Известно, что в декабре 1917 года большевики и левые эсеры заключили правительственный блок. Он был необходим для упрочения Советской власти, для привлечения на сторону пролетариата широких масс крестьянства, среди которых левые эсеры пользовались влиянием. По основным вопросам революции обе партии проводили согласованную политику – они выступали за власть Советов, за подавление сопротивления свергнутых эксплуататоров. В марте 1918 года левые эсеры вышли из правительства в знак протеста против заключения Брестского мира, но продолжали работать в других советских и военных учреждениях, в том числе и в ВЧК и местных ЧК. Весной и летом 1918 года разногласия между большевиками и левыми эсерами еще больше обострились. 24 июня 1918 года ЦК партии левых эсеров принял решение о подготовке вооруженного восстания с целью срыва Брестского договора, возобновления войны с Германией. В нем говорилось: «…Центральный Комитет партии считает возможным и целесообразным организовать ряд террористических актов в отношении виднейших представителей германского империализма; одновременно с этим ЦК партии постановил организовать для проведения своего решения мобилизацию надежных военных сил и приложить все меры к тому, чтобы трудовое крестьянство и рабочий класс примкнули к восстанию и активно поддержали партию в этом выступлении» (т. 1, с. 185).
Левые эсеры, как это видно из документов книги, начали поспешно приводить в боевую готовность свои силы – усилили формирование партийных дружин, стали стягивать в Москву отряды из других городов, заготавливать оружие, продукты питания, санитарные принадлежности.
6 июля в третьем часу дня левые эсеры Я. Блюмкин и Н. Андреев по удостоверению ВЧК проникли в здание германского посольства и убили посла графа Мирбаха (позже выяснилось, что подписи Дзержинского и секретаря ВЧК Ксенофонтова на удостоверении были поддельными, а печать – настоящей: ее поставил заместитель председателя ВЧК левый эсер В. А. Александрович).
Убийство Мирбаха послужило сигналом к восстанию. Около пяти часов вечера левые эсеры взяли под стражу Ф. Э. Дзержинского, который приехал в штаб отряда ВЧК, находившийся в Трехсвятительском (ныне Большой Вузовский) переулке, чтобы арестовать террористов. Арестом Дзержинского они открыто противопоставили себя Советскому правительству. Вскоре мятежники арестовали М. Я. Лациса, назначенного во время ареста Дзержинского исполняющим обязанности председателя ВЧК, председателя Московского Совета П. Г. Смидовича и других большевиков.
Командир отряда ВЧК левый эсер Д. И. Попов отдал приказ занять обширный район Москвы между Курским вокзалом и Варварской площадью (ныне площадь Ногина). На улицы он выслал патрули, которые задерживали автомобили, арестовывали коммунистов. На Бульварном кольце мятежники начали рыть окопы, выставили заставы с пулеметами. Вечером левые эсеры захватили почтамт и телеграф и сразу же разослали по всей стране телеграммы, в которых объявляли себя правящей партией. Одновременно они выпустили воззвания с призывом к трудящимся встать на защиту Советской власти и социальной революции, подняться на восстание против международного империализма. Партия, выступившая против политики мира, одобренной съездом Советов, фарисейски клялась в верности Советской власти. В казармы были посланы агитаторы, чтобы привлечь красноармейцев на сторону восставших. Численность мятежников в ночь на 7 июля составляла около 1800 человек. Они имели на вооружении 6–8 орудий, 4 броневика.
Советское правительство, узнав о мятеже, немедленно приняло меры к организации его разгрома. Общее руководство ликвидацией мятежа осуществлял Ленин. Он распорядился задержать и обезоружить в Большом театре фракцию левых эсеров – делегатов V съезда Советов – во главе с их лидером М. А. Спиридоновой. Были приведены в боевую готовность воинские части. Военными руководителями операции по подавлению восстания Совнарком назначил председателя Высшей военной инспекции Н. И. Подвойского и командующего Московским военным округом Н. И. Муралова. Латышскими частями, участвовавшими в ликвидации мятежа, командовал И. И. Вацетис.
На рассвете 7 июля советские войска начали наступление по Бульварному кольцу и набережной Москвы-реки на позиции мятежников в районе Яузского и Покровского бульваров. Утром они освободили почтамт и телеграф, заняли Покровские казармы. Начался штурм штаба отряда мятежников, для чего пришлось применить артиллерию. После первых залпов восставшие стали разбегаться. В первом часу дня мятеж был подавлен, Дзержинский и другие находившиеся под арестом большевики вышли на свободу. В плен было захвачено около 300 мятежников. Вечером 7 июля ВЧК принял постановление о расстреле 13 участников мятежа, в том числе В. А. Александровича.
Следует заметить, что в подавлении левоэсеровской авантюры принимали участие и бойцы ВЧК – отряд балтийских моряков под командованием А. Я. Полякова, насчитывавший более 100 человек, и отряд самокатчиков. Они разоружили выставленную Поповым охрану в зданиях ВЧК, взяв их под свой контроль. 7 июля воины-чекисты вместе с солдатами Красной Армии освободили от левых эсеров типографию в Ваганьковском (ныне Малый Трехгорный) переулке, почтамт и телеграф, разоружили на станции Химки левоэсеровский отряд матросов, прибывший из Петрограда в Москву на помощь Попову.
Для расследования левоэсеровского восстания Совнарком образовал Особую следственную комиссию во главе с наркомом юстиции П. И. Стучкой.
Во время следствия сотрудники германского посольства, дававшие показания как свидетели, сообщили, что они ставили ВЧК в известность о существовании в Москве организации, готовившей покушение на посла, и передали Дзержинскому список адресов, где собирались заговорщики, и тексты антигерманских воззваний. Это сообщение послужило позже основанием для намеков о причастности Феликса Эдмундовича к убийству графа Мирбаха. Ф. Э. Дзержинский в своих показаниях Следственной комиссии сказал, что сигналы о готовящемся террористическом акте действительно поступали. Чекисты произвели обыски по адресам, указанным посольством, но они никаких результатов не дали. Не было отмечено и фактов распространения антигерманских воззваний. Сведения относительно заговора, полученные от немецких осведомителей во время беседы с ними в помещении посольства, были неопределенными, путанными. Складывалось впечатление, что кто-то шантажирует германских дипломатов. Кроме того, сотрудники посольства не вполне доверяли руководителям ВЧК, не сообщали всех известных им фактов. Дзержинский не сомневался в существовании заговора, но полагал, что его участников следует искать среди монархистов, савинковцев, а также англо-французских агентов. «Недоверие ко мне со стороны дающих мне материал, – говорил он, – связывало мне руки» (т. 1, с. 254).
Драматизм положения заключался в том, что Дзержинский, впрочем, как и другие большевики, в то время даже и предположить не мог возможность покушения на Мирбаха со стороны левых эсеров – союзников по совместной советской работе.
Говоря о событиях, связанных с мятежом левых эсеров, нельзя не упомянуть о таком факте: после освобождения из рук мятежников Ф. Э. Дзержинский, человек предельно щепетильный в соблюдении правовых норм, подал в Совнарком заявление с просьбой освободить его, как одного из главных свидетелей по делу об убийстве Мирбаха, от обязанностей председателя ВЧК и вообще от работы в комиссии. Совнарком с пониманием отнесся к просьбе Дзержинского и удовлетворил ее. Временно председателем ВЧК был назначен Я. X. Петерс. Дзержинского же оставили членом коллегии ВЧК. Однако доверие партии и Советского правительства к Феликсу Эдмундовичу было столь велико, что 22 августа, еще до окончания следствия, Совнарком снова назначил его председателем Чрезвычайной комиссии.
После окончания расследования Следственная комиссия передала дело о мятеже в Верховный ревтрибунал при ВЦИК. Оно рассматривалось 27 ноября 1918 года на открытом судебном заседании. Трибунал объявил Попова вне закона, а лидеров партии левых эсеров, а также Я. Блюмкина и Н. Андреева приговорил к тюремному заключению на три года (всех их судили заочно). М. А. Спиридонова и Ю. В. Саблин, члены ЦК ПЛСР, ввиду их прежних заслуг перед революцией, были осуждены на один год заключения в тюрьму и через день освобождены по амнистии.
Поднявшись на борьбу против пролетарской диктатуры, левые эсеры обрекли себя на политическую смерть. Они потеряли влияние на те слои населения, которые шли за ними, веря их революционной фразе. Партию левых эсеров потряс кризис, она раскололась на ряд фракционных групп. Многие ее члены осудили авантюру своего ЦК и вышли из состава партии.
Судьба организаторов и участников левоэсеровского мятежа сложилась по-разному. Попов бежал на Украину, вступил в банду Махно. В ноябре 1920 года во время разоружения анархистов был арестован и затем расстрелян. Блюмкин ушел в подполье, затем также перебрался на Волгу, оттуда – на оккупированную немцами Украину, где участвовал в подготовке террористического акта против гетмана П. П. Скоропадского. После аннулирования Брестского договора в апреле 1919 года явился с повинной в Киевскую ЧК. Вскоре он был помилован Президиумом ВЦИК. После этого он служил в военном ведомстве, затем – в ОГПУ. В 1929 году Блюмкин, находясь в Турции, установил связь с Троцким. В начале ноября того же года по постановлению судебной коллегии ОГПУ он был расстрелян. Другой участник террористического акта – Н. Андреев бежал от возмездия на Украину, где умер от сыпного тифа.
