Ознакомительная версия.
Бомбара не отпускала постоянная тревога за сохранность суденышка. Даже легкая потертость покрытия там, где он опирался спиной, сидя за рулем, была нежелательна, пришлось подкладывать подушку. Лодку постоянно сопровождали стайки макрели и летучих рыб, иногда птицы, но опасность представляла любопытствующая меч-рыба: ее полутораметровое «оружие» способно проткнуть резиновую оболочку.
«Морепродуктов» Бомбару хватало, чтобы не чувствовать себя голодным. 53 дня путешествия его единственной пищей была рыба, иногда с добавкой планктона, отцеженного тканью. Правда, как-то на приманку попалась крачка, да и та насквозь была пропитана рыбой. Способ добычи «рыбьего сока» – треугольный надрез у спинного плавника. Но дневнику мореплаватель признавался: «Больше всего я страдаю от отсутствия пресной воды. Мне надоело есть рыбу, но еще больше – ее пить…» Бывало, он мечтал, что, вернувшись на землю, устроит пиршество из самых любимых изысканных блюд французской кухни.
Первый дождь пошел лишь на 23-й день, и Бомбар смог набрать живительной влаги. А вот радиоприемник отказал на 20-й день. Связь с землей оборвалась, и он очутился как будто на другой планете, «в ином мире, движущемся, живом и поистине непостижимом». А бывало, океан ему казался «странным чудовищем».
Изматывала постоянная сырость. Даже в солнечный день ничего не успевало высохнуть. Малейшая ранка не заживала и начинала гноиться. Ногти совершенно вросли в мясо. Гнойники приходилось вскрывать без анестезии. Для чистоты эксперимента Бомбар не пользовался медикаментами.
«Но все равно я сплю по 12 часов в сутки… Я доверял своей лодке: я знал, что даже если какой-нибудь страшный вал обрушится на нее, опасность будет, но «Еретик» не перевернется… если со мной ничего не случилось днем, почему я должен бояться, что что-то случится ночью». Но все-таки на такой случай – а это была бы верная смерть – доктор держал в кармане рубашки хорошую дозу яда.
Часто крупные морские обитатели развлекались, подталкивая необычного «пришельца», словно мячик, и Бомбар не мешал им. Но вот лодку начала преследовать необычная акула. Может, эта хищница пробовала «человечины» и ничего не боялась. Другие от удара веслом по голове удирали. А эта раз за разом яростно била мордой в днище. Бомбар решил защищаться: привязал нож к концу весла. Когда акула при атаке сбоку, как водится, перевернулась, он нанес удар, распарывая ей брюхо почти до головы.
Однажды Бомбар проверял сохранность оболочки за бортом. Неожиданный порыв ветра начал уносить лодку, и ему с большим трудом удалось ее догнать. Теперь он опускался в воду, только обвязавшись канатом.
Самые критические дни Бомбар пережил в конце ноября – начале декабря. Наступило безветрие. Появившиеся птицы-фрегаты будто говорили о приближении земли. Но напрасно: суша не показывалась. У него началось истощение организма. В субботу 6 декабря он составил завещание: «В заключение я хочу сказать: то, что я погиб, вовсе не лишает надежды всех потерпевших кораблекрушение. Моя теория верна и подтверждается 50-дневным опытом; на большее человеческих сил не хватает».
Но через четыре дня после этого, 10 декабря, он увидел большое грузо-пассажирское судно «Аракака». Заметили и «Еретика», и пригласили на борт отважного мореплавателя со всем радушием. Приняв душ, позавтракал – чайная ложка печеночного паштета, немного чая. Впоследствии Бомбару ставили в вину пребывание на судне. Упреков он, конечно, не заслужил ни в малейшей степени. Его рейс не был спортивным безостановочным трансатлантическим плаванием. Для чистоты научного эксперимента 53 дня пребывания в открытом океане на лодке более чем достаточно.
Бомбар нашел силы для продолжения одиночного плавания. Он считал, что не для ученых, а для моряков сам факт, что ему удалось самостоятельно добраться до американского берега, имел бы огромную действенную силу.
И он оказался прав. Его опыт помог выжить в пустыне океана тем, кто принял его обращение: «…Лишенный всего после катастрофы… внезапно поставлен перед дилеммой: жить или умереть, и он должен собрать все свои силы, всю свою волю, все мужество для борьбы против отчаяния». Бомбар оказал решительное влияние на введение в практику мореходства надувных спасательных плотов, прообразом которых был «Еретик». Продолжив исследования, он настоял на том, чтобы спасательные плоты были также снабжены палатками, в которых можно было бы согреться или укрыться от солнца.
Подвиг французского врача, рисковавшего своей жизнью ради спасения сотен и тысч людей, – писал историк мореплавании В. Войтов, – «можно приравнять к подвигу Луи Пастера, который опробовал на себе прививку против бешенства».
Часть IV
В глубины прошлого
Золотое руно, вдеты, золотое руно?
Всю дорогу шумели морские тяжелые волны.
И, покинув корабль, натрудивший в морях полотно,
Одиссей возвратился, пространством и временем полный.
Осип Мандельштам
Глава 1. Поиски былых цивилизаций
Археологи совершают экспедиции в прошлое. Это прежде всего кропотливая работа над документами, проведение полевых работ, раскопок, расшифровка древних письмен, осмысление полученных результатов… Целый комплекс разнообразных работ!
При этом тяготы полевых изысканий отступают на дальний план. Помимо всего прочего, многое зависит от удачи. А самое трудное, пожалуй, оценить в полной мере полученные результаты.
К сожалению, в кратком очерке нет возможности рассказать о великих открытиях археологов. Этому посвящено много интересных познавательных книг (в популярных статьях за последние годы слишком часто преобладает «антинаучная фантастика», рассчитанная на то, чтобы ошарашить наивного и несведущего читателя).
Большинство археологических экспедиций обогащают и уточняют наше знание истории. В нашем случае мы обратим внимание на те аспекты прошлого, которые позволяют лучше понять настоящее. Относится это прежде всего к познанию взаимосвязей общества с природой. Потому что с этим связаны так называемые экологические кризисы и гибель цивилизаций – актуальная проблема современности.
Сказание о Всемирном потопе во многом определяло зарождение и развитие наук о Земле. Сначала его воспринимали как истину. Но геологам и географам не удалось обнаружить следы всемирной катастрофы, погубившей погрязшее в грехах человечество, за исключением семьи праведника Ноя. Легендарный потоп остался бы в истории науки и религии, не будь одного неожиданного открытия.
В 1929 году экспедиция под руководством английского археолога Леонарда Вулли вела раскопки древнейшего вавилонского города Ура. Здесь на возвышении из года в год скапливались пыль, песок, обломки кирпичей, черепки, зола. Для начала врезались в холм траншеей, затем – шурфами.
Подобные отложения принято называть культурными, хотя они обычно представляют собой древние свалки или захоронения. От цивилизаций остаются главным образом отходы человеческой деятельности (включая опустыненные земли), хотя среди них можно обнаружить ценные памятники культуры.
Слой за слоем, углубляясь в землю (в прошлое!), двигались ученые.
На глубине 14 м были встречены захоронения, в том числе царские. Почти все гробницы были разграблены. В некоторых были найдены замечательные украшения и другие артефакты. Мощный «культурный слой» показывал, что речь идет об огромном отрезке времени. Да и кладбище существовало несколько столетий: могилы располагались в три, а то и в пять-шесть ярусов. А под ними вновь находился хозяйственный мусор.
Наконец, этот слой сменился речным илом – без следов деятельности человека. Опытный араб, руководивший земляными работами, доложил Вулли, что дело сделано. Сохранялась крохотная надежда обнаружить более ранние следы пребывания здесь людей. Ученый приказал продолжить раскопки.
Метр, второй, еще половина… И вдруг!., вновь показались черепки посуды, зола, кремневые осколки.
Вулли не торопился с выводами. Но когда несколько шурфов, пройдя такой же слой илистых наносов, тоже врезались в нижележащий хозяйственный мусор, сомнений не осталось: найдены следы потопа!
«Илистый пласт, достигающий трех с половиной метров, – писал он, – совершенно чист и однообразен, если не считать едва заметной прослойки более темного цвета. Микроскопический анализ показал, что эта прослойка наносного происхождения образована почвами, принесенными из средней части Евфрата».
Археологи восстановили эпоху «до потопа». Она оказалась очень длительной. В городе Эриду было раскопано четырнадцать храмов – один на развалинах другого, «спрессованных» в слоях земли. В Варке слой «допотопной» культуры достиг мощности в 12 м! Эпоха «до потопа» была названа культурой Эль-Обейда.
Ознакомительная версия.
