Ознакомительная версия.
За последующие годы влияние Поля существенно возросло. Он централизовал важные административно-финансовые структуры СС, обсуждал вопросы бюджета с нацистской партией и министерством финансов, занимался финансовым аудитом отделов СС. Поль также сумел взять под контроль и производство строительных работ СС, и нарождавшиеся предприятия. Восхождение Поля в высшие эшелоны власти СС происходило стремительно, и в 1939 году, в рамках глобальной реструктуризации СС, Поль был назначен главой двух отдельных главных управлений – Главного административного и экономического управления, а также финансового и строительного управления[937]. Столь быстрое продвижение по карьерной лестнице объяснялось и присущими Полю безжалостностью и непреклонностью, приводившими в изумление и конкурентов, и подчиненных, и, разумеется, фанатичной преданностью Гиммлеру, безоговорочно поддерживавшему все начинания Поля[938].
Система концлагерей не осталась без внимания Поля. По мере роста своего влияния он все плотнее занимался ею. Поль был тесно связан с мастерскими Дахау с 1934 года – жил и работал буквально в двух шагах от них (строительная контора СС располагалась в 1933–1934 годах в Дахау) – и часто являлся осмотреть тот или иной объект, прежде чем включить его в сферу своей компетенции в конце 1930-х. Освальд Поль интересовался и другими вопросами. К 1938 году он управлял финансовыми и административными делами лагерей и частей «Мертвая голова» СС, кроме того, держал под контролем различные технические задания по внутрилагерному строительству[939].
Наезды Поля в концлагеря СС вызывали крайне негативную реакцию Теодора Эйке. Оба были равны по эсэсовскому званию – Теодор Эйке получил звание группенфюрера СС 11 июля 1934 года, а Поль – в конце января 1937 года. Оба испытывали определенное уважение друг к другу, правда выражаемое в весьма сдержанной форме, оба были на «ты» даже в служебной переписке. Оба имели особый статус в СС, обеспечивавший им непосредственный выход на Гиммлера, и оба были полны решимости в максимальной степени использовать свои полномочия. По словам Рудольфа Хёсса, Поль и Эйке были «брутальными типажами» и, вероятно, видели друг в друге родственные души[940]. Однако их отношения были куда менее приятельскими, чем склонны полагать некоторые историки[941]. У них было достаточно причин и поводов для стычек и по поводу бюджета, и по вопросам строительства, да и по другим вопросам тоже. Эйке наверняка завидовал Полю, в особенности когда тот являлся как лицо из свиты Гиммлера – в этом случае не он, Теодор Эйке, водил рейхсфюрера СС по территории лагеря, а Поль. Именно так и было в апреле 1939 года, когда Гиммлер с очередным инспекционным визитом в лагеря наведался в Дахау[942].
Положение Поля к концу 1930-х годов усилилось, когда Гиммлер распорядился значительно расширить экономическую сферу деятельности СС. После долгого пренебрежения экономическими вопросами Гиммлер вдруг проявил к ним нешуточный интерес и в 1938 году неотрывно следил за несколькими самыми крупными эсэсовскими предприятиями. Это был знаменательный год в развитии экономики СС, хотя историки до сих не могут прийти к согласию относительно намерений Гиммлера; наиболее вероятным представляется то, что он усмотрел еще одну возможность расширения СС и обретения ими еще большего могущества, на сей раз за счет частного производства[943]. Безотносительно побуждений Гиммлера суть его политики очерчивалась достаточно четко: работа заключенных концлагерей станет главным капиталом расцвета экономики СС, уж Освальд Поль сумеет с ними разобраться. Осенью 1938 года Поль хвастал, что, дескать, ему поставили задачу в кратчайшие сроки «обеспечить работой тучу бездельников в наших концентрационных лагерях», требование, подтвержденное Гиммлером[944]. На практике, однако, слово Поля пока что стоило не очень дорого, поскольку коменданты лагерей и Инспекция концентрационных лагерей также высказались по этому поводу[945]. Но никак нельзя отрицать, что влияние Поля росло и сосредоточенный в его руках контроль над всей экономической деятельностью СС позволил ему в полной мере взять на себя ответственность за систему концентрационных лагерей в целом в годы войны.
Безусловно, самой значимой экономической инициативой СС в 1938 году было учреждение ОО «Германские земляные и каменные работы» (Erd- und Steinwerke GmbH или сокращенно – DESt), которое стало первым крупным предприятием Поля. Катализатором создания фирмы стали монументальные планы Гитлера по перестройке немецких городов, которыми руководил молодой архитектор Альберт Шпеер, недавно назначенный главным инспектором строительства столицы рейха Берлина, самой большой довоенной стройплощадки Третьего рейха. Поскольку видение страдающего манией величия Гитлера требовало намного больше кирпича и камня, чем промышленность Германии могла поставлять Шпееру – потребность в этих стройматериалах оценивалась в 2 миллиарда кирпичей в год, – пришли на подмогу СС. В ходе встречи в конце 1937 или в начале 1938 года Гитлер, Гиммлер и Шпеер договорились о том, что заключенные концентрационных лагерей будут добывать и производить огромное количество строительных материалов. Гиммлера идея привлекала, это был первый шаг к развитию крупномасштабного производства внутри СС. Мало того что оно повышало статус СС, вдобавок Шпеер брал на себя львиную долю затрат, необходимых для начала деятельности, предложив DESt без всяких процентов по чти 10 миллионов рейхсмарок.
СС, которые приступили к поиску карьеров еще в 1937 году, значительно ускорили темпы с весны 1938 года, как раз совпавшие с общенациональными рейдами полиции, обеспечившими приток дармовой рабочей силы в лагеря. К лету 1938 года Освальд Поль уже вел несколько проектов DESt. Заключенные лихорадочно строили два новых кирпичных завода, небольшой мощности в Берльштедте, километрах в семи от Бухенвальда, и значительно превышавший первый вблизи Заксенхаузена. В других местах заключенные достраивали два совершенно новых концентрационных лагеря в непосредственной близости от карьеров по добыче гранита разных видов, необходимых для воплощения в жизнь зодческих планов Гитлера в Германии; этими двумя новыми лагерями были Флоссенбюрг и Маутхаузен[946].
Где-то во второй половине марта 1938 года Освальд Поль и Теодор Эйке в сопровождении экспертов СС объезжали южные регионы Германского рейха. Их целью было отыскать местоположение для концентрационного лагеря в связи с запланированными экономическими мероприятиями[947]. Ориентировочно 24 марта группа проехала по суровой и безлюдной Восточной Баварии в районе чехословацкой границы, с густыми лесами и каменистой почвой. Что же привело их в этот богом забытый уголок Германии, иногда в шутку называемый «баварской Сибирью»? Каменоломни у деревни под названием Флоссенбюрг, существовавшие с XIX века. В связи со строительным бумом последних лет в Третьем рейхе потребность в стройматериалах выросла, и Поль с Эйке согласились, что и для СС открывались неплохие возможности. Позже поисковики из СС пересекли еще совсем недавно существовавшую германо-австрийскую границу, направляясь к Линцу, где предстояло осмотреть располагавшиеся неподалеку от Маутхаузена гранитные каменоломни. И здесь Поль с Эйке очень быстро нашли то, что искали. Считаные дни спустя после их визитов работы по сооружению двух новых лагерей уже шли полным ходом[948].
Сначала открылся Флоссенбюрг, приняв первых заключенных 3 мая 1938 года, и продолжал расти в течение ближайших месяцев. Командование СС расценивало его как важный проект. Сам Гиммлер посетил 16 мая Флоссенбюрг вместе с Освальдом Полем, а Теодор Эйке даже решил провести там летний отпуск, после чего послал Гиммлеру фотоснимки; на одном был изображен лагерный охранник, взиравший на огромный флаг СС с белым черепом на темном фоне, трепетавший на ветру над головами работавших заключенных[949]. В Маутхаузен между тем первые заключенные прибыли 8 августа 1938 года. СС первоначально размещали их во временных постройках в каменоломне Винер-Грабен (недавно арендованной DESt под Веной), а позже они были размещены уже на постоянной основе на прилегавшем к каменоломне холме[950].
Эсэсовцы незамедлительно наложили на оба новых концлагеря свою зловещую отметину. На первый взгляд эти лагеря вряд ли сильно разнились от любых других, как, впрочем, и по части охранников, прибывших из Дахау, Заксенхаузена и Бухенвальда и прихвативших с собой старые, уже испытанные методы террора[951]. И все же Флоссенбюрг и Маутхаузен имели определенные отличия: впервые выбор местоположения концентрационных лагерей диктовался экономическими соображениями[952]. Близость каменоломен наложила свой отпечаток и на внешний вид обоих лагерей: массивные гранитные основания сторожевых вышек; в Маутхаузене эти вышки соединялись с толстыми гранитными стенами, окружавшими почти всю лагерную зону, придав ей сходство со средневековым замком[953]. Первоначально Флоссенбюрг и Маутхаузен были намного меньше, чем обычные, уже существовавшие концентрационные лагеря в аспекте численности заключенных; к концу 1938 года во Флоссенбюрге содержалось 1475 человек, а в Маутхаузене – 994 человека, тогда как в Заксенхаузене, Бухенвальде и Дахау – по 8 тысяч человек в каждом[954]. Амбициозные планы СС увеличить оба новых лагеря осуществлялись довольно медленно[955]. Только во время Второй мировой войны они догнали по численности заключенных другие лагеря.
Ознакомительная версия.
