и нанести внезапный удар. В целях избежания этого мы считаем необходимым ни в коем случае не отдавать инициативу в руки немецкого командования, опередить противника и атаковать немецкую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания». Красная Армия, таким образом, 15 мая 1941 года стояла, готовая к прыжку на восточной границе Германии, и по всей вероятности могла в кратчайшие сроки начать наступление.
22 июня 1941 г. — нападение Германии на Советский Союз.
Силы Германии: 3 группы армий в составе 123 дивизий, из них 17 танковых и 33 дивизии союзников, 3300 танков, 2000 боевых самолетов.
Согласно современным данным Россия имела: первый эшелон в составе 5 групп армий (фронтов. — Прим, ред.) в составе 170 дивизий, 46 механизированных соединений, 10 000 танков, из них 1475 — типов Т-34 и КВ, превосходящих по своим тактико-техническим характеристикам немецкие машины. За ним дислоцировался второй эшелон в составе 70 дивизий и 8000 танков. С 13 июня продолжалось выдвижение этих сил на западную границу; они должны были выйти на свои позиции 10 июля.
Если бы немецкая армия не начала боевые действия 21 июня, то Красная Армия стояла бы в полной готовности на своих позициях в составе 240 дивизий, 29 мехкорпусов, 20 000 танков и 10 000 боевых самолетов. В готовности к чему?
Ответ на этот вопрос дает газета «Правда», официальный орган русской компартии, в номере от 8 мая 1991 года, в годовщину капитуляции Германии, что реализация немецкого плана «Барбаросса» столкнулась по времени с осуществлением наступательного развертывания войск Красной Армии. Дословно: «Вследствие переоценки собственных возможностей и недооценки возможностей противника перед войной разрабатывались нереалистичные планы наступательных действий. В их духе началось формирование группировок советских вооруженных сил на западной границе. Но противник нас опередил».
Тем самым «Правда» подтверждает то, о чем уже давно можно было сделать вывод из немецких военных публикаций и советских мемуарных источников: немецкое наступление 21 июня 1941 года было объективно превентивным ударом.
Список литературы в русском переводе, цитированный выше в этом разделе:
1. Проф. Хорнун Клаус. Знак столетия, 1992. Из рукописного варианта перед сдачей в печать.
2. Гутхардт Конрад. Превентивный удар, или нападение. Неопубликованные результаты документальных исследований, 1992. В кн.: Шрам Готфрид. Основные характеристики германской восточной политики в 1918 — 1939 гг. С. 16 и след.
3. Суворов Виктор. Ледокол, 1989; Биллинг Георг Ф. Вторая мировая война, 1988. С. 139.
4. Хрущев Никита. Воспоминания. Нью-Йорк, 1981. С. 69.
5. Сравнительный обзор по вопросу усиления Красной Армии с 1.9.1929. Доклад Верховного командования Вермахта Министерству иностранных дел, приложение к 944/41-9. GKDOS.
6. Д-р Пост Вальтер. К предыстории германо-советской войны в ракурсе оценки советской историографии. CR1TICON.
7. Май/июнь1991 г. По В. Суворову и др. Журнал боевых действий Верховного командования сухопутных войск Вермахта; Волкогонов Дмитрий. Сталин — триумф и трагедия, 1989. С. 557; маршал Жуков. Воспоминания и размышления, 1969. С. 195-201.
8. Правда. 1991 8 мая. Текст по публикации проф. Топича в газете «Ди Вельт», 7.12.1991.
СТАЛИНГРАДСКАЯ ТРАГЕДИЯ:
ОЦЕНКИ И СУЖДЕНИЯ
Адольф Гитлер фельдмаршалу фон Манштейну, от 5.02.1943 г.
«За Сталинград один я несу ответственность! Я, вероятно, мог бы сказать, что Геринг неверно информировал меня о возможностях снабжения воздушным путем с использованием самолетов Люфтваффе, и свалить тем самым как минимум часть ответственности на него. Но он является моим преемникам, мною же назначенным, и поэтому я не могу обвинять его в том, что случилось в Сталинграде».
Генерал фон Зейдлиц, командир 51-го армейского корпуса 6-й армии в своих мемуарах: «Никогда бы не случилось этой катастрофы с попыткой деблокирования окруженных войск, если бы Гитлер не цеплялся бы от начала до конца, как сумасшедший, за Сталинград».
Фельдмаршал фон Манштейн, командующий группой армий «Дон»:
«Окружение 6-й армии могло бы быть предотвращено только в том случае, если бы она в самые первые дни наступления противника предприняла бы боевые действия по прорыву... Отдать приказ на это было делом высшего командования. Конечно, и генералу Паулюсу самому следовало принять аналогичное решение (выйти из Сталинграда). Вероятно, он не был в состоянии принять его своевременно в той мере, в какой это было бы возможно сделать Главному командованию сухопутных войск, поскольку он (Паулюс) не мог быть проинформирован о положении в соседних армиях. Когда он 22 или 23 ноября запросил разрешения на прорыв армии в направлении на юго-запад, решающий момент для этого был уже упущен. Генерал Паулюс знал Гитлера; он знал и о том, что Гитлер приписал себе заслугу в том, что зимой 41-го спас немецкую армию от катастрофы, подобной наполеоновской, за счет отдачи приказа держаться любой ценой. Он должен был отдавать себе отчет, что Гитлер после своей речи [речи в мюнхенской пивной «Левенбройкеллер» никогда не согласился бы на эвакуацию города... Итак, единственной возможностью было поставить Гитлера перед свершившимся фактом отхода армии от Сталинграда, тем более что высшее командование в течение 36 часов хранило молчание о том, что это произошло. То, что подобные действия генералу
Паулюсу при определенных обстоятельствах могли бы стоить головы — это однозначно вероятно. Однако можно предположить, что Паулюсу своей властью предпринять то, что он считал правильным, мешала не озабоченность своей судьбой, а лояльность по отношению к Гитлеру, которая повлияла на запрос разрешения у Гитлера на прорыв армии из кольца».
Генерал Ганс Дерр, офицер Генштаба и командир дивизии, сражавшийся в войне с Россией, в своей книге «Поход на Сталинград»:
«Когда Гитлер 24.11. запретил прорыв 6-й армии из кольца окружения, армия была ещё полностью боеспособной. Даже если командование фронтом придерживалось
