Сейчас же Бегимбетов был для него загадкой, смелым экспериментом, за который, в случае неудачи, пришлось бы держать ответ перед законом.
Они стояли друг перед другом. Бегимбетов интуицией загнанной души понял, что вот этот пожилой капитан, повидимому и есть старший в группе этих людей, которые явно были работниками милиции. Он смотрел на Ивана Никапоровича, а тот на него. Оба молчали. И это молчание на мгновение повисло в воздухе и даже белобокий щенок, словно поняв, что сейчас Люде не до него, поскуливая уполз в сарай. И в этот тягостный момент, внимание следователя привлекла странная манера Бегимбетова — держать руки в карманах низко опущенных брюк, так что запястья были над карманами и только пальцы прятались за серой клетчатой тканью.
— Что у вас в карманах, Бегимбетов? — спросил вдруг Иван Никифорович, Выньте-ка руки…
— Губарев, — крикнул он лейтенанту, поднявшемуся на крыльце с виноватым видом — видно, поиск был впустую, — проверьте, что у него в карманах.
Бегимбетов нехотя вынул руки из карманов. Но карманы были пусты. Губарев вывернул их даже наизнанку.
— У вас что, привычка такая — держать руки а карманах? поинтересовался, не зная, о чем еще спросить Иван Никаноровпч.
Бегимбетов пожал плечами и стал заталкивать вывернутые карманы обратно. На желтой их ткани отчетливо обозначились бурые пятна…
* * *
Коле Бегимбетову не везло вот уже тридцать лет подряд. Родители его жили в одном из поселков Балкашинского района. Природа не наделила его в детские годы ни силой, ни ловкостью, ни общительностью. Страстно переживал он, что сверстники относились к нему с презрительной ухмылкой. И когда на задворках поселка в воздух взлетал набитый тряпками мяч, в командах не было его, Коли Бегимбетова — никто не хотел играть с ним, неуклюжим и трусоватым.
Коля оставался один, лазил по обширному чердаку старого сельсоветского дома, копаясь в грудах старых газет, обломков неведомых механизмов и обрывках тряпок.
И однажды обнаружил странную железную болванку, которая по всем его скудным познаниям была ни чем иным, как гранатой. Позже, в одном из школьных учебников, он обнаружил изображение этой гранаты и полностью уверился в том, что граната эта, с рубчатым кольцом на конце рукоятки, боевая и начинена взрывчаткой. Теперь он уже не стремился завоевать доверие своих сверстников, а спрятав гранату под рубаху, прогуливался по кромке футбольного поля, со сладкой, ноющей тревогой поглаживая стальное колечко. Знал он — стоит дернуть колечко и останутся на поле эти задиристые мальчишки, и долго еще будет говорить село о нем, Коле Бегимбетове.
С тех пор прошло почти семнадцать лет. Семнадцать лет, еще в детстве натертая до блеска, находилась граната в кармане Бегимбетова, который не расставался с ней никогда. Отсюда и привычка пошла — держать руки в карманах, поддерживая спадающие под тяжестью гранаты брюки. Граната уже давно перестала быть предметом гордости мальчишки Бегимбетова. Для Бегимбетова — взрослого она была уверенностью в необходимость факта своего существования, поддерживая его в минуты горьких разочаровании и обид, наносимых ему. Он никому ничего не прощал и нередко, в пылу случайной ссоры, тянулся к холодной металлической поверхности, словно пытаясь обрести вновь уверенность в себе, а в случае чего и дернуть кольцо, ощущая радостную власть над жизнью и смертью своего случайного обидчика.
И однажды он все-таки «дернул кольцо».
Дегтева была его любовью. В их возможный союз никто бы не поверил, только раз поглядев со стороны на эту странную пару. Сутулый, безликий Бегимбегов и внешне броская Дегтева. Но Коля нашел другой путь к Дегтевой.
Была та корыстна и не брезговала малейшей возможностью что-то выбить из жизни. Приметив, что Бегимбетов по случаю и без случая пялит на нее глаза, и зная, что работает он грузчиком на мясокомбинате, стала она потихоньку привечать Колю, пытаясь вначале только ласковыми ухмылками расплачиваться с ним за подпольно доставленное мясо. Однако Бегимбетоза это мало устраивало и он намекнул, что денег, ему за это, конечно, не надо. Дегтева поняла и уступила.
Как-то Бегимбегов попался на краже мяса и был выставлен за ворота комбината. Узнав об этом, Дегтева тоже отказалась от услуг Бегимбетова, чего Коля ни понять, ни стерпеть не мог. И тогда состоялся между ними последний разговор. О нем Бегимбетов рассказал Ивану Никаноровичу вскоре после ареста, когда уставший и надломленный, сидел он в холодном кабинете капитана.
Бегимбетов пришел к Дегтевой с твердым намерением выяснить отношения. И решил он, что если только ворованное мясо питало сердечную склонность Дегтевой к нему, Бегимбетову, рвануть из-за пояса гранату, затем кольцо, и все на этом.
Кольцо он рванул, однако взрыв не последовал ни через ожидаемый срок, ни пятью минутами позже. И тогда он ударил Дегтеву гранатой по голове…
Э. МАКСИМОВСКИЙ.
Машину Алексей Григорьевич вел с тем неподражаемым щегольством, каким любят блеснуть бывалые шофера даже наедине с собой. Со стороны показалось бы, что он едва держит рукой баранку, и «Волга» вот-вот врежется в столбики и искареженной грудой металла рухнет вниз, на камни.
Любят таксисты дальние рейсы.
В городе, пока выполнишь план, устанешь мотаться по улицам. Сегодня же ему просто повезло. Не успел подъехать к железнодорожному вокзалу, как сразу нашлись дальние пассажиры. Он отвез их через перевал и теперь возвращался назад порожняком.
А минут через двадцать здесь, на перевале, Алексей Григорьевич услышал надсадный рев мощного мотора. По нему он определил, что навстречу идет тяжелый грузовой автомобиль. С такими гигантами шутки плохи, и поэтому увидев выемку в скале, он почти вжал в нее свою «Волгу».
Все так же надсадно ревя, мимо медленно прошла «Татра», в кузове которой громоздились большие ящики, плотно прихваченные к бортам цепями. Алексей Григорьевич проводил ее взглядом и вдруг удивленно выпрямился. Откуда-то сбоку, из-за кустов, окаймляющих край дороги, вдруг выскочил человек в офицерском мундире и одним махом перевалил через задний борт.
Водитель увидел только перекошенное от напряжения лицо с растрепанными бачками, нависший надо лбом пышный чуб и золотом блеснувшие на солнце погоны. «Татра» скрылась за поворотом.
«Двадцать один… двадцать один, — про себя твердил Алексей, выводя машину на дорогу, — последние две цифры номерного знака «Татры». Как я его в кустах не заметил? И почему он без фуражки? А еще офицер. Да разве отказал бы ему водитель?»
И как ни успокаивал себя, но странное поведение офицера почему-то встревожило Алексея Григорьевича не на шутку. Чтобы отвлечься, он стал думать о сегодняшнем субботнем вечере.
Впереди показались густые заросли деревьев, окаймленные по низу побуревшей травой. В кустах пряталась речушка, которую в летнюю пору и воробей перейдет, я весной и осенью она доставляла своими разливами немало неприятностей шоферам. Нынешней весной половодьем снесло мост, и вот до сих пор никак не могут восстановить, и приходится объезжать его стороной. А дно у речки вязкое, застрянешь и жди, пока кто-нибудь выручит.
Уже на самом берегу Алексей вдруг увидел накренившуюся на правый борт «Волгу». Дверь машины была распахнута настежь, и ее обегали, завихряясь, серебряные струйки. «Загорает бедолага», — сочувственно подумал он и вышел помочь товарищу. Но таксиста нигде не было видно.
Окраской машина напоминает «Волгу» Виктора Богданова, а номер скрывала вода. Не глуша мотор, он заглянул в дверцу и похолодел. На сиденье в луже крови лежала кукла, а ее закрытые глаза нагнали на бывшего фронтовика такого страху, какого он не испытывал и на войне.
Взяв себя в руки, Алексей внимательно осмотрел машину: да, произошло что-то страшное. Не успел он подумать об этом, как заметил висевшего у ветрового стекла маленького плюшевого медвежонка. С минуту он оцепенело смотрел на забавную игрушку, а потом, забыв, что машина стоит в воде, выскочил в речку.
— Виктор!? Виктор!? — пронесся над вершинами деревьев его отчаянный крик, но кругом все молчало, даже сорока испуганно снялась с дерева и улетела.
Алексей не заметил, как до пояса провалился в глубокую яму, а потом зацепился за корягу и упал в воду. Холодная ванна привела его в себя, он поднялся я бросился к своей машине, нетерпеливо застучал по рычагу радиотелефона.
— Аня! Говорит Булатов! Страшное несчастье с Виктором Богдановым… машина двадцать семь пятнадцать…
— Что, что?! Плохо понимаю, — растерянно твердила диспетчер. — Повтори, какое несчастье, с кем?
— Машина Виктора Богданова застряла в речке Хрусталек, — стараясь твердо выговорить каждое слово, медленно, с расстановкой повторил Алексей. — Его самого нет, сиденье в крови. Сообщи немедленно в милицию и «скорую помощь». Я их жду на восемнадцатом километре…
