Лоувеллу нравился этот памятный подарок, и, когда через несколько месяцев после посадки «НАСА» изготовило с десяток таких сувениров, он надеялся заполучить один из них. Маленькие реликвии была предназначены не для членов экипажа, а для руководителей пяти государств, с которыми встречались трое астронавтов во время наспех организованного тура по возвращении их из космоса. Когда заморское турне завершилось, остался один подарок, и человек, командовавший кораблем, с которого был взят этот обуглившийся кусочек, распаковал сувенир и привез его домой.
– Тпру! - произнес Лоувелл, когда Элли вытянула над алтарем свою исследующую мир руку, угрожая сбросить двадцатитрехлетний артефакт на пол, - Это не надо трогать.
Пройдя комнату в два шага, Лоувелл подхватил свою внучку, поднял ее на плечо, как мешок с мукой, и поцеловал в лоб.
– Может, нам лучше найти твоего папу, - сказал он.
День только начинался, а Лоувелл уже чувствовал, что это будет безумный день, полный подобных неожиданностей. На рождественском ужине должен был быть не только его младший сын Джеффри, но и все остальные дети. А еще второе поколение Лоувеллов привезет семерых Лоувеллов из третьего колена, в возрасте от десяти месяцев до шестнадцати лет. И опасность нависнет над многими сувенирами в этой комнате.
Здесь были ряды табличек, стена, увешанная хлынувшими после удачных полетов «Джемини-7», «Джемини-12» и «Аполлона-8» заявлениями и письмами в рамках с поздравлениями от президентов и вице-президентов, губернаторов и сенаторов. В отдельных рамках были маленькие кусочки флагов и фрагменты комбинезонов, которые Лоувелл носил во время этих экспедиций. Была статуэтка «Эмми», на полном серьезе присужденная Лоувеллу, Фрэнку Борману и Биллу Андерсу за их рождественскую телепередачу с лунной орбиты двадцать пять лет назад. К «Эмми» примыкали другие призы и медали: Приз им.Колиера (ПРИМ.ПЕРЕВ.- Самый престижный приз в авиации, присуждаемый раз в году. Лоувелл получил его в 1968 году вместе с Фрэнком Борманом и Уильямом (Биллом) Андерсом), Приз им.Хармона (ПРИМ.ПЕРЕВ.- Ежегодный приз за достижения в авиации и астронавтике. Лоувелл его получил в 1965 году вместе с Фрэнком Борманом, Уолли Ширрой и Томасом Стэффордом, и в 1966 году вместе с Эдвином Олдрином, Эдвардом Уайтом вторым и Шейлой Скотт), Медаль им.Хаббарда (ПРИМ.ПЕРЕВ.- учреждена Национальным географическим обществом), Медаль им.деЛавала - высшие награды за первые три космических полета Лоувелла. Самыми любимыми являлись реликвии из кораблей этих экспедиций: системные инструкции, полетные планы, ручки, посуда и даже зубные щетки, все из которых побывали в невесомости и при давлении 5 фунтов на дюйм в кабине космического корабля (ПРИМ.ПЕРЕВ.- в кабине «Аполлона» давление почти в 3 раза ниже нормального и составляет 5.5 фунт/кв.дюйм = 0.37 атм). Каждая теперь спокойно лежала на полке при обычной земной силе тяжести и нормальном давлении 15 фунтов на квадратный дюйм (ПРИМ.ПЕРЕВ.- нормальное давление 14.68 фунт/кв.дюйм = 1 атм).
В этой тихой комнате-музее почти не было сувениров из четвертого, последнего и неудачного полета Лоувелла. Экспедициям, не достигшим своих первоначальных целей, не вручали Приз им.Хармона. Не давали наград им.Колиера космическим кораблям, которые взорвались, не закончив полет. Кроме кусочка теплового экрана, о полете «Аполлона-13» здесь напоминало письмо с поздравлениями от Чарльза Линдберга и лежавшие рядом с подоконником две реликвии с «Водолея», сгоревшего в атмосфере много лет назад: оптический прицел и мемориальная табличка, которая должна была крепиться на передней посадочной стойке.
Предоставив сувениры самим себе, Лоувелл отнес Элли на кухню своего комфортабельного дома в Хорсшу-Бэй, штат Техас, где он застал Мэрилин, беседовавшую с Джеффри и его женой Энни.
– Я полагаю, это ваше, - сказал он Джеффри, держа на себе свою внучку.
– Она что, полезла к вещам? - спросил Джеффри.
– Только собиралась.
– Ну, держись, - сказала Мэрилин, - В пути еще шестеро.
В ответ Лоувелл только улыбнулся - он не нуждался в этом предостережении. Шестнадцать лет они с Мэрилин и четырьмя детьми прожили в своем маленьком доме в Тимбер-Коув и привыкли к бурным выходным. Годы Тимбер-Коув, конечно, давно миновали и постепенно забывались, как и дни «Аполлона».
В середине 70-х семьи, жившие в пригородах вокруг Космического Центра, начали разъезжаться. Расселение начиналось медленно. Первым стал Нейл Армстронг, который объявил, что возвращается к себе в Огайо на должность профессором колледжа и промышленного консультанта. Майкл Коллинз уехал в Вашингтон на работу в Государственный Департамент. Фрэнк Борман ушел в «Восточные авиалинии». Но расселение было неизбежным. После посадки на Луну «Аполлона-11» в 1969 году опьяненные успехом стратеги «НАСА» запланировали отправить в начале 70-х еще девять ЛЭМов в девять разных мест на лунной поверхности. По этим радужным сценариям к восьмидесятым на Луне должна была быть построена первая постоянная база в одном из мест, разведанных предыдущими экспедициями.
Этого, конечно, не произошло. К началу экспедиции «Аполлон-13» уже был отменен полет «Аполлон-20», павший жертвой экономии администрации и вопросов народа, зачем стране возвращаться на Луну, когда она уже доказала свое первенство. После «Аполлона-13», когда чуть не погибли трое астронавтов, под это космическое сокращение быстро попали «Аполлон-19» и «Аполлон-18». Вашингтон согласился, что, раз, «Аполлоны» с «14» по «17» уже оплачены, то они пройдут, как намечено, и в течение двух с половиной лет в эти последние четыре экспедиции на Луну отправятся двенадцать астронавтов-счастливчиков.
В декабре 1972 года, когда в Тихом океане приводнился последний лунный экипаж, некоторые члены сообщества пилотов-испытателей, воспитанных программой «Аполлон», приняли решение остаться. Фрэду Хэйзу, который упустил свой шанс высадиться на Луну из-за невезения с испорченным сервисным модулем, неопределенно пообещали командование «Аполлоном-19». Когда эта экспедиция была отменена, пилот ЛЭМа участвовал в первых испытаниях прототипа корабля «Спэйс-Шаттл» и в конце 70-х перешел на работу в «Грумман». Кен Маттингли, который по счастливому стечению обстоятельств и отсутствию антител на корь не попал в команду несчастного «Аполлона-13», в конечном счете, удачно слетал на борту «Аполлона-16» и тоже применил свои летные качества в программе «Спэйс-Шаттл». Дик Слэйтон, которому в 1959-м пообещали полет в космос, а потом списали в 1961-м из-за сердечной аритмии, упорно добивался включения в отряд астронавтов. В 1975 году он, наконец, был назначен в экипаж «Аполлона», с которого стряхнули пыль ради политически бесценной, но бесполезной для науки, стыковки с космическим кораблем Советского Союза на околоземной орбите.
– Я хочу тебя предупредить, - сказал Крис Крафт в телефонном звонке своему начальнику по «НАСА» Джорджу Лоу, когда составлял список экипажа этой экспедиции, - что я собираюсь рекомендовать на этот полет Дика. Если у тебя с этим возникнут какие-нибудь проблемы, лучше скажи мне, и я сам этим займусь.
– Но почему именно Дик, Крис? - утомленно спросил Лоу, который прежде уже спорил с Крафтом на эту тему, - У тебя что, больше никого нет на этот полет?
– Хочешь знать почему? - сказал Крафт, - Потому что мы слишком долго зажимали этого парня, Джордж. Вот почему. И это достаточная причина.
Позже тем летом Слэйтон вместе с Томом Стэффордом и Вансом Брандом погрузился в кабину последнего «Аполлона» «НАСА» и, наконец, взлетел ввысь, о чем мечтал больше пятнадцати лет.
За исключением этих и некоторых других пилотов, большинство других людей, принятых в «НАСА» в первые дни лунной программы, ушли, когда Агентство сменило свои ориентиры. Джим Лоувелл покинул отряд астронавтов в 1973 году, сначала работая в морской компании, а потом в компании связи. Харрисон Шмит, пилот ЛЭМа «Аполлона-17», вернулся в Нью-Мехико и был выбран в Сенат США. Даже Джек Суиджерт, который не мыслил себя без космических полетов и не сомневался, что останется в Агентстве, решил больше не испытывать свою небесную судьбу и вернулся в Колорадо, где он тоже занялся политикой.
Как и Шмит, Суиджерт сначала баллотировался в Сенат. Но, в отличие от Шмита, он проиграл выборы. В 1982 году бывший астронавт снова выдвинул свою кандидатуру, теперь уже в палату представителей, и на этот раз победил. Однако за месяц до его ноябрьских выборов Суиджерту поставили диагноз особо тяжелого случая лейкемии. Он умер в январе, за три дня до намеченной инаугурации. «Бедный Джек», - часто думал Лоувелл, - «Все для тебя начиналось так хорошо, но всегда заканчивалось плохо».
Конечно, весной 1970 года, когда Суиджерт, Лоувелл и Хэйз вернулись из лунного полета, все трое были по-настоящему счастливыми. В 12:07 дня по хьюстонскому времени командный модуль «Одиссей» опустился в Тихий океан, страна вздохнула с облегчением, а эта новость стала самой громкой и продолжительной после возвращения Джона Гленна из первого американского орбитального полета восемь лет назад. «Астронавты совершили мягкую посадку точно в цель, невредимыми после их четырехдневного испытания», - восклицала «Нью-Йорк Таймс», - «Посадку капсулы приветствовали аплодисментами, сигаретами и шампанским».
