Западные державы, где господствовал версальский менталитет диктата, видели в СССР лидера сил «мировой революции», боялись «левой альтернативы» больше фашизма. Кроме того, они полагали, что сталинские репрессии ослабили Советский Союз, снизили боеспособность Красной Армии, сделали СССР неэффективным союзником в войне. Руководство СССР считало (не без оснований), что Англия и Франция ищут в соглашении с СССР односторонних преимуществ, стремятся взвалить на него основную тяжесть военных действий в случае возникновения войны в Европе.
В реальной обстановке 1939 года война в силу этих обстоятельств оказалась неизбежной. Политическая доктрина Германии была нацелена на захват путем вооруженного насилия общеевропейского, а в дальнейшем и мирового господства; милитаризованная экономика Германии превратилась в самодовлеющий фактор, требовавший «прыжка в войну»; вермахт резко опередил в военно-техническом отношении западные державы. Союз СССР с Англией и Францией являлся единственным средством предотвращения войны, но для его реализации необходимы были следующие условия: осознание общечеловеческой угрозы нацизма и фашистского нашествия; взаимное доверие и уверенность, что каждый из союзников выполнит свои обязательства, их совместная решимость не только остановить агрессоров, но и разрушить нацистский рейх и его сателлитов в надвигавшейся войне; поддержка малыми и средними государствами Европы и США союза Англии, Франции и СССР.
Этих условий не было. Самоубийственная логика «каждый за себя», недооценка опасности фашизма, неспособность и нежелание неагрессивных держав подчинить свои эгоистически понимаемые национальные интересы общей задаче разгрома фашизма, стремление решить свои проблемы за счет других государств и народов привели к войне в условиях, наиболее выгодных для агрессоров.
Война стала результатом примата насилия над политикой и попустительства агрессору со стороны демократических стран. Классовые противоречия на международной арене оказались сильнее общечеловеческих интересов. Политический аморализм, циничный прагматизм возобладали над разумной нравственной политикой.
Задачей советского руководства летом 1939 года было не позволить втянуть СССР в войну, которая в августе 1939 года виделась как неизбежная. Договор с Германией о ненападении обеспечивал такую возможность, по расчетам советского руководства, надежнее, чем неопределенная перспектива зыбкого союза с западными державами. Подписание договора не сняло принципиальных идеологических разногласий и спорных политических вопросов между двумя тоталитарными системами, угроза конфликта сохранялась, но отодвигалась во времени. Однако приобретенная ценой политических и моральных издержек отсрочка вступления в войну наряду с тактическими успехами во внешней политике (казавшимися стратегическими) была перечеркнута последующими грубейшими политическими просчетами. Во внутренней политике руководство Советского Союза, оставшись вне военного пожара, охватившего Европу, прилагало все усилия к тому, чтобы использовать 22-месячную передышку для подготовки страны к обороне. За это время было сделано немало, но слишком ограничен был исторический срок. Сказался и груз ошибок, и сталинские репрессии, ослабившие оборонный потенциал страны. Роковые просчеты Сталина накануне Великой Отечественной войны привели к трагедии лета 1941 года. Безраздельно уверовавший в правильность своих оценок политических ситуаций на различных этапах, Сталин оказался не в состоянии объективно анализировать факты в сложной обстановке предвоенных месяцев, не сумел использовать те возможности, которые давал пакт о ненападении, не смог круто повернуть руль управления страной для своевременного отпора гитлеровской агрессии. Ошибки в оценке обстановки, неадекватное восприятие происходивших в Европе процессов привели к ложным выводам и действиям на международной арене. Руководители советской внешней политики не обеспечили вывод СССР из политической изоляции. Конечно, возможность оттянуть вступление в войну в 1941 году была маловероятной. И отступить нам пришлось бы, так как немецко-фашистские войска имели ряд серьезных преимуществ, в Дом числе такие, как милитаризация экономики и всей жизни Германии, превосходство по ряду показателей в вооружении и численности войск и опыту ведения войны, уровню технической грамотности.
Но, безусловно, можно было уменьшить беду, какой обернулось для нашей страны нашествие фашистских армий. Однако грубые просчеты в отношении времени нападения Германии на Советский Союз, опоздание с директивой о приведении войск в боевую готовность, запоздалые и половинчатые меры, к тому же не доведенные до конца, по развертыванию армий первого эшелона на соответствующих определенных направлениях, дали командованию вермахта значительные стратегические преимущества. «За ошибки государственных деятелей расплачивается нация», — подчеркивал русский философ Н. Бердяев. Вина Сталина, писал в свое время К. М. Симонов, не только в том, что он с непостижимым упорством не желал считаться с очевидными реалиями обстановки первой половины 1941 года. История такого не прощает. Это подтвердила трагедия лета 1941 года.
Два европейских гиганта — СССР и Германия — столкнулись в смертельной схватке. Поднявшись на священную войну в защиту Отечества, народы Советского Союза совместно с другими нациями, сражавшимися с фашизмом, создали антигитлеровскую коалицию, ставшую силой, которая предопределила гибель Третьего рейха. Свершилось то, что могло произойти в 1939 году, но тогда, в силу рассмотренных выше причин, оказалось невозможным. Как известно, массы учатся на опыте. Потребовались жертвы и разрушения, вызванные фашистской агрессией и оккупацией, чтобы широкие массы народов многих стран поднялись на войну против поработителей. «Только после того, как Франция была раздавлена, — писал У. Черчилль, — у Великобритании... родилась из мук поражения и угрозы уничтожения национальная решимость, равная решимости Германии»1. Ненависть к захватчикам родной земли сделала и войну СССР против Германии и ее союзников войной всенародной, Отечественной, Великой. В этой решительной и бескомпромиссной борьбе против фашистской угрозы, нависшей над миром, тоталитарный Советский Союз и буржуазно-демократические государства Запада выступили единым фронтом и обеспечили разгром общего врага.
И в этом огромная заслуга И. В. Сталина, Верховного Главнокомандующего Вооруженными силами СССР. В ходе войны он сумел постичь вершины политического и стратегического руководства страной и армией, стать государственным деятелем международного масштаба, с которым были вынуждены считаться лидеры великих держав — США и Англии. Он сыграл выдающуюся роль в становлении и развитии СССР как сверхдержавы.
Таким образом, противостояние трех мировых сил, сложившееся в межвоенный период, — коммунистического СССР, нацистской Германии и западных демократий — прошло несколько этапов: союз Запада с Гитлером при изоляции СССР (Мюнхен, 1938 г.), война между англо-французским альянсом и Германией в условиях «дружбы» нейтрального Советского Союза с Третьим рейхом (1939—1941 гг.) и, наконец, великая битва антигитлеровской коалиции во главе с США, Англией и СССР против фашистско-милитаристского блока государств, окончившаяся полным разгромом фашизма (1941 — 1945 гг.).
С гитлеровским разбойничьим государством было покончено, но уже с середины 40-х годов возникли новые антагонисты — СССР, возглавивший страны, где воцарилась сталинская модель социализма, и США, объединившие государства, отстаивающие ценности западного мира. Противостояние этих сил, принявшее форму «холодной войны», определило ход истории на последующие четыре десятилетия.
Сегодня, когда рухнула «Ялтинская система», сложившаяся после Второй мировой войны и сохранявшая мир, несмотря на все ее недостатки и периферийные конфликты до начала 90-х годов XX века, мировое сообщество ищет новые подходы к решению проблем безопасности в мире с учетом национальных интересов государств и регионов. И опыт предвоенных и военных лет позволяет выбрать наиболее оптимальные решения. Но это ни в коей мере не пирамидальная модель глобализации во главе с США, а многополярный мир, основанный на равной безопасности, на уважении прав всех народов и их процветании.
Наиболее перспективной могла бы быть система коллективной безопасности, подобная той, за которую боролся Советский Союз в 30-х годах XX века. Такая система позволяет создать достаточно надежную атмосферу доверия между ее участниками в сфере безопасности. Кроме того, такая система может выполнять функции и военного союза в вопросах совместной обороны от военных угроз. Наконец, она создает условия для коллективных усилий ее участников по обеспечению безопасности не столько военными, сколько политическими, экономическими, финансовыми, таможенными и иными невоенными мерами, способными предотвратить нарастающую угрозу или своевременно среагировать на вызов деструктивных сил. На первый план в решении проблем войны и мира выходят коллективный разум и политическая воля. И исторический опыт предвоенной эпохи, ошибки политиков и стратегов той поры, не сумевших предотвратить самую кровопролитную из войн, уроки истории должны быть учтены в полной мере.
