Александр Солженицын - Русский вопрос на рубеже веков [сборник]

Олигархия — сплочённая хунта, захватившая и деньги, и национальные богатства, теперь уже и власть, добровольно не допустит никакой смены себе, а понадобится — без колебаний применит для того и выращенные, укреплённые многочисленные внутренние войска.

И напрасны надежды, что нынешняя власть или те, что сменят их через «выборы», заплавленные денежными миллиардами, — позаботятся о судьбе вымирающего народа. Этого — не будет. Нет вредней, как цепляться за иллюзии, они отнимают у нас ещё возможные верные шаги.

И в этом круговом замкнутии — как же нам? Сколько раз я слышал этот настойчивый вопрос в разных углах России. Как стряхнуть с себя обречённую отданность? Как нам преодолеть в себе страх? Во всемирной истории не раз звучал клич отважных: «Свобода или смерть!» Неужели наш удел — лишь стон: «Покорность или смерть…»?

Но чего нельзя, нет, — решать дело оружием. Это значило бы — допоследне развалить нашу жизнь и погубить народ. Оружейные песни не знают доброго конца.

Однако же, кто не видит? — какие-то клоки свободы всё же брошены нам сейчас, допущены — и как же можно не использовать их? Вон, шахтёры как-то пытались создавать «комитеты спасения», независимые от властей. Может быть, и так. Может быть, это и лучшая форма, когда народ доведен уже до крайности. Наше спасение — только в нашем самодействии, возрождаемом снизу вверх.

Ах, если бы, если бы мы были способны к истинному всеобъединению: мирными средствами, но воистину всенародно выразить наш гнев — так, чтобы власти в своём мраморном корыте задрожали и очнулись. В других странах такими массовыми выходами и поворачивают ход своей истории.

А пока не способны, то вот и правило: Действуй там, где живёшь, где работаешь! Терпеливо, трудолюбиво, в пределах, где ещё движутся твои руки.

Множественное большинство русского народа ныне пригнетено своей беспомощностью, ограбленностью, нищетой. Но не уклонимся осознать и страшней: русский народ в целом потерпел в долготе XX века — историческое поражение, и духовное, и материальное. Десятилетиями мы платили за национальную катастрофу 1917 года, теперь платим за выход из неё — и тоже катастрофический. Мы сломали не только коммунистическую систему, но доламываем и остаток нашего жизненного фундамента.

Осознать — не значит принять и покориться. Но значит: опомниться, пока ещё не истекли все сроки. Успеть найти направление выхода и напрячь силы к нему.

А раньше всего — к нашему внутреннему выздоровлению.

Ибо больней и опасней нашего хозяйственного хаоса — наш кризис духовный. Если дать подорвать и душу народа — это уже его уничтожение. «Нечего и браться за восстановление России без совести и без веры» (Ив. А. Ильин).

Если мы действительно способны высвободиться из того примитивного материалистического мироучения, в котором воспитывали нас десятилетиями, что бытие, бытие, бытие определяет сознание, то нам неизбежно понять и принять: будущее наше, и наших детей, и нашего народа — зависит первей и глубинней именно от нашего сознания, от нашего духа, а не от экономики.

Страшней того, как успели разграбить и распродать Россию, — откуда выросло из нас это жестокое, зверское племя, эти алчные грязнохваты, захватившие и звание «новых русских»? с таким смаком и шиком разжиревшие на народной беде? Ведь ещё губительнее нашей нужды — это повальное бесчестие, торжествующая развратная пошлость, просочившая новые верхи общества и изрыгаемая на нас изо всех телевизионных ящиков.

И ещё — эти легкопокупные «киллеры»? (Бог миловал, русского слова для них не нашлось.)

И — где последний рубеж этого скатывания?

И — с кого бы нашей молодёжи брать пример? кем — гордиться?..

Да разве это — мы, какими знаем себя по вековой цепочке? Разве девиз «как можно богаче!» — наша отечественная традиция? Разве напряжённая гонка, так властно охватившая души, — «личный успех!», «лишь бы я преуспел, во что бы то ни стало!» — это наша извечная черта? Да нас веками и высмеивали за то, что нет у нас такой черты.

Так неужели ж этой новой изломной порче — молча отдадим души наших детей? Ведь — уводят их прочь, уведут! Мы уже, уже теряем возраст за возрастом!

Что потеряли мы в землях — это для России ещё не потеря. И после всего отрезанного от нас — населена Россия ещё так прореженно, как не допустит XXI век. «Великими» коммунистическими стройками мы разрушили то, что демографы называют живая ткань расселения. Прежде чем от нас отошли государства с миллионами русских — мы внутри России потеряли саму Россию, «бесперспективную» нашу колыбель.

Нет, не в земельных просторах наш главный понесенный ущерб. Духовная жизнь народа важней обширности его территории и даже уровня экономического процветания. Величие народа — в высоте внутреннего развития, а не внешнего.

И последнее, что у нас ещё осталось отнять, — и отнимают, и воруют, и ломают ежедень — сам Дух народа. Вот этой разбойной, грязнящей атмосферой, обволакивающей нас со всех сторон.

За эти четыре года поездив, поездив по России, поглядев, послушав, — заявлю хоть под клятвой: нет, наш Дух — ещё жив! и — в стержне своём — ещё чист! Там, там, на встречах, — не я сказал, мне говорили, меня убеждали: «Только бы спасти душу народа! — и спасётся всё!»

Да. Дух — способен изменить направление любого, наигибельного процесса. Откатить и от самого края бездны. Кому — не поверится. Но кто за жизнь свою уже убеждался в правоте и могуществе Высшей Силы над нами — тот поверит, что и после прокатанного по нам столетия — есть у русских надежда. Не отнята.

Ощутить каждому, что ты — не щепка, что ты можешь повлиять на идущее: когда — через бесстрашие, когда — через выдержку. А иначе — кому же вытягивать? детям? внукам? Да разве им будет легче?

Никогда мы ничего не дождёмся от властных благодетелей, прежде чем поверим, что мы сами — исполнители своей судьбы. Только мы сами, если имеем волю не сгинуть с планеты вовсе (а это — грозит), должны своими силами подняться из нынешнего гибельного прозябания. Изменить — само поведение наше: усталое безразличие к своей судьбе.

Как преодолеть нам всегдашний наш порок — косность, вялость в общественной жизни?

Впрочем, всякий порок — оборотная сторона добродетели. Строгий судья русской судьбы Чаадаев писал [письмо Тютчеву]: «Почему же мы до сих пор не осознали нашего назначения в мире? Уж не заключается ли причина этого в том самом духе самоотречения, который Вы справедливо отмечаете как отличительную черту нашего национального характера?» — Может быть, и наше самоотречение, и ещё какие-то ростки душевные кому-то в мире тоже пригодятся?..

Мой дух, моя семья да мой труд — добросовестный, неусыпный, без оглядки на захлёбчивую жадность воровскую, — а как иначе вытягивать? Хоть бы и секира опустилась на воров (нет, не опустится), а без труда всё равно ничего не создастся. Без труда — нет добра. Без труда — и нет независимой личности.

Долог путь, долог. Но если мы опускались едва не целое столетие — то сколько же на подъём? Даже только для осознания всех утрат и всех болезней — нам нужны годы и годы.

Сохранимся ли мы физически-государственно или нет, но в системе дюжины мировых культур русская культура — явление своеобычное, лицом и душой неповторимое. И не пристало нам обречённо отдаваться потере своего лица, ронять дух своей долгой истории: мы больше можем потерять дорогого своего, чем приобрести чужого взамен.

Не нынешнему государству служить, а — Отечеству. Отечество — это то, что произвело всех нас. Оно — повыше, повыше всяческих преходящих конституций. В каком бы надломе ни пребывала сейчас многообразная жизнь России — у нас ещё есть время остояться и быть достойным нашего нестираемого 1100-летнего прошлого. Оно — достояние десятков поколений, прежде нас и после нас.

И — не станем же тем поколением, которое всех их предаст.

Письмо вождям Советского Союза (сентябрь 1973). — Написано в августе 1973 в Рождестве-на-Истье (под Наро-Фоминском). Письмо было попыткой автора обратить внимание властей на неизбежность народной катастрофы при существующих методах управления. Послано в ЦК КПСС 5 сентября. Никакой реакции властей не последовало. В январе 1974 отправлено для публикации за границу. Напечатано на многих языках, в газетах, журналах и отдельными изданиями. Первое издание по-русски — Париж, YMCA-press, 1974. Первая иностранная публикация — Лондон, Sunday Times, 3.3.1974. В России «Письмо» впервые напечатано в журнале «Диалог», 1990, № 4.

Как нам обустроить Россию? (июль 1990) — Статья написана весной-летом 1990. Напечатана впервые в «Комсомольской правде» и «Литературной газете» 18.9.1990 (общий тираж 27 млн. экз.). Вызвала резкий отклик М.С. Горбачёва и украинских делегатов в Верховном Совете СССР, после чего дискуссии в печати, предполагавшейся издателями, практически не было. Статью в виде брошюры напечатали парижская YMCA-press и несколько издательств в России (Сов. писатель, 1990; Правда, 1990; Патриот, 1991); во Франции (Fayard, 1990); в Германии (Piper, 1990); в Италии (Rizzali, 1990), в США (Farrar, Straus and Giroux, 1991); в Англии (Harper-Collins, 1991); в Дании (Spectrum, 1991); в Польше (Arka, 1991), в Голландии (Dubio Boeken, 1992).