Макс Галло - Ночь длинных ножей. Борьба за власть партийных элит Третьего рейха. 1932–1934

Ознакомительная версия.

Для того чтобы предотвратить все эти бедствия, надо было нанести внезапный удар, неотвратимый, как удар молнии. Только жестокие и кровавые репрессии могли задавить бунт в самом его зародыше. Раздумывать о том, что лучше – расстрелять сотню заговорщиков, предателей и бунтовщиков или позволить 10 тысячам ни в чем не повинных штурмовиков погибнуть по одну сторону баррикад, а еще 10 тысячам столь же неповинных – по другую, было некогда. Если бы одному из заговорщиков, Эрнсту, удалось добраться до Берлина, последствия были бы непредсказуемыми. Прикрывшись моим именем, бунтовщики сумели раздобыть в полиции четыре легких бронированных автомобиля.

Меня известили об этом в час ночи. В два я уже летел в Мюнхен. Министру – президенту рейхстага Герингу было поручено провести операцию в Берлине и по всей Пруссии. Своим стальным кулаком он сокрушил восстание против национал-социализма еще до того, как оно началось...

Бунтовщиков судят по особым законам. Если кто-нибудь спросит меня, почему я не передал их в обычный суд, я отвечу: в тот момент я нес ответственность за всю немецкую нацию, следовательно, я один в течение тех двадцати четырех часов был Верховным судом немецкого народа. Во все времена и во всех странах бунтовщиков предают смерти. Только в одной стране закон не предусматривает высшей меры наказания для военных, нарушивших присягу, и эта страна – Германия. А я не хотел, чтобы наш новый рейх постигла судьба прежнего.

Я велел расстрелять лидеров мятежа. Я приказал также прижигать гнойник, порожденный внутренним и внешним ядом, до тех пор, пока не задымится живая плоть. Я также приказал убивать на месте тех, кто попытается оказать сопротивление при аресте. Народ должен знать, что ни один человек, чьи действия будут угрожать самому существованию нашей нации, не останется безнаказанным и тот, кто поднимет руку на государство, умрет от его карающего меча. Аналогичным образом, все национал-социалисты должны знать, что ничто не освобождает их от ответственности, а следовательно, и от наказания...

Один иностранный дипломат заявляет, что его общение со Шлейхером и Ремом носило совершенно безобидный характер. Я не собираюсь ни с кем обсуждать этот вопрос. Мнения о том, что является безобидным, а что нет, в политике никогда не совпадают. Но когда три человека, способные изменить Родине, организуют на территории Германии встречу с иностранным государственным деятелем, которую они сами называли «рабочей», когда они отсылают слуг и отдают строжайший приказ, чтобы никто не сообщал о ней мне, я приказываю расстрелять этих людей, даже если они во время встречи говорили только о погоде, старых монетах и тому подобных вещах.

Цена их преступления оказалась очень высокой: 19 высших офицеров и 31 младший офицер СА, а также члены их охраны были расстреляны. Далее, еще 3 высших офицера СС, которые принимали участие в заговоре, были расстреляны. 13 руководителей СА и гражданских лиц, оказавших сопротивление при аресте, были убиты. Двое других покончили с собой. 5 членов партии, не состоявших в СА, но участвовавших в заговоре, тоже были расстреляны. И наконец, 3 эсэсовца были казнены за жестокое обращение с узниками.

Операция завершилась ночью 1 июля, после чего в стране восстановилась нормальная жизнь. Дела о нескольких убийствах, которые не имеют никакого отношения к операции, были переданы в суд...

Я очень надеялся, что мне не потребуется защищать наше государство с оружием в руках. Но поскольку мои надежды не оправдались, поздравим себя с тем, что у нас хватило фанатизма, чтобы сохранить в нашей крови то, что было приобретено кровью наших лучших друзей...

Франсуа-Понсе А. Воспоминания посла в Берлине. Париж, 1946.

Государство штурмовиков.

Острова Блест в греческой мифологии – острова счастья и безмятежной жизни. (Примеч. пер.)

Ознакомительная версия.