Ознакомительная версия.
Действительность показывала, что при том вооружении преимущество, несомненно, находилось на стороне обороны. Однако перед войной была сформулирована находившаяся не в ладах с фактами теория, суммированная в словах Фоша: «Воевать значит всегда наступать». Считалось, что огонь современной артиллерии и стрелкового оружия обеспечивает атакующим такую мощь, что успех просто неминуем при наступлении на наиболее укрепленные пункты противника. Фош писал: «Сражение нельзя проиграть физически... его можно проиграть только морально... Выигранное сражение – это сражение, в котором не признаешь себя побежденным». Я бы согласился, что решимость имеет жизненно важное значение, но это относится и к хорошо взвешенному суждению. Хотя командующий всегда будет стремиться навязать свою волю противнику, он должен осознавать, когда благоразумие становится лучшей частью доблести. Его стремление взять верх над противником не должно перевешивать его суждение о действительных возможностях обстановки. Более того, хороший генерал выигрывает сражение с наименьшими потерями. Этого не добиться наступлением вслепую, несмотря ни на что. Когда ищешь удобный тактический момент, предпочтительнее оборона, когда же он найден, приходит время для решительных действий: все, что диктует здравый смысл, сделано для обеспечения успеха. Фош этого не понимал.
Обычно атака начиналась с артподготовки, за которой следовали волны наступающих, вооруженных винтовкой и штыком. От пулеметов и газа в наступлении было меньше пользы, чем в обороне.
На Западном фронте предшествовавшая наступлению артподготовка продолжалась несколько дней. Главной целью было перед атакой пехоты сделать проходы в проволочных заграждениях и подавить обнаруженные пулеметы. Сначала немецкая артиллерия превосходила артиллерию союзников по количеству и качеству, но позднее виды орудий во всех армиях стали примерно одинаковыми. Значительно выросла за войну доля средних и тяжелых орудий. Самыми распространенными у англичан были пушки с 18-и 60-фунтовыми снарядами и 4,5-, 6– и 9,2-дюймовые гаубицы с дальностью стрельбы до более 10 тысяч ярдов. В известной мере стал применяться автотранспорт, но в большинстве своем орудия перевозились конной тягой, более крупные орудия часто помещались на железнодорожных платформах. Для дальних обстрелов применялись, главным образом немцами, отдельные очень большие орудия, такие, как знаменитая 17-дюймовая «Большая Берта». В таких вот военных операциях осадного типа снова стали применяться давно снятые с вооружения минометы. Шрапнель постепенно вытеснили мощные бризантные снаряды; применялись дымовые и газовые снаряды. Артобстрелы принимали гигантские масштабы и требовали высокого уровня организации. Управление артиллерией на протяженных фронтах должно было становиться все более централизованным, дабы координировать артобстрелы и сосредоточить огонь в нужное время и в нужном месте. Этому способствовали новые средства связи – телефон, радио и воздушное наблюдение, а также новые средства звукоулавливания и засечки вспышек. К 1915 – 1917 гг. все эти технические средства были хорошо развиты.
Недостатком таких артподготовок было то, что они полностью устраняли возможность тактической внезапности. Кроме того, в сырую погоду они расквашивали почву, затрудняя продвижение солдат, двигавшихся пешим ходом со снаряжением до 60 фунтов весом. После артподготовки, чтобы скрыть передвижение, иногда пускалась дымовая завеса, солдаты выбирались из окопов, прокладывали путь в своих проволочных заграждениях, строились и шагали следом за огневым валом.
Довольно характерную атаку и ее конец описывает офицер немецкого 180-го полка, противостоявшего 8-й английской дивизии в сражении при Сомме:
«Все понимали, что интенсивный артобстрел служит прелюдией к атаке пехоты. Солдаты в укрытиях с гранатами за ремнями, сжимая в руках винтовки, ждали, когда артобстрел перенесут с передовых позиций на тыловые порядки. Было очень важно, не теряя ни секунды, занять позиции для встречи английской пехоты, которая двинется сразу за огневым валом артиллерии. Через длинные окопные перископы, высунутые из входов в блиндажи, можно было видеть над брустверами вражеских окопов массу стальных шлемов, свидетельствующих, что ударные силы готовы к атаке. В 7.30 утра ураганный обстрел прекратился так же внезапно, как начался. Наши солдаты по крутым лесенкам тут же выбрались из блиндажей и поодиночке и группами побежали к ближайшим воронкам от снарядов. Из блиндажей спешно выкатывались пулеметы и устанавливались на позициях, их расчеты тащили вслед по ступеням тяжелые ящики с патронами. Таким образом, была наскоро создана неровная стрелковая цепь.
Солдаты только заняли позиции, как одна за другой появились растянутые цепи двигавшихся от своих окопов английских солдат. Края первой цепи, казалось, не было видно ни справа, ни слева. За ней поспешала вторая, потом третья и четвертая. Они приближались ровным легким шагом, словно не ожидая увидеть в наших передних окопах живой души. Первая цепь, перед которой двигалась тонкая цепочка стрелков и гранатометчиков, находилась уже посередине нейтральной полосы. «Готовсь», – передавалось из воронки в воронку, и над их краями появились головы, обозревая поле боя, на свои места устанавливались пулеметы. Несколько мгновений спустя, когда передовая английская цепь находилась в сотне ярдов, по всей линии вороночных укрытий застрочили пулеметы и застучали винтовочные выстрелы. Некоторые стреляли с колена, чтобы лучше целиться на взрытой снарядами местности, другие в горячке боя вставали в полный рост, забывая об опасности, и стреляли в двигавшуюся на них массу людей. Вверх взмыли красные ракеты, давая сигнал артиллерии, и тут же воздух взрезали тучи снарядов находившихся в тылу немецких батарей, разрываясь в рядах атакующих. Казалось, выбывали целые подразделения, а задние порядки, двигавшиеся в плотном строю, быстро рассеивались. Под градом снарядов и пуль атака скоро захлебнулась. По всему фронту можно было видеть, как, вскидывая руки, падают люди, чтобы больше никогда не подняться. В агонии катались тяжело раненные, другие, с ранениями полегче, ползли укрыться в ближайших воронках.
Правда, английский солдат не был лишен храбрости. Растянутые цепи, хотя и сильно потрепанные, со множеством брешей, ускоряют движение. С неторопливого шага переходят на короткие перебежки. Через несколько минут передовые группы приближаются к нашим передним траншеям на расстояние броска камнем, и, в то время как некоторые из нас продолжают стрелять в упор, другие забрасывают их гранатами. Английские гранатометчики отвечают, а пехота с примкнутыми штыками устремляется вперед. Сквозь яростный треск интенсивного огня пулеметов и винтовок, разрывы гранат, артиллерийскую канонаду пробиваются звуки команд и звонкие голоса атакующих англичан. Ко всему этому примешиваются стоны раненых, призывы о помощи и предсмертные крики. Растянутые цепи английской пехоты вновь и вновь накатываются на немецкую оборону, как волны на скалу, чтобы вновь и вновь откатываться назад».
Таким был общий рисунок войны на Западном фронте в Европе. С имевшимся в наличии оружием и в существовавшей стратегической обстановке имелось мало возможностей варьировать сложившийся образ действий и проявлять в окопной войне тактическое мастерство.
Тем не менее были периоды боевых действий, которые велись лучше обычного. Немцы под Верденом постоянно стремились к тактической внезапности и старались атаковать неприятеля в самом слабом, а не в самом сильном месте. Дерзко и умно действовавшие под покровом темноты разведывательные группы искали в боевых порядках противника слабые места. Если обнаруживали, что французы в какой-то точке особенно бдительны и хорошо укреплены, то переносили атаку на другой участок или откладывали ее, продолжая артподготовку. При менее значительных атаках слали подкрепления не туда, где терпели неудачу, а скорее туда, где назревал успех, демонстрируя возможность прорвать боевые порядки противника. Они использовали излучины Мааса и другие особенности местности в поисках возможностей для охвата с фланга. Тесное взаимодействие пехоты и артиллерии достигалось посредством запуска желтых, красных и зеленых сигнальных ракет, союзники не могли в этом с ними соперничать. Кроме того, немецкие солдаты отличались трудолюбием и тщательностью при создании полевых укреплений. В целом, и особенно у Вердена, немцы использовали имевшиеся скудные тактические возможности лучше своих противников. Но и они в конечном счете не смогли сломить сопротивление французов под Верденом: окопная война в том виде, как она велась, не могла принести решающих результатов.
Картина фронта в районе Пашендейля во время третьего сражения у Ипра описана в «Британской официальной истории»: «Обработанные артогнем площади в прифронтовой зоне стали непроходимыми болотами. Берега разлившихся речек превратились в трясины, проходимые только по немногим четко намеченным тропам, ставшим целями для вражеской артиллерии, а сойти с тропы значило подвергнуться риску утонуть». Если в этих ужасных, сопряженных с опасностью условиях энтузиазм постепенно угасал, то что касается мужества и самопожертвования, они оставались неизменными. Прежде всего придавал силы дух товарищества. Сидней Роджерсон писал: «Окопная жизнь не была сплошным ужасом. Она представляла собой смесь множества вещей: страха и тоски, чувства юмора, товарищества, трагизма, усталости, мужества и отчаяния».
Ознакомительная версия.
