Ознакомительная версия.
8 декабря, за восемь дней до наступления, генерал-полковнику Штуденту, главнокомандующему группой армий «X» и всеми немецкими парашютистами, наконец приоткрыли тайну грядущей операции. Как мы уже говорили, секретность достигла таких масштабов, что до последнего момента в неведении держали одного из высших командующих на западе. И даже тогда Штудент был проинформирован лишь потому, что должен был предоставить для наступления батальон тренированных парашютистов.
Парашютные войска образца декабря 1944 года мало походили на знаменитые бесстрашные формирования, десантировавшиеся в Роттердаме, Эбен-Эмаэле и на Крите в начале войны. Кроме страшных потерь, понесенных в СССР и Италии, парашютисты страдали от нехватки самолетов. Одновременно с истощением люфтваффе Геринга сокращалось число самолетов, выделяемых парашютистам. Прекрасно сознавая важность сохранения традиций воздушно-десантных войск, верховное командование организовало этих отчаянных парней в так называемые парашютно-десантные дивизии, чья связь с воздушно-десантными войсками выражалась лишь в форме люфтваффе, которую они носили. В реальности после пяти лет войны парашютно-десантные дивизии стали пехотными войсками, пытавшимися соответствовать репутации тех дней, когда Германия господствовала в воздухе. Они доказали свою боеспособность в Кассино, Ортоне и Сен-Ло и еще успеют отличиться до конца войны.
Хотя они быстро постигали искусство наземного боя, годы без тренировок, естественно, загубили их десантные навыки. Поэтому, хотя в группе армий генерала Штудента номинально было четыре парашютно-десантные дивизии, из них нелегко было укомлектовать даже один батальон бойцов, которым прежде приходилось прыгать с парашютом. В конце концов удалось наскрести около 1200 парней, из которых большинство имело опыт прыжков, достаточный для работы в Арденнах. Командовать этой частью назначили подполковника фон дер Хэйдте, одного из самых опытных младших командиров.
Фон дер Хэйдте принадлежал к той категории вкрадчивых, необычайно умных немцев, которые неискренне доказывали полную непричастность к национал-социализму и готовы были откусить себе язык, досадуя на собственную болтливость. Ибо, отрицая связи с партией, фон дер Хэйдте умудрялся вплетать в свою речь едва уловимую нацистскую пропаганду. Получив в 1930 году награду от института Карнеги, он открыто заявил о своем духовном родстве с американцами. Он был одним из немногих немецких офицеров, бегло говоривших по-английски. Фон дер Хэйдте сражался с парашютистами в СССР, на Крите, в Африке, в Нормандии и к северу от Антверпена. Во всех этих операциях он проявил себя умелым и отважным воином и к декабрю 1944 года имел много военных наград.
12 декабря фон дер Хэйдте посетил Зеппа Дитриха, чью 6-ю танковую армию СС должен был поддерживать. Беседа показалась парашютисту в высшей степени неудовлетворительной, так как Дитрих очень туманно говорил о том, как собирается использовать батальон фон дер Хэйдте. Подполковник получил довольно расплывчатый приказ перерезать главную дорогу север – юг в районе Эйпена; затем его уверили, что к пяти часам дня 17 декабря его сменят головные танковые отряды Дитриха.
В этой операции все пошло не так, как задумывалось. Правила безопасности были такими строгими, что инструктаж исполнителей исключался. Лишь немногие видели перед прыжком карту и смутно представляли, что их выбросят километрах в пятидесяти за линией фронта с целью захвата ближайших дорожных перекрестков. Парашютистам сказали, что дальнейшие инструкции они получат от взводных командиров на земле, но и взводные командиры плохо представляли свои задачи. Из 106 самолетов, вылетевших ночью 16 декабря, только тридцать пять достигли назначенного района выброски. Сильный ветер разметал парашютистов, оружие и контейнеры с припасами далеко друг от друга. Многие переломали ноги, ключицы и умерли мучительной смертью от голода и холода. Парашютисты, не представлявшие, где находятся они сами, их войска и что делать дальше, попадали в руки американцев, не успев сделать ни одного выстрела.
Минуло 17 декабря, а обещанное Зеппом Дитрихом подкрепление так и не появилось. Хваленые танковые части СС сражались с упрямыми американцами в районе Сен-Вита в 10 – 15 милях от десантников. К 19 декабря около трехсот оставшихся в строю парашютистов фон дер Хэйдте занимали позиции восточнее главного шоссе Эйпен – Мальмеди, терпеливо ожидая головные отряды танкистов, опаздывавших уже на двое суток. Потеряв при выброске продовольствие и одеяла, оба дня парашютисты страдали от голода и холода. А что еще хуже, они не нашли рации и теперь не знали, что происходит вокруг них. Когда танки Дитриха не появились и 20 декабря, эта маленькая группа начала скорбный путь на восток, надеясь соединиться с наступающими частями, но многие, включая отважного фон дер Хэйдте, попали в плен. Так закончилась карьера немецких парашютистов, когда-то вселявших страх в сердца своих жертв.
Еще один подполковник, Отто Скорцени, также переживал нелегкие времена. Скорцени, уроженец Вены, здоровяк ростом более шести футов[17], главный организатор немецких диверсионных соединений, уже был хорошо известен в разведотделах западных союзников. Получив инженерное образование, он в 1934 году вступил в ряды СС и в начале войны служил во Франции и СССР. Его безжалостность и отвага вскоре были признаны, и он стал важной фигурой в контрразведке СС. Скорцени организовывал внедрение немецких агентов в группы Сопротивления на Балканах, чем противодействовал борьбе таких людей, как Тито в Югославии. Скорцени руководил группой парашютистов, спасших Муссолини в сентябре 1943 года после капитуляции Италии. За этот подвиг он был награжден Рыцарским крестом, что в системе орденов вермахта на ступень выше Железного креста первого класса. Затем наступил период его шпионско-диверсионной деятельности в южной Франции и особое задание, включавшее похищение адмирала Хорти из Венгрии. В октябре 1944 года Скорцени вызвали в ставку Гитлера и поручили выполнение одной из важнейших задач в грядущем арденнском наступлении.
Скорцени должен был организовать специально обученную танковую бригаду, которой предстояло промчаться впереди 6-й танковой армии СС и захватить мосты через Мез. Эту часть из почти 2 тысяч человек собирались вооружить танками, бронемашинами и джипами, большей частью американскими или замаскированными под американские. Личный состав предстояло одеть в американскую военную форму, а потому следовало найти как можно больше англоговорящих немцев. 30 октября 1944 года в частях линии Зигфрида распространили следующий приказ:
«Фюрер приказал организовать специальную часть численностью около двух батальонов для выполнения разведывательных и особых задач на Западном фронте. Личный состав будет набираться из добровольцев всех родов войск и СС, которые отвечают следующим требованиям:
а) физически крепкие, годные к особым заданиям, быстрая реакция, сильный характер;
б) подготовленные к рукопашному бою;
в) знание английского языка и американского диалекта. Особенно важно знание военных технических терминов.
Немедленно довести этот приказ до сведения всех штабов и формирований. Добровольцев не задерживать по причинам военной целесообразности, а немедленно отсылать во Фриденталь около Ораниенбурга (штаб Скорцени) для теста на пригодность; большое значение придается боевому духу и темпераменту.
Трофейную американскую форму, снаряжение, оружие и транспорт собрать и отправить для экипировки вышеназванных специальных частей. Желание частей самим пользоваться перечисленными трофеями имеет второстепенное значение. Подробности сообщат дополнительно...»
В соответствии с этим приказом, отобрали около 2 тысяч человек и организовали часть, названную 150-й танковой бригадой. Рекруты представляли разные рода войск, но главным образом это были парашютисты, танкисты, связисты и лингвисты. Около ста пятидесяти солдат, говоривших на английском с американским акцентом, отобрали для специального обучения. Опыт двадцатичетырехлетнего капрала Вильгельма Шмидта типичен для большинства парней, принявших участие в операции, вопиюще нарушавшей общепринятые правила ведения боевых действий.
«В начале ноября 1944 года я явился в лагерь СС во Фридентале, – рассказывал Шмидт, – где комиссия, состоящая из офицера СС, офицера люфтваффе и морского офицера, протестировала мои лингвистические способности. Я сдал экзамен, но мне приказали освежить знание английского. С этой целью я провел три недели в лагерях для военнопленных в Кюстрине и Лимбурге, где содержится много американцев. Затем меня послали в Графенвор, где формировалась 150-я танковая бригада. Лингвистов, среди которых было сорок офицеров, выделили в отдельную часть и обучали отдельно.
Ознакомительная версия.
