десятка машин покажут на экране и попробуй, запомни номера. Или толпа людей, опиши подробно, во что одеты, обуты. Вот то-то!
Такие речи, признаться, было обидно слушать, тем более что Ловчиков твердо знал: он сдаст экзамены и поступит в академию.
И, действительно, сдал и с победой возвращался обратно. Жена потом рассказывала, что, когда встречали самолет, на котором прилетал Василий, поспорили. Супруга верила и надеялась, что муж привезет ей цветы: большой красивый букет. На что офицеры улыбались: «Галина, ну какие цветы! Он водки привезет, московской, вкусной „Зубровочки“».
Каждый ждал свое: жена – цветы, сослуживцы – «Зубровку». В Анадыре была и своя местная «Зубровка», но очень уж поганая на вкус. То ли вода здесь была непотребная, то ли местный спиртзавод варил столь некачественное пойло, но потреблять его было невозможно. И потому всем улетающим в командировку на Запад заказывали качественной водки.
Когда Василий появился на трапе самолета, встречающие расхохотались: в одной руки у него был большой букет цветов, а в другой тяжелая сумка, нагруженная спиртным.
Ох и сладкая оказалась московская «Зубровка» на проводах инженера Ловчикова.
А вскоре пришел вызов в академию. Василий уже укладывал чемоданы, чтобы отбыть в отпуск, потом приступить к занятиям. И тут его вызвал командир авиабазы. По дороге в штаб Василий терялся в догадках: зачем он понадобился командиру? Может, хочет пожать руку на прощание. Да вроде вчера уже пожал, и не один раз. А больше чего с него возьмешь, как говорят, отрезанный ломоть.
Но, как оказалось, командир думал своем иначе. На носу у него были учения, которыми руководил министр обороны, и личному составу авиабазы предстояло принять в них активное участие. Но Ловчикова, знамо дело, заменить некем.
Командир долго уговаривал его, и в результате Василий провел свой отпуск на аэродроме, на учениях. Зато родная авиабаза не ударила лицом в грязь, показала слаженную, грамотную работу и получила высокую оценку командования.
А Ловчиков прилетел в Москву из Анадыря накануне начала учебного года в академии. Приняли его на 2-й факультет, который между собой слушатели называли «крышевым». Это означало, что после обучения предстояло работать за границей под прикрытием какой-либо дипломатической, торгпредовской или корреспондентской должности. Язык ему достался английский. Прежде, в школе, в высшем военно-морском радиотехническом инженерном училище он учил немецкий. Так что пришлось начинать с нуля.
Готовился по окончании академии в командировку в Норвегию, но судьба распорядилась по-своему. Уже во время государственных экзаменов его пригласили в 1-е европейское управление ГРУ и предложили поехать в Голландию. Должность прикрытия – инженер торгпредства. Разумеется, он согласился, прошел стажировку в одной из организаций Министерства внешней торговли и отбыл в Амстердам.
Руководителем разведаппарата в ту пору был Иван Студеникин.
«Иван Яковлевич, – вспоминает Ловчиков, – многому научил. Работать было сложно. Мне дали всего месяц для подготовки „по крыше“. Новая область деятельности, заграница. Контрразведка сразу начала прощупывать.
Студеникин мне говорит: „Давай-ка ты садись на красный „Москвич“. Был такой в торгпредстве, заметный, как светофор. Судя по всему, это сбило с толку контрразведчиков. Ну что это за разведчик на таком ярком автомобиле?
Голландия, конечно, потрясла. Едешь, поздняя осень, а трава на лугах зеленая, коровки пасутся. Домики, как игрушечные. Но это внешняя сторона. А на самом деле было очень тяжко. Строить отношения с голландцами трудно. Они же западники, натовская страна. Нас врагами считали. И тем не менее у меня были на связи источники“.
Надо сказать, голландская командировка Василия Ловчикова оказалась весьма плодотворной как по крышевой деятельности, так и по добыванию образцов и документации.
Если говорить о его работе в торгпредстве, то ему удалось продать в Голландию наши ЭВМ „Минск-2“, а потом и „Минск-22“, которые производились в Белоруссии. Хотя мы значительно отставали от Европы в производстве электронных приборов. Достаточно сказать, когда в СССР производили ЭВМ второго поколения на полупроводниках, в Голландии уже вовсю работали компьютеры третьего поколения на интегральных схемах.
В те годы в Ловчикове проявился истинный талант импортера. Ну как, например, в тех же Нидерландах развернуть продажу наших фотоаппаратов, часов, которые значительно уступали по качеству местным изделиям. Но это удавалось сделать Василию Дмитриевичу. Прежде в страну из Советского Союза поступало в год около пяти тысяч часов. Он увеличил продажу почти в десять раз.
Однако важно не это. Ловчиков был разведчиком, и профессиональное общение под легендой торгпредского работника помогало ему органично входить в среду местных специалистов-электронщиков, производителей оптических приборов. А как известно, подобные приборы всегда имеют двойное назначение: в первую очередь военное, потом уж гражданское.
Знакомясь с голландцами и иными зарубежными фирмачами, Василий Дмитриевич свято соблюдал совет своего наставника – полковника Василия Денисенко, бывшего военного атташе в Швейцарии, завербовавшего в свое время генерала Жанмера. Василий Константинович вел их группу на выпускном курсе в академии. Так вот он всегда говорил Ловчикову: „Когда будешь работать за границей, главное не спеши, не горячись“.
И он не спешил. Бывая на выставках, знакомясь со специалистами, никогда даже намеком не проявлял интереса к военным вопросам. Потом, узнавая человека поближе, всесторонне изучив его, взвесив все за и против, приступал к разработке источника. Работа эта была во многом сходна с добычей золота. Огромное количество руды и малые золотники как результат труда.
Одним из таких золотников стал источник, получивший оперативный псевдоним „Дин“. Вот как о работе с ним вспоминает сам Василий Дмитриевич Ловчиков: „С „Дином“ познакомился на выставке. Я рассказал о нашей аппаратуре, он о своей.
„Дин“ работал в Амстердаме на одной из фирм, которая занималась электроникой. Узнав его получше, как-то сказал: „Сейчас в Голландии находится наша делегация из Советского Союза. Они просят приобрести кое-что из электроники, но я это сделать не могу“. На это „Дин“ ответил, что постарается помочь. И помог. Первую оценку „особой важности“ в Центре я получил за ценную документацию, как раз полученную от него“.
В справке, подписанной начальником управления вице-адмиралом В. Соловьевым в 1972 году, говорилось: „От агента „Дина“ получено большое количество технической документации, раскрывающей состояние и уровень развития научно-технических работ ведущих капиталистических государств в области производства электронных компонентов.
