Как раз в это же самое время американцы тоже готовились перебросить на Гуадалканал 5500 солдат на кораблях 2 конвоев. Их прикрывали ОГ 62.4 контр-адмирала Скотта (1 легкий крейсер, 3 эсминца) и ОГ 67.4 адмирала Тэрнера (2 тяжелых и 2 легких крейсера, 10 эсминцев). Хотя американцы тоже могли решить все проблемы одним ударом, передав этим соединениям один из быстроходных линкоров ОС 16, адмирал Хэлси, наоборот, забрал у Тэрнера 1 тяжелый крейсер и 2 эсминца.
Эскадра адмирала Абэ состояла из линкоров «Кирисима» и «Хиэй», легкого крейсера «Нагара», эсминцев «Акацуки», «Икадзути», «Инадзума», «Амацукадзэ», «Юкикадзэ», «Тэрудзуки», «Харусамэ», «Мурасамэ», «Юдати», «Самидарэ», «Сигурэ», «Югурэ», «Сирацую». В американскую эскадру входили тяжелые крейсера «Сан-Франциско» и «Портленд», легкие крейсера «Хелена», «Атланта», «Джюно», эсминцы «Кашинг», «Лэффи», «Стеретт», «О’Беннон», «Аарон Уорд», «Бартон», «Монссен», «Флетчер». Американцы уступали противнику буквально по всем статьям, и в обычном дневном бою эскадру Каллахэна ждал неминуемый разгром. Но предстоял непредсказуемый ночной бой.
Американцы прибыли к острову первыми и первыми начали разгрузку. Японцы достаточно точно пересчитали вражеские корабли, но ошиблись в определении их класса. В Рабаул улетела радиограмма с сообщением о 3 линкорах, 3 крейсерах и 11 эсминцах. Возникла было идея усилить отряд Абэ всеми кораблями 8-го Флота, но потом японское командование решило, что американцы к ночи, как всегда, уйдут, и причин для беспокойства нет. На всякий случай 11-я воздушная флотилия отправила в атаку 16 торпедоносцев «Бетти» под прикрытием 30 «Зеро». На перехват с аэродрома Гендерсон были подняты 28 истребителей. Успеха атака не имела, лишь подбитый «Бетти» врезался в кормовую надстройку крейсера «Сан-Франциско», хотя японцы потеряли 11 торпедоносцев и 1 истребитель. Потери американцев ограничились 4 истребителями. В результате к вечеру 12 ноября на аэродроме Гендерсон находилось 20 истребителей F4F, 8 Р-38, 18 Р-39, 23 SBD и 8 TBF, причем американцы имели возможность усилить эту группировку самолетами из Эспириту-Санто и с авианосца «Энтерпрайз».
Американские самолеты-разведчики обнаружили передвижение японских кораблей, и адмирал Тэрнер принял решение встретить противника. При этом Тэрнер рискнул оставить транспорты возле Гуадалканала под прикрытием всего лишь трех эсминцев, все остальные корабли должны были принять участие в бою. Командовать сводной эскадрой было поручено контр-адмиралу Дэниэлу Каллахэну, державшему флаг на «Сан-Франциско», причем этот адмирал не имел никакого боевого опыта и ранее служил начальником штаба у адмирала Гормли. Контр-адмирал Норман Скотт был ему подчинен на том основании, что Каллахэн имел 15 дней старшинства в чине, боевой опыт Скотта в расчет не принимался.
Адмирал Абэ совершенно не желал сражения и не готовился к нему. Его эскадра двигалась к цели в сложном ордере ПЛО, и адмирал так и не удосужился его изменить. Тяжелые корабли шли кильватерной колонной с интервалами 2000 ярдов: легкий крейсер «Нагара», линкоры «Хиэй» и «Кирисима», а на траверзах «Нагары» шло по 3 эсминца с каждой стороны, образовав нечто вроде гигантской стрелы. В 9000 ярдов впереди них были развернуты по дуге 5 эсминцев. В 16.00, когда японское соединение находилось в 200 милях от Гуадалканала, «Хиэй» катапультировал самолет-разведчик, но это мало помогло японцам. Единственное полученное сообщение гласило: «Вижу около дюжины вражеских кораблей в районе Лунга». Офицер связи, находившийся на Гуадалканале, вскоре передал, что американские транспорты покинули стоянку. Может, именно поэтому адмирал Абэ решил, что боя не будет, и никак к нему не готовился?
Однако тут вмешалась погода. Японская эскадра вошла в зону шторма, настолько сильного, что даже встал вопрос об отмене обстрела, но адмирал Абэ приказал следовать прежним курсом, и даже увеличил скорость до 23 узлов. Однако 13 ноября в 00.05, когда он приказал своим кораблям повернуть влево «все вдруг», чтобы выйти из зоны плохой погоды, результат получился вполне предсказуемым – японский строй, и без того нарушенный, окончательно развалился. Эсминцы «Асагумо», «Мурасамэ» и «Самидарэ», которые должны были прикрывать линкоры спереди, на самом деле оказались позади них. Два остальных эсминца этой же эскадры – «Юдати» и «Харусамэ» – вместо положенных 9000 ярдов шли буквально вплотную к «Нагаре», оба дивизиона, которые должны были держаться на траверзах крейсера, отстали и шли рядом с линкорами. Часть японских офицеров радовалась тому, что шторм укрывает их от американских самолетов, хотя известный мемуарист и командир эсминца капитан 2-го ранга Хара писал: «Он меня страшно нервировал».
Примерно в 01.30 адмирал Абэ получил сообщение с берега, что американские корабли ушли, и приказал начать обстрел в 01.38. Орудия «Хиэя» и «Кирисимы» были заряжены зажигательными снарядами Тип 3, совершенно непригодными для борьбы с кораблями. Адмирал был совершенно уверен, что события развиваются почти по плану, и даже не подозревал, что эсминцы авангарда на самом деле тащатся позади линкоров, и все последующее стало для него полнейшей неожиданностью.
Тем временем американская эскадра шла навстречу японцам. Адмирал Каллахен ожидал встречи с противником, но подготовился к ней плохо. Он решил последовать проверенным образцам и выстроил свои корабли в длинную кильватерную колонну (5 эсминцев, за ними 5 крейсеров и снова 4 эсминца), как это сделал Скотт в упомянутом бою, однако не учел нескольких серьезных различий. Прежде всего Скотт изначально имел «crossing-T» по отношению к японцам, и ему не требовалось маневрировать. Кстати, даже в бою у мыса Эсперанс маневры американской эскадры привели к тому, что эсминец «Дункан» был успешно расстрелян общими усилиями обоих противников. Вдобавок эскадра Скотта маневрировала фактически в открытом море, а сейчас Каллахен находился в знаменитом проливе «Железное Дно», где следовало соблюдать осторожность, чтобы не вылететь на берег. Кстати, первыми это ощутили японские корабли, которым пришлось обходить остров Саво.
Радар крейсера «Хелена» обнаружил противника в 01.24 на расстоянии около 30 000 ярдов, о чем японцы пока еще не подозревали. И здесь Каллахен сплоховал: он не разобрался в потоке сообщений, хлынувших по УКВ, и допустил первую из своих ошибок – промедлил. Первую, но далеко не последнюю. Только в 01.37 он приказал возглавляющему колонну эсминцу «Кашинг» повернуть точно на север, чтобы сделать японцам вожделенный «crossing-T», хотя было уже слишком поздно. В 01.41 эсминцы «Кашинг» и «Юдати» заметили друг друга на расстоянии всего лишь 3000 ярдов, им даже пришлось поворачивать, чтобы не столкнуться. Командир «Юдати» капитан 2-го ранга Кикава сообщил адмиралу, что видит противника, но этим лишь окончательно запутал адмирала Абэ, который понятия не имел, где же, собственно, находится эсминец. А тут еще наблюдатели «Хиэя» заметили какие-то силуэты в 10 000 ярдов прямо по курсу.
В результате соединения противников столкнулись и корабли смешались в общую беспорядочную кучу, причем никто так и не успел открыть огонь. Строй рассыпался, и корабли старались любой ценой избежать столкновений. Именно в этот момент «Атланта» на запрос Каллахена, чем она занимается, дала знаменитый ответ: «Уклоняюсь от собственных эсминцев». В общем, головные американские эсминцы врезались в колонну японцев между «Нагарой» и «Хиэем», ведь, как мы помним, головные эсминцы японцев оказались в арьергарде. Адмирал Абэ в это же время приказал своей эскадре повернуть на северо-запад и приготовиться к бою с кораблями противника, для чего на линкорах пришлось перезаряжать орудия бронебойными снарядами вместо зажигательных. Так ли это было на самом деле – сказать сложно, ведь американцы уверенно утверждают, что в их корабли попало несколько явно не бронебойных снарядов, да и перезаряжание орудия калибром 356 мм то еще удовольствие, гораздо проще выстрелить и подать следующим нужный снаряд. Поэтому, скорее всего, и суматоха имела место лишь в подбашенных рабочих и перегрузочных отделениях, но не в самих башнях.
Хотя видимость была плохой, все-таки стрелять без использования прожекторов было вполне можно, однако адмирал Абэ приказал включить прожектора «Хиэя», то же самое сделали крейсер «Нагара» и эсминец «Акацуки». Об этом опрометчивом решении японцы пожалели очень быстро. Луч прожектора «Хиэя» пробежал по американской колонне и остановился на высоких надстройках «Атланты», но японский флагман не успел открыть огонь. Командир «Атланты» капитан 1-го ранга Дженкинс опередил его и, не дожидаясь приказа Каллахена, обрушил шквал 127-мм снарядов на японцев. Буквально через считаные секунды по «Атланте» открыли огонь «Нагара», «Хиэй» и эсминцы «Инадзума», «Икадзути» и «Акацуки».
Лишь после этого прозвучала еще одна историческая фраза: «Нечетным кораблям стрелять направо, четным – налево». Именно такой приказ в 01.48 отдал наконец адмирал Каллахен. Точно описать все происходившее далее вряд ли кому удастся в принципе, слишком запутанным и хаотичным был этот бой, хотя длился он всего лишь полчаса. Причем для японских линейных кораблей этот бой был совсем не тем, ради которого их проектировали и строили, ведь ни один конструктор в здравом уме не станет готовить линкор к бою на дистанциях менее 5 кабельтовых, ведь не торпедный же катер, в конце концов.
