73
Понятно, что «конец романа», как тонко отметил в свое время О. Мандельштам в одноименной статье, связан с «концом биографии», ее ставших привычными и казавшихся нерушимыми моделей. В этом смысле эпохи перелома или промежутка – это, как правило, эпохи ослабления роли романа, но, напротив, повышения писательских, а также читательских акций лирики (как «открытой», более гибкой формы выражения субъективного опыта, самой конструкции субъективности). И, вместе с тем, эпохи расширения значимости в литературе пародического начала, включая пародии на саму литературу, господствовавшие в недавнем прошлом типы литературности. Разумеется, эти попутные наблюдения на данном конкретном, достаточно узком материале нуждаются в более широкой проработке и концептуальном продумывании.
Стоит добавить, что за вторую половину 1990-х гг. выросло количество книг (не журналов!), изданных в нестоличных городах России. Особенно заметно это именно на числе названий, то есть по показателю потенциальной активности местных культурных групп (доля «местных» книгоиздательств в общем потоке изданного по тиражам – иными словами, реальная мощность совокупного культурного производства – пока выглядит куда скромнее). Традиционная для российской литературной системы централизация литературной жизни в столице (двух столицах) в своих основных структурно-функциональных параметрах сохраняется, но очень медленно размывается и проседает. Описанное в статье снижение роли прежних толстых литературных журналов как привычных органов коммуникативной связи литературных групп продвинутого центра с более инертной периферией – одна из сторон данного феномена стихийной, ненаправленной децентрализации, продолжающегося распада советской, тотально-унитарной модели культурной организации общества.
В 1998 г., по данным ВЦИОМ, не читали книг 31 % опрошенных россиян, в 2000-м – 34 %, в октябре 2002 г. – 40 %.
См. об этом: Дубин Б. От крутых боевиков – к простым историям? // Книжное обозрение. 1994. 20 сент. С. 15; Левина М. Читатели массовой литературы в 1994 – 2000 гг. – от патернализма к индивидуализму? // Мониторинг общественного мнения. 2001. № 4. С. 30 – 36.
Три ее номинации – за историко-героический сюжет, любовно-психологический сюжет и детективно-приключенческий сюжет – вердиктом мэтров литературно-журнальной культуры фактически узаконивают в «серьезной» словесности те типы формульных повествований, которые наиболее популярны у самой массовой сегодняшней публики (детектив, любовный роман, исторический роман – см. указ. выше статью М. Левиной). Путь к читателю мыслится как путь по следам читателя, повторение пройденного.
Данные тезисы были представлены на 5-й Потсдамской встрече (30 июня 2003 г.).
Приведено по статье: Дубин Б., Рейтблат А. Литературные ориентиры современных журнальных рецензентов // Новое литературное обозрение. 2003. № 59. С. 565 – 566.
Выступление на Банных чтениях (26 июня 1998 г., Москва).
См.: На рандеву с Марининой // Неприкосновенный запас. 1998. № 1. С. 39 – 44.
Подробнее см.: Дубин Б. Классическое, элитарное, массовое: начала дифференциации и механизмы внутренней динамики в системе литературы // Новое литературное обозрение. 2002. № 57. С. 6 – 23.
Социологическими средствами этот переход к современности на материале Франции обстоятельно реконструирован Присциллой П. Кларк. См.: Clark P.P. Literary France: The Making of a Culture. Berkeley: University of California Press, 1987 (фр. пер.: Bruxelles: Labor, 1991).
См. статью «Идея “классики” и ее социальные функции» в этом издании.
См.: Couégnas D. Introduction à la paralittérature. P.: Seuil, 1992; Thoveron G. Deux siècles de paralittératures: Lecture, sociologie, histoire. Liège: Ed. du CEFAL, 1996; Le roman populaire en question(s) / Sous la dir. de Jacques Migozzi. Limoges: Pulim, 1997.
См.: Eisenzweig U. Le récit impossible: Forme et sens du roman policier. P.: Bourgois, 1986. Детективу в его связи с модерной культурой посвящена монография Жака Дюбуа, для которого этот жанр вообще сомасштабен модерности, парадигматичен для современной эпохи, обозначая как ее «начала», так и «концы». См.: Dubois J. Le roman policier ou la modernité. P.: Nathan, 1992 (особенно р. 47 – 66).
Об этих процессах во Франции, Германии, Италии см., например: Certeau M. de. Une politique de la langue. La Révolution française et les patois. P.: Gallimard, 1975; Blackall E.A. The Emergence of German as a Literary Language 1770 – 1775. Ithaca; London: Cornell UP, 1978; De Mauro T. Storia linguistica dell’Italia unita. Roma; Bari: Laterza, 1984.
О самой идее национальной словесности в связи с построением литературы как института и разработкой в литературной критике представлений о жанровом составе, стилистической системе словесности, пантеоне ее авторитетов и проч. см.: Hohendahl P.U. Building a National Literature: The Case of Germany, 1830 – 1870. Ithaca: Cornell UP, 1989; Jusdanis G. Belated Modernity and Aesthetic Culture: Inventing National Literature. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1991; Qu’est-ce qu’une littérature nationale? Approches pour une théorie interculturelle du champ littéraire / Sous la dir. de M. Espagne, M. Werner. P.: Ed. de la Maison des Sciences de l’Homme, 1994.
См.: Guillaume M. La politique du patrimoine. P.: Galilée, 1980; The Invention of Tradition / Eds. E. Hobsbawm, T. Ranger. Cambridge: Cambridge UP, 1983; Pomian K. Musée, nation, musée national // Le Débat. 1991. № 65. Р. 166 – 176; Walsh K. The Representation of the Past: Museums and Heritage in the Post-Modern World. L.; N.Y.: Routledge, 1992; Калугина Т. Художественный музей как феномен культуры. СПб.: Петрополис, 2008.
О процессе и технологиях изобретения «национального характера» на итальянском материале см.: Bollati G. L’italiano: il caractere nazionale come storia e come invenzione. Torino: Einaudi, 1984.
«Газета была привычкой; роман-фельетон делает ее потребностью», – замечает современник в 1845 г. (цит. по: Thoveron G. Op. cit. Р. 104).
Несколько цифр для понимания масштабов и темпов подобных процессов: число фотомастерских в Париже за 1850-е гг. вырастает вчетверо, с пятидесяти до более чем двухсот. По сравнению с дагерротипами количество снимков увеличивается на несколько порядков: мастера дагеротипии конца 1840-х гг. изготовляли 1,5 тысячи портретов в год, фотомастер начала 1860-х – 2,5 тысячи карточек в день, к концу 1850-х гг. уже появляются книги по «искусству фотографии», к самому началу 1860-х – компендиумы по ее истории. Подробнее см.: Rouillé A. L’empire de la photographie. P.: Ed. le Sycomore, 1982.
Связь идеи современности и ценности современного, «героизма повседневной жизни», с появлением нового «социального заказчика» ясно осознал Бодлер, открыв свои обозрения Салонов 1845 и 1846 гг. программным обращением к буржуа; см.: Baudelaire Ch. Oeuvres complètes. P.: Pobert Laffon, 1999. Р. 603 – 604, 639 – 640.
Mass Culture; the Popular Arts in America/ Ed. Bernard Rosenberg, David Manning White. Glencoe: Free Press, 1957; Mass Culture Revisited/ Ed. Bernard Rosenberg, David Manning White. N.Y.: Van Nostrand Reinhold, 1971.
О возвращении канона уже как исследовательской проблемы, и прежде всего в американскую науку о литературе, см. нашу заметку «Пополнение поэтического пантеона» (Дубин Б. Слово – письмо – литература: Очерки по социологии современной культуры. М.: Новое литературное обозрение, 2001. С. 324 – 328) и материалы специального раздела в одном из номеров «Нового литературного обозрения», особенно статью Михаила Гронаса «Диссенсус: Война за канон в американской академии 80 – 90-х годов» (2001. № 51. C. 6 – 18).
См.: Bürger P. Theory of the Avantgarde. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1984; Calinescu M. Five Faces of Modernity: Modernism, Avant-garde, Decadence, Kitsch, Postmodernism. Durham: Duke University Press, 1987.
См.: Kermode F. The Classic: Literary Images of Permanence and Change. N.Y.: Viking Press, 1975; Компаньон А. Демон теории: Литература и здравый смысл. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 2001. С. 272 – 287, а также статью «Идея “классики” и ее социальные функции» в этом издании.
См.: Froidevaux G. Baudelaire: Representation et modernité. P.: José Corti, 1989; Greiner T. Ideal und Ironie: Baudelaires Ästhetik der «modernité» im Wandel vom Vers– und Prosagedicht. Tübingen: Niemeyer, 1993.
См.: Agamben G. Stanze: La parola e il fantasma nella cultura occidentale. Torino: Giulio Einaudi editore, 1977. Р. 51 – 52.
См., например: Heinich N. L’élite artiste: Excellence et singularité en régime démocratique. P.: Gallimard, 2005, и другие работы этого автора о статусе художника и механизмах его удостоверения, признания, славы в современных обществах.
См. статью «Идея “классики” и ее социальные функции» в этом издании, а также: Дубин Б.В. Классическое, элитарное, массовое: начала дифференциации и механизмы внутренней динамики в системе литературы // Новое литературное обозрение. 2002. № 57. С. 6 – 23; Он же. Другая история: культура как система воспроизводства // Отечественные записки. 2005. № 4. С. 25 – 43.
