Ознакомительная версия.
В райотдел идти не хотелось. Но он, во-первых, оказался близко, а во-вторых, мне очень нужен был телефон. Хотя я понимал, конечно, что я выбрал не лучший способ его найти. Меня долго никто не хотел слушать, потом вышел один парень и все выспросил про мою жизнь, буквально все. И только потом сказал, что шансов найти телефон практически никаких. А потом он говорит:
– А ты, журналист, из какой газеты?.. Как ты сказал?! «Коммерсант»? А ты Заура Фарниева знаешь?
– Конечно, – говорю. – Это же наш собкор в вашем городе.
– Меня Марат зовут, – сказал он. – И это не собкор, а мой лучший кент. Классный мой друг. Ну ладно, пойдем тогда.
По дороге со второго этажа на первый он забрал с собой еще трех сотрудников, а на улице – еще двух вместе с машиной. В интернет-кафе он сказал всем малолетним преступникам, что ему нужен мой телефон через пять минут. Я обратил его внимание на одного паренька, который с самого начала казался мне подозрительным из-за своего переломанного носа.
– Так, если не хотите колоться, то всех – в райотдел! А ты со мной.
Его товарищи загрузили часть компьютерных гениев в машину, а часть увели пешком в райотдел. Это были теперь, как я понял, заложники. А с главным подозреваемым он не спеша пошел по ночному городу. Минут через тридцать Марат подошел к райотделу. Он был один и очень расстроен. Он рассказал, что уже расколол было паренька, но потом тот оказался наркоманом и убежал. Мы поднялись на второй этаж. Марат становился все мрачнее.
– Ну и сколько ты сможешь продержаться без телефона? – спросил он.
Я ответил, что нисколько.
– Ну ладно, – сказал он, – тогда держи.
И он вытащил из кармана мой телефон. Мне казалось, он счастлив больше меня. Хохоча, он рассказывал, что парень в конце концов сам сбегал в соседний двор за телефоном. Он там его кому-то уже отдал на сбыт.
– Так что и наша милиция что-то может, а? Не только плохое! – сказал он на прощанье.
Я сердечно поблагодарил его и вышел из райотдела в осетинскую ночь. В нескольких метрах от дверей меня ждала живописная группа малолетних преступников. Им было лет по 16–18. Это были те же плюс еще человека три, видимо, те, которым дали подержать мой телефон. Им, наверное, было обиднее всего.
– Нашелся телефон-то! – сказал я, сам подойдя к ним. Я решил, что надо первым наносить удар.
– Глупые вещи не говори, – перебил меня один, невысокого роста.
Мы пошли по улице. Они окружили меня плотным кольцом.
– А вы зачем телефон мой украли? – спросил я. Терять-то было нечего. А обрести, в случае удачного исхода разговора, я мог жизнь. Он помолчал и сказал:
– Тебе этого не понять.
– Не надо так больше делать.
– А что, он тебе очень нужен? – спросил уже он меня. – Да!
– Ну смотри, – продолжил он, предлагая подумать вместе. – Вот, допустим, тебя сейчас просто шлепнули, вот прямо тут, на этом месте. Ты же это заслужил. Зачем ты к ментам пошел? Сказал бы нам, мы бы, может, и отдали. А ты пошел. Вот тебя, допустим, шлепнули. Скажи, нужен тебе тогда этот телефон?
Логика была убийственная.
– А знаешь, почему я тебе его отдал? – спросил он. – И почему тебя никто сейчас не тронет? Плевать нам на этого мента. Открой свой телефон. Мы так поняли, дочка твоя на фотографии на заставке? Красивая девочка. Как ее зовут? Маша? Привет ей передай.
Пока не холодно, мы решили сходить с детьми в зоопарк. Точнее, пока не холодно, надо идти с детьми в зоопарк. Ведь иначе надо будет идти с детьми в зоопарк, когда будет холодно. Окончательно проблема формулируется так: с детьми надо ходить в зоопарк, и уж лучше делать это, пока не холодно.
И главное, дети ведь тоже очень хорошо понимают, что взрослые должны ходить с ними в зоопарк. Не то чтобы они очень хотят в зоопарк. Ну кого они там не видели, в конце концов? За свою короткую бурную жизнь дети успевают на самом деле очень многое. Вот спросите их, есть ли звери, которых они не видели? Например, на картинках в книжках представлено дикое количество животных, которых можно рассматривать без боязни, что они тебя укусят. Или вот я ходил с дочерью в цирк, так там слон был такой пыльный и так громко пукал, что лучше бы она такого слона никогда в жизни и не встречала. В результате девочка потеряла веру в слонов. Разве это хорошо? А ведь про них стихи пишут, буквально поэмы сочиняют. А они, оказывается, пукают во всеуслышание.
Конечно, можно задаться вопросом: а кто вообще сказал, что с детьми надо ходить в зоопарк? Показали бы мне этого человека… В результате, обдумав все это, я не пошел с детьми в зоопарк. Я не смог найти ни одного аргумента, чтобы заставить себя сделать это. Правда, Маша, чье четырехлетие уже не за горами, начала утро с того, что сразу напомнила мне про зоопарк.
– Папа, – спросила она, – ты идешь с нами в зоопарк?
То есть эта неглупая девочка сразу противопоставила меня этому небольшому сплоченному коллективу, состоящему из нее, ее маленького брата и их мамы. Наверняка она понимала, что мне не понравится это противопоставление и я захочу, чтобы она больше никогда так не говорила. А первый шаг для этого – пойти с ними в зоопарк.
– Маша, – спросил я, – а зачем я вам в зоопарке? Там что, больше не на что смотреть?
– Папа, так ты что, не пойдешь с нами? А куда ты пойдешь?
– Никуда, наверное, не пойду.
– Дома будешь сидеть? Ты что, заболел?
Что она имела в виду? Что человек в здравом уме и твердой памяти не может не пойти в зоопарк, если ему так запросто предлагают?
– Маша, я здоров как бык, – сказал я.
– А в зоопарке есть бык? – заинтересовалась Маша.
– Есть, – ответил я. – Попроси, и мама найдет тебе там быка.
На самом деле невозможно, конечно, объяснить, почему я с таким маниакальным упорством отказывался идти в зоопарк. Что и кому я хотел доказать? Хотел ли я пойти против общественного мнения и уклада жизни горожан, по которому они с детьми ходят в зоопарк? В известной степени, конечно, хотел. Но не только это. Думая об этом, я пришел к выводу, что сопротивляюсь только потому, что мне навязывают уже готовые решения. Глупо ли это было? Глупее некуда. Достаточно сказать, что эти решения пытались навязать мне мои дети, которых я из-за бесконечных командировок давным-давно не видел.
– Ну ладно, папа, ты сиди дома, а мы пойдем в зоопарк, – сказала Маша.
То есть она опять хотела победить. Получалось, что это все-таки ее решение, а не мое. Но тут уж я не стал спорить. Это была бы уже совсем какая-то беспросветная глупость с моей стороны: взять и пойти теперь в зоопарк.
– Маша, – спросил я дочку на всякий случай, – а зачем ты идешь в зоопарк? Кого ты надеешься там увидеть?
– Жирафа, – быстро сказала она.
– Но ты ведь уже видела жирафа. Ты была в зоопарке. Это Ваня никогда не был, а ты была.
– Папа, я тогда была очень маленькая и ничего не помню, – сказала Маша.
Алена, моя жена, позвонила мне из зоопарка и все рассказала. В общем, только войдя в зоопарк, Маша сразу перечислила все, в чем прежде всего нуждалась:
– Сладкая вата, воздушный шарик с зайчиком, чипсы, мороженое, мыльные пузыри… И на аттракционы.
– А как же звери? – спросила ее мама. – Там же жираф!
– Позже, – коротко ответила Маша.
Она прекрасно понимала, нигде больше в одном месте и в одно время она не получит всего этого богатства. То есть она еще в первый раз прекрасно осознала истинное назначение зоопарка в жизни человека.
Только в этот момент я ее по-человечески и понял, и отдал ей должное. И значит, нет между нами трагического непонимания. А то – жираф какой-то.
Маша и Ваня начали собираться за гриоами с вечера. Маша хорошо понимала, насколько все серьезно. Надо ничего не забыть: надеть теплую куртку, сапоги, перчатки, взять любимую куклу – негра Тони, три дамских сумочки на шею, блеск для губ… Да мало ли каких совершенно необходимых мелочей надо не забыть взять с собой маленькой леди, как она себя называет, чтобы достойно выглядеть в лесу.
А как вы хотели? Вот возьмем, например, лес. Вы входите в лес. И что вы сразу делаете? В лучшем случае начинаете шумно дышать лесным воздухом впрок. В худшем – сами знаете. Маша, войдя в лес, сказала:
– Привет, лес!
И мне показалось, он ей ответил. Ветками качнул, что ли. Ну или там еще что. Не знаю, может, и ничего не ответил, конечно. Допускаю, что это вообще не мое дело. У меня с лесом другие отношения. Тоже, между прочим, не самые простые. Но какие-то налаженные, что ли. Сколько себя помню, столько я в лес и хожу. Лес отдает себе в этом отчет, я абсолютно уверен. Иначе в прошлом году я ни за что не нашел бы бумажник с паспортом. Я зашел тогда в лес, долго по нему ходил, а потом, когда вышел, понял, что где-то выронил паспорт и бумажник со всеми документами, которые только могут быть у человека. В лесу! Нагнулся и выронил. Надо было найти это место, где я нагнулся. А я там постоянно нагибался, грибов-то было много. И вот я вернулся в лес и еще несколько часов, до темноты, искал там не грибы, а свой бумажник и паспорт. Это было совершенно безнадежное занятие. Нельзя же в глухом лесу найти свои документы. Но я нашел. Они так рядом и лежали.
Ознакомительная версия.
