Полученные результаты способствовали тому, что психологи обратили внимание на понятие «гендера» или «сконструированного пола» – особенностей психологии, которые вырабатываются у индивидуума под влиянием общества. Дети рождаются андрогинами, а затем ожидания родителей начинают «лепить» из них мальчиков и девочек.
Исследования показали, что матери еще в первые недели жизни чаще берут на руки младенцев-мальчиков, побуждают их смотреть, слушать, проявлять активность. В «ползунковом» возрасте мальчиков, наоборот, быстрее спускают на пол, побуждают к самостоятельному ползанию, исследованию пространства. Младенцев-девочек в первые недели чаще оставляют «спокойно полежать» в кроватке, а в возрасте 5–6 месяцев реже, чем мальчиков, отпускают в «свободное плавание», а напротив, чаще сажают на колени, разговаривают, побуждают пристально наблюдать за мимикой лица. В результате уже полуторагодовалые девочки из набора картинок чаще всего выбирают изображения людей и их лиц, мальчики – изображения «интересных» предметов. Кроме того, от девочек достоверно раньше начинают требовать чистоты и опрятности, а также элементарного самоконтроля (умения ходить на горшок, не отвлекаться во время еды, самостоятельно одеваться и тому подобное). В результате уже двух-трехлетние девочки часто производят впечатление более дисциплинированных и «социализированных», чем их сверстники-мальчики. При этом в мальчиках стремятся воспитать активность, спонтанность, изобретательность, менее жестко реагируя на их возрастное упрямство. В связи с этим девочки зачастую оказываются более успешными на тех занятиях, которые требуют терпения, усидчивости, следования установленным образцам (например, чтение и чистописание), мальчики – в тех ситуациях, когда требуется неожиданная идея, нестандартное решение, мозговой штурм (математика, шахматы или конструирование).
Разница в воспитании закрепляется в детском саду. По данным психологов, воспитатели чаще предлагают девочкам игры, в которых нужно действовать согласованно и сообща, а мальчикам – игры, в которых надо конкурировать. При этом мальчиков поощряют к тому, чтобы они добивались победы любой ценой, преодолевая себя. Девочек хвалят, когда они говорят тихо, и наказывают за повышение голоса. Если же мальчики ведут себя спокойно, на них часто просто не обращают внимания. Девочкам обычно прямо указывают, каким делом они должны заняться и дают подробные инструкции. Мальчиков же отправляют самостоятельно выбирать себе занятия, указывая лишь на то, чего они не должны делать. Ощутимую поддержку мальчики получают намного реже. Им остается лишь проявлять в своем поведении самостоятельность.
В начальной школе эта разница становится очевидной настолько, что заставляет делать поспешные выводы о том, что семилетние девочки якобы интеллектуально и даже духовно (?) более развиты, чем их сверстники. На самом деле особенности воспитания девочек лучше подготавливают их к обучению в младших классах, где требуются прежде всего аккуратность, внимательность и дисциплина.
Адриан Фурнхэм из Университетского колледжа Лондона исследовал уровень IQ у трех тысяч детей из двадцати двух стран. Если в начальной школе у девочек этот показатель был выше, чем у мальчиков, то в последних классах и после ее окончания ситуация менялась в противоположную сторону.
«В глазах общества интеллект – не главное для женщины, – так объясняет Фурнхэм полученные результаты, – поэтому в семьях, как правило, не всегда поощряют его развитие у девочек».{ Никита Максимов, Наталия Щедрина «Кто на свете всех умнее» // Русский Newsweek. URL: http://www.faito.ru/archnews/1204305303,1212311407/.} Простой пример из жизни: в большинстве семей, как показывает исследование Фурнхэма, родители чаще стимулируют развитие интеллекта у сыновей. Но если у отца две дочери, одну из них могут воспитывать «по-мужски», нацеливая на то, чтобы она стала умной и успешной. И та развивается в интеллектуальном плане ничуть не хуже, чем мальчик.
В своей классической книге «Линзы гендера» Сандра Бем описывает, как представления о мужчинах и женщинах, укоренившиеся в культуре и социальных институтах, трансформируются в представления и психологию индивида. Эти представления и являются «линзами гендера». Бем считает, что общество должно заботить не различия между мужчинами и женщинами, а то, как эти различия преобразуются патриархатными социальными институтами в недостатки женщин и приводят к их дискриминации.
Андреа Рита Дворкин – радикальная феминистка, заслужившая славу «плохой девочки». Даже большинство феминисток считают, что она перегнула палку в своей решимости «не быть милой» с мужчинами. Она, не стесняясь, говорила о том, что мир патриархата – т. е. мир, в котором мы сейчас живем – это мир насилия над женщинами. Порнография пробуждает насилие, литература и кинематограф его романтизируют, проституция является воплощением насилия, и вообще вся культура – это лишь «китайское бинтование ног», иными словами, способ контроля мужчин над женщинами. «Сумасшедшая, жирная, уродливая лесбиянка» – вот как Андреа Дворкин чаще всего называли мужчины.
Что ж, она действительно была лесбиянкой, под старость стала толстой и некрасивой, и в каком-то смысле она в самом деле была сумасшедшей. Знаменитая американская суфражистка Элизабет Кэйди Стэнсон писала на старости лет: «Когда я думаю обо всех несправедливостях, претерпеваемых женщинами, мне становится стыдно, что мной не овладел непрекращающийся гнев, что всей кожей, костями я не ощущаю это безумие, а глаза мои не наполнены слезами и из губ не вырываются страшные проклятия…» Андреа Дворкин не боялась ощутить это безумие – наверное, потому что сама одно время была проституткой, сама подвергалась насилию со стороны мужа и нигде не могла найти защиты: всюду ее встречали лишь вежливые, равнодушные, невидящие взгляды. И, может быть, именно тогда она решила, что ее взгляд никогда не будет равнодушным и невидящим, что она будет вслух говорить о том, о чем другие (даже феминистки!) предпочитают молчать.
«Проституция: что это такое? Это когда мужчина использует тело женщины для секса, он платит деньги, он делает то, что хочет, – пишет Андреа Дворкин в статье «Проституция или власть мужчин». – Проституция – это не идея. Это рот, это вагина, это прямая кишка, в которые проникают. Как правило, это делают пенисом, реже – руками, иногда – посторонними предметами, сначала это делает один мужчина, затем еще один и еще один, и еще один, и еще один, и еще один, и еще один. Вот, что это такое.
Я прошу вас представить сейчас ваши собственные тела – если вы можете это сделать вне того мира, который создали порнографы в вашем разуме, в котором существуют простые, мертвые, абстрактные рты, вагины и анусы женщин. Я прошу вас сконцентрироваться на ваших собственных телах, представить, что их так используют. Ну и насколько это сексуально? Это весело? Люди, которые защищают проституцию и порнографию, хотят, чтобы вы чувствовали это возбуждение каждый раз, когда вы думаете о том, что в женщину что-то втыкают. Я хочу, чтобы вы почувствовали, как нежные ткани именно вашего тела так используют. Я хочу, чтобы прочувствовали, каково это, когда это происходит снова и снова, и снова, и снова, и снова, и снова, и снова, и опять снова. Потому что это и есть проституция. <…>
Групповое изнасилование отличается только отсутствием денег. Вот и все. Это вся разница. Но деньги – это такая волшебная вещь, правда? Вы даете женщине деньги, и с этого момента все, что вы с ней делаете – это то, что она хочет, что она заслуживает. Мы понимаем мужской труд. Мы понимаем, что мужчины делают вещи, которые им совершенно не нравятся, чтобы получить зарплату. Когда мужчина занимается отчужденным трудом на фабрике, мы не говорим, что деньги автоматически трансформируют его опыт в то, что он любит, что он хорошо проводит время, что он ни на что другое и не надеется. Мы смотрим на его скуку, на безнадежность его жизни и говорим: разумеется, качество жизни этого мужчины должно стать лучше.
Магические функции денег зависят от гендера. Другими словами, предполагается, что у женщин не должно быть денег. Потому что если у женщины есть деньги, то женщина сможет выбирать, и один из вариантов, который она может выбрать – не быть с мужчинами. И если женщина решит, что не будет с мужчинами, то мужчины могут лишиться секса, на который, как они считают, они имеют право. И если это гарантирует, что у мужчин будет доступ к сексу, на который они имеют право, то можно, если потребуется, обращаться с целым классом людей с жестокостью и презрением, унижать их, заставлять обслуживать других. В этом и есть сама сущность мужского доминирования. Мужское доминирование – это целая политическая система»{ См.: Андреа Дворкин «Проституция и власть мужчин» от 12.06.2009 // Дорога к Свободе. Портал о проблеме насилия. URL: http://www.dorogaksvobode.ru/.}.
