаряжают. Снова залп… В толпе кавалеристов — замешательство. Эти несколько выигранных минут позволяют им укрыться за глинобитной стеной поместья. Следующую атаку они уже встречают стрельбой из укрытия и криками «Да здравствует император!». Данжу правильно расставляет стрелков и баррикадирует двери. Сколько они продержатся?
Мексиканский полковник Франсиско де Паул-Милано предлагает сдаться. Сержант Моржицки отвечает с крыши асьенды за всех: «Никак невозможно». Атака следует за атакой. Легионеры сражаются уже третий час: без воды, еды и запаса боеприпасов — мулы с поклажей разбежались при первых же выстрелах. Есть только литр вина из запасов Данжу — на всех 60 легионеров.
Мексиканец снова предлагает сдаться. В ответ они слышат обычное французское «merde» (то есть «дерьмо», но в данном контексте: «А пошли вы…»; так же ответил генерал Камбронн при Ватерлоо. — В. Ж). Три часа пополудни — легионеры продолжают отбиваться, стягивая на себя все силы налетчиков на «секретный» караван. Незадолго до того, как пуля пробьет грудь, словно чувствуя близкий конец, Данжу обращается к солдатам: «Поклянитесь, что будете драться до конца!» Они клянутся. После смерти капитана командование обороной берет на себя младший лейтенант Вилен — подвижному и веселому офицеру 27 лет, но выглядит он от силы на 19. Он проживет еще три часа.
Шесть вечера. Мексиканцы врываются во двор асьенды, заваленный трупами. Навстречу им поднимаются пять легионеров. Пять против тысячи. Раненый младший лейтенант Моде встает, делает, пошатываясь, несколько шагов и падает, сраженный двумя пулями: остальные девять прошили легионера Като, который своим телом прикрыл командира.
Три последних легионера не выпускают из рук ружья и смотрят на сотни нацеленных на них стволов. Ситуацию спасает мексиканский полковник Комбас (его настоящее имя Комбе, по происхождению — француз, но воевал на стороне восставших. — В. Ж.) — он в третий раз предлагает легионерам сдаться. Капрал Майн по-испански отвечает, что они готовы, но только в том случае, если им оставят оружие и позаботятся о раненом лейтенанте. «Таким парням, как вы, мы ни в чем не откажем. Только прошу говорить со мной по-французски. Мои люди могут принять вас за испанцев из консервативной партии и изрубят вас на куски…» — говорит Комбас.
Впоследствии Майн напишет: «Я был уверен тогда, что меня расстреляют. Но тогда мне было абсолютно все равно…»
Спустя некоторое время мимо мексиканского полковника Франсиско де Паул-Милано прошли три легионера с почерневшими от пороха лицами, красными глазами и потрескавшимися от жажды губами. Он с удивлением воскликнул: «Что, и это все?! Non son hom-bres, son demonios — Это не люди, а дьяволы!»
1870–1871 Франко-прусская война
Возвращение в Алжир было невеселым: в 1867 году от шести полков осталось четыре, но потом Иностранный легион сокращают до трех тысяч человек. Французов отправляют в обычные пехотные части, а с иностранцами просто разрывают контракт. Остаток легиона отправляется на восток Алжира: строить дороги и дозорные форты.
В дни процветания верхушки общества армия стране не нужна, это лишние расходы, которые можно потратить на развлечения. Бонвиванство Второй империи приводит лишь к одному: из-за своих мелких военных побед и непрекращающегося сырьевого потока из колоний власть теряет всякое представление о реальной действительности. И жестоко платит за это.
В свое пятое путешествие Иностранный легион неожиданно для всех отправляется во Францию. Начинается война с Пруссией. Французская армия терпит поражение за поражением. Во время битвы при Седане последний император сам оказывается немецким пленником, но его судьба в Париже уже никого не волнует: французы окончательно избавились от отпрысков семейства Бонапартов и снова объявляют себя Республикой.
Война продолжается. Во Франции всегда найдется немало иностранцев, готовых за нее отдать жизнь. То же происходит и на этот раз: формируется Пятый иностранный полк, считающийся частью Французского легиона. Командовать им назначают португальца, майора Араго. Почти весь полк во главе с майором погибает под Орлеаном. Из Алжира перебрасывают свежие силы — два полка легионеров формируют маршевые батальоны. Они участвуют во всех сражениях, а затем иностранцев перебрасывают в столицу — для подавления Парижской коммуны. С восставшими парижанами легионеры обращаются столь же безжалостно, как и с арабами в Алжире. Хороший легионер далек от политики, выражаясь попросту — ему наплевать на французские переживания. Коммунары отвечают им тем же — в плен не берут… Двадцать пять тысяч человек убиты и расстреляны в те дни. Сегодня во Франции мало кто помнит о тех днях позора французского либерализма. Зато есть тупиковый переулок имени Тьера — вдохновителя расправы и главного палача неимущих парижан. Толерантность во Франции должна быть во всем, в том числе и в истории.
Ознакомительная версия.
