Ознакомительная версия.
Недалеко от Колючинской губы его стиснули льды. Поблизости не было ледокола, а вырваться из плена своими усилиями команда «Челюскина» не смогла. Пришлось дрейфовать две недели, но после недолгого свободного плавания судно вновь попало в ледяной плен. Они уже были у острова Диомида в Беринговом проливе, когда сильный ветер изменил направление, и плавучие льды вместе с «Челюскиным» стали двигаться на северо-запад.
О.Ю. Шмидт вспоминал: «В декабре льды еще раз расступились. Одновременно с неожиданным потеплением образовались большие разводья вокруг парохода. Вновь заработал винт, но разводья кончались тупиками».
Временами льды сдвигались, и судно пока еще выдерживало сжатие. Приходилось готовиться к худшему, понимая, что зимовки не избежать. «Надо было добывать пресную воду как для котла, так и для умывания и питания, – писал О.Ю. Шмидт. – Надо было сменить систему отопления, чтобы экономить топливо, а прежде всего надо было продолжать научные работы в новых условиях. Для научных работ зимовка в центре Якутского моря представляла совершенно исключительный случай, который нашими учеными был использован в полной мере.
Период полярной ночи, психологически особенно ответственный, потребовал тщательной организации работы и досуга. Именно в этот период особенно широко развернулась на пароходе учеба, сыгравшая наряду с производственной и общественной работой большую роль в окончательном сплочении коллектива».
Всего на судне находилось 105 человек, в том числе 10 женщин и две девочки: Алла Буйко полутора лет, ехавшая с родителями на остров Врангель, и Карина Васильева, родившаяся в августе 1933 года в Карском море. Размеренную жизнь порой нарушали сжатия льдов, громоздившие торосы. К сильному сжатию «Челюскин» не был приспособлен, а потому всегда приходилось опасаться катастрофы. Она произошла 13 февраля.
Отобедав в кают-компании, многие ушли отдыхать. Дул шестибалльный норд-ост при 32° мороза. К судну двигался ледяной вал высотой до 10 м. Шмидт и Воронин наблюдали за его приближением. Корпус судна скрипел.
– Положение опасное, – сказал Отто Юльевич. – Приступайте к выгрузке.
Дежурные обегали каюты:
– Одеться теплее! Все наверх!
Раздался сильный удар, сотрясший корабль. Еще один удар, более сокрушительный. Разорвался левый борт: от первого трюма до машинного отделения зияла дыра. Через нее стали выходить прямо на лёд. К начальнику экспедиции и капитану подбежал старший механик Матусевич:
– Разорвана главная магистраль паропровода, сдвинуты и повреж дены динамо и вспомогательные механизмы, пользоваться помпами для откачки воды невозможно.
Стало ясно, что судьба «Челюскина» измеряется часами. Ночь, мороз, пурга. На льдину спешно перебрасывают ящики и мешки. Женщин и детей поместили в палатку подальше от судна. В трюмы прибывала вода. Люди продолжали доставать провизию из кладовой, наполовину затопленной. Носовая часть судна уходила вниз, корма поднималась.
Пароход «Челюскин»15 человек стаскивали самолет с покрытой водой палубы. Член команды Борис Могилевич, уходя одним из последних, поскользнулся, упал в воду и утонул, придавленный бочками. Судно пошло ко дну.
Разбили на льду палатки, наладили радиосвязь и отправили в Москву радиограмму о случившемся. 14 февраля была организована правительственная комиссия для организации помощи челюскинцам. Им пришла радиограмма:
«Лагерь челюскинцев, Полярное море. Начальнику экспедиции Шмидту.
Шлем героям-челюскинцам горячий большевистский привет. С восхищением следим за вашей героической борьбой со стихией и принимаем все меры к оказанию вам помощи. Уверены в благополучном исходе вашей славной экспедиции и в том, что в историю борьбы за Арктику вы впишите новые славные страницы.
Сталин, Молотов, Ворошилов, Куйбышев, Орджоникидзе, Каганович».
Первые дни на льдине были особенно трудными: в палатках спасали от мороза спальные мешки. Развели на открытом месте костер, поставили треножник, подвесили большой котел. Продовольствие взяли на строгий учет. Рацион был скуп: утром – чай, в обед суп из консервов или каша, на ужин опять чай. Сухой паек на три дня: банка сгущенки, банка рыбных консервов, немного сахара, конфет, галет, иногда сыр, свинина. Из муки пекли на примусах лепешки.
Из бревен и досок выстроили барак в 15 м длины и 6 м ширины, где поместили 45 человек. «Маленькая республика на льду, – писал инженер-физик Ибрагим Факидов, – жила всеми теми законами, которыми живет великая советская республика рабочих на шестой части земного шара».
Организовать спасение челюскинцев было чрезвычайно трудно. От ближайшего берега было не так уж и много – 140 км. Но на пути были торосы, полыньи, движущиеся льды. Эвакуировать челюскинцев на собачьих упряжках было невозможно.
Добраться до берега своими силами они смогли бы только заведомо зная, что в пути погибнет по меньшей мере два десятка человек. Оставалось надеяться на авиацию. Однако еще никогда и нигде подобная акция в таких масштабах не проводилась.
Из Петропавловска на пароходе «Сталинград» направили на Чукотку два аэроплана, а из Владивостока на пароходе «Смоленск» еще 7. В США были посланы Ушаков, Леваневский и Слепнев для покупки мощных аэропланов. Из Хабаровска вылетели на Чукотку три грузовых самолета. На кораблях был направлен в разобранном виде отряд дирижаблей, а через Атлантический океан через Панамский канал шел ледокол «Красин».
Челюскинцы готовили взлетную полосу. Но постоянные подвижки льдов время от времени за считанные минуты уничтожали труды многих дней. Порой трещины во льдах пересекали лагерь.
21 февраля из Уэлена к лагерю Шмидта вылетел двухмоторный самолет АНТ-4, пилотируемый А. В. Ляпидевским с тремя членами экипажа. Попав в пургу, летали весь световой день, но цели так и не обнаружили. В сумерках вернулись назад и при посадке повредили шасси. Самолет быстро отремонтировали. В солнечный день 5 марта взлетели, направляясь к челюскинцам с грузом: заряженные аккумуляторы для радио, ломы, лопаты, кирки и оленьи туши.
Над лагерем подняли дымовой сигнал, по которому пилоты обнаружили площадку. И хотя посадочная полоса была коротка для тяжелого самолета (450 м), приземление прошло успешно. Был мороз – 28°. Женщины с детьми заранее вышли к аэродрому, который был в 4 км от лагеря. Путь им преградила широкая трещина. Пришлось посылать за лодкой. Наконец, все загрузились в самолет и через два с половиной часа были на материке.
Это был первый успех. Тем временем на Аляске наши летчики купили два самолета, направились с американскими бортмеханиками на Чукотку. Однако сильный туман вынудил их вернуться. Леваневский, Ушаков и бортмеханик решили все-таки добраться до чукотского поселка Ванкарем, с аэродрома которого совершались полеты к челюскинцам. В облаках и тумане едва не врезались в скалы.
На высоте 2300 м новая беда – оледенение. Самолет начал падать. Едва удавалось удержать его горизонтально. Коснулись земли. Одна лыжа обломилась. Подскочили вверх. Пришлось уже нарочно спуститься и обломать другую лыжу. После этого Леваневский посадил самолет «на брюхо». От удара пилот потерял сознание. Он и бортмеханик остались ждать помощи, а Ушаков добрался до берега и на собачьей упряжке добрался до Ванкарема.
А 7 апреля к челюскинцам прилетели Слепнев и Ушаков. Самолет получил небольшие повреждения. В тот же день самолет Каманина и Молокова вывез на землю 5 человек. На другой день в туман началась сильная подвижка льда. Ледяной вал смял барак, сдвинул моторный бак, но вскоре замер. Опасность грозила самолету Слепнева. Его пришлось передвигать на безопасное место, преодолевая большую трещину, высокий ледяной вал.
10 апреля погода прояснилась, был завершен очередной аэродром и самолеты стали регулярно доставлять людей и оборудование, а также собак в Ванкарем. Лишь тяжело заболевший Шмидт оказался в городе Фербенкс на Аляске, где была хорошо оборудованная больница. Все челюскинцы до одного были спасены. Тогда же было учреждено звание Героя Советского Союза, которым были удостоены летчики Ляпидевский, Леваневский, Молоков, Каманин, Слепнев, Водопьянов, Доронин.
Во время экспедиции «Челюскина» были получены ценные научные данные. Но более важной была моральная победа. Гибель судна, поведение его экипажа и пассажиров, спасение их отважными летчиками на отечественных машинах показало всему миру героизм и взаимопомощь советских людей в труднейших условиях.
Одиссея Кусто и его команды
Писать о какой-то одной экспедиции Жака-Ива Кусто (1910–1997) чрезвычайно трудно и вряд ли имеет смысл.
Практически невозможно выбрать какое-то одно его путешествие из нескольких десятков. Но даже если положиться на жребий и остановиться, скажем, на одной из первых его экспедиций в подводный «мир безмолвия» или одной из последних, посвященной экологии океана, в любом случае это станет бледным пересказом его превосходных документальных фильмов, которые показывают его приключения, а не только рассказывают о них.
Ознакомительная версия.
