Ознакомительная версия.
В третьем сражении при Ипре слово «Пашендейль» стало кошмарным синонимом дождей, грязи и холода, несмотря на то что этот хребет был лишь частью более обширного поля боя. Именно здесь, как отмечает Джон Террейн, взгляды о возможности прорыва фронта противника одним лишь перевесом сил нашли свое высшее выражение. Человеком, который добился этого, был генерал Герберт Пламер, под началом которого я тогда служил. Пламер был одним из очень немногих воевавших военачальников, бывших высокими профессионалами и солдатскими командирами, пользовавшихся доверием и уважением подчиненных. Он два года планировал и готовил осуществленную в июне 1917 г. операцию по подкопу Мессинской возвышенности. В 100 футах под поверхностью было прорыто девятнадцать глубоких подземных ходов, куда был заложен миллион фунтов взрывчатки. На рассвете 7 июня вся она была одновременно взорвана, и, чтобы овладеть возвышенностью, солдатам было достаточно просто прийти туда. Когда с конца августа его 2-я армия оказалась на острие сражения, Пламер руководил операцией с той же тщательностью. Террейн пишет:
«Метод Пламера предусматривал тщательно подготовленное ограниченное, постепенное продвижение приблизительно на 1500 ярдов за раз, из них 1000 ярдов предшествовала плотная артподготовка. Он был твердым приверженцем артиллерии. На подготовку первого наступления он запросил три недели, а на его проведение – 1300 гаубиц и пушек. С их помощью, плюс 240 пулеметов, по всему фронту наступления прокатилось пять огневых поясов. Когда первое наступление Пламера набрало силу, оно было образцом предусмотрительности и четкости».
В сентябре позиции противника на возвышенности у дороги на Менин в 4 тысячи ярдов по фронту были взяты без больших боев. И еще дважды, тем же способом предварительной массированной сосредоточенной арподготовки солдаты Пламера овладевали небольшими участками фронта – в Полигон-Вуд и Брудзейнде: потери были меньше, чем на Сомме или, к слову, при Ватерлоо.
Продвинуться вперед было возможно. Но при скорости продвижения в 1500 ярдов за три недели, чтобы отбросить немцев на их территорию, потребовалось бы много времени. Но в это время наконец появилось средство, свидетельствовавшее, что войну можно снова привести в движение. 20 ноября 1917 г. британцы в наступлении у Камбре впервые применили танки. Безо всякой артподготовки в массированных боевых порядках вперед двинулись 300 танков. В тот день они проделали в линии Гинденбурга брешь шириной четыре мили. При потерях в 1500 человек было захвачено 10 тысяч пленных и 200 орудий. Танки проникли на глубину в пять миль – расстояние, на преодоление которого при Ипре потребовалось четыре месяца и которое стоило 300 тысяч жизней. Вот как описывает последствия этой внезапной атаки капитан Д.Дж. Брауни: «Три ряда проволочных заграждений были сметены как заросли крапивы, проделав 350 проходов для пехоты. Защитники передовых траншей выбирались из блиндажей и укрытий, чтобы встретить грохот и пламя артподготовки, увидели почти рядом первые танки – страшные фантастические чудовища».
Достигнутое преимущество было фактически утрачено из-за неспособности высшего командования, единственным резервом для развития успеха была конница, чья тактическая эффективность перед лицом современного оружия давно исчерпала себя. 30 ноября немцы предприняли внезапный контрудар во фланг и в тыл английского прорыва и свели на нет достигнутый успех. Тем не менее применение танков в сражении у Камбре было важной вехой технического развития. Черчилль в своей книге «Мировой кризис 1911 – 1918 гг.» писал:
«Осуждая все без исключения наступательные операции союзников 1915, 1916 и 1917 гг. как обошедшиеся дорогой ценой, ненужные и плохо задуманные, я должен ответить на вопрос: «А что еще можно было сделать?» И, указывая на сражение у Камбре, я отвечаю: «Вот что надо было делать». Именно это и было бы сделано во множестве вариантов, масштабнее и лучше, если бы только генералы не довольствовались тем, чтобы подставлять под пулеметные очереди груди отважных солдат, считая, что это и есть война».
В стратегии союзников на море главную роль взяли на себя британские военно-морские силы, тогда как французы играли полезную роль в Средиземном море, а русские флоты действовали в Балтийском и Черном морях. Как обычно, британская военно-морская стратегия заключалась в том, чтобы защищать морские коммуникации, от которых зависело выживание ее и ее союзников, и причинять ущерб коммуникациям неприятеля. В 1914 г., благодаря довоенной программе адмирала Фишера по строительству дредноутов, британские военно-морские силы включали 20 линкоров и 7 линейных крейсеров против германских 13 линкоров и 3 линейных крейсеров. Великобритания принялась очищать моря от кораблей противника. 1 ноября находившаяся в свободном плавании немецкая эскадра под командованием адмирала фон Шпее наткнулась у Коронеля на уступавший ей по силе отряд британских кораблей под командованием Крэдока и потопила два крейсера. Но когда в декабре фон Шпее второй раз встретился с англичанами – случайно – у Фолклендских островов, было потоплено четыре из пяти германских судов. Тогда германское верховное командование приняло решение не рисковать флотом на океанских просторах, а держать его в оперативной готовности в Балтийском море – где он сможет представлять постоянную угрозу и, возможно, послужить одним из существенных факторов в будущих переговорах о перемирии. Англичанам, таким образом, оставалось продолжать традиционную блокаду – запереть неприятельский флот в его портах и уничтожать, если тот отважится выйти в море.
Правда, блокада должна была осуществляться не старым способом крейсирования у неприятельских гаваней, поскольку из-за мин и подводных лодок это становилось слишком опасным. Вместо нее была установлена незримая блокада, посредством операций главных сил, базировавшихся в Скапа-Флоу на Оркнейских островах, обращенных в сторону Балтики. Основными действиями английских кораблей были захваты немецких торговых судов, досмотр нейтральных кораблей и война с подводными лодками. В Северном море наблюдались разного рода стычки линейных крейсеров, но имело место лишь одно крупное столкновение двух флотов – в 1916 г. у Ютландии. Немецкий адмирал Шеер отважился выйти в море, но не имел намерения ввязываться в большое сражение. Английский адмирал Джеллико осознавал опасность торпед и придерживался убеждения, что в тех условиях Великобритания мало что выигрывала от морской победы и теряла все в случае поражения. После незначительной перестрелки в ночь с 31 мая на 1 июня обе стороны удовлетворенно разошлись. Впоследствии германский флот почти полностью бездействовал, а в 1918 г. матросы взбунтовались, отчасти просто от скуки.
Германия более или менее безропотно согласилась с тем, что Британия правит морями. Но то, что под их поверхностью, – другой вопрос. Британской блокаде противопоставят подводную войну.
Последние научные исследования и эксперименты позволили превратить подводную лодку в орудие высокой эффективности. Ее ударная сила заключалась в торпедах, запускаемых с помощью сжатого воздуха из носовых пусковых аппаратов. Самые большие подводные лодки несли четыре аппарата с двумя торпедами каждый: 500 фунтов тротила могли выпускаться со скоростью 36 миль в час на расстояние 7 – 8 тысяч ярдов. При погружении на глубину приблизительно 25 футов в перископ можно было обозревать весь горизонт. В 1914 г. Великобритания фактически превосходила Германию по количеству подлодок – 36 к 28. Но когда к концу 1914 г. немцы задались целью развернуть широкомасштабную подводную войну, они стали быстрыми темпами строить подводные лодки увеличенных размеров, ударной силы и радиуса действия.
Немцы начали кампанию подводной войны в начале 1915 г. Сначала они рассчитывали нанести удар по главным силам британского флота, однако, несмотря на тревожные сигналы, ни одной подводной лодке не удалось проникнуть в Скапа-Флоу. Но они, однако, были невероятно эффективны при нападениях на торговые суда. В 1915 г. немцы следовали стратегии «неограниченной подводной войны»: поражали при появлении и без предупреждения все неприятельские и нейтральные торговые суда. Это противоречило международному праву, и решительные протесты нейтральной Америки вынудили немцев ограничить операции подводных лодок. Тем не менее, множество союзных кораблей по-прежнему погибало в Северном море, на западных подходах между Ирландией и полуостровом Бретань, а также в Средиземном море. Ближе к весне 1917 г. казалось, что операции подводных лодок могли окончательно повернуть войну в пользу Германии. Только в апреле было уничтожено британских и нейтральных судов общим водоизмещением свыше миллиона тонн. Каждый четвертый корабль, выходивший из британских портов, не возвращался обратно, экипажи иностранных судов отказывались ходить в Англию. В тот момент немцы в надежде положить всему конец возобновили неограниченную подводную войну.
Ознакомительная версия.
