Все это свидетельствует о личных достоинствах и репутации авторов директивы. В ней, между прочим, говорилось еще: «Указываемые в действующих по части препровождения арестантов положениях меры к поддержанию порядка в партиях и к удержанию в полном повиновении каждого из входящих в состав их столь действительны, что произвольные, не опирающиеся ни на закон, ни на необходимость, отношения к кому бы то ни было из преступников или поднадзорных лиц отнюдь не должны иметь места и не могут быть терпимы. Такие отношения конвоирующих с конвоируемыми, понапрасну раздражая и даже ожесточая последних, пригодны только для признания, что первые не удовлетворяют своему специальному назначению и, как не усвоившие необходимого самообладания, достойны лишь порицания, даже κapы...»18
Спустя три года после реформирования конвойных команд генерал Гаврилов писал в своем отчете, что «они представляются ныне учреждениями уже достаточно окрепшими и вполне отвечающими своему специальному назначению». Он видит в этом результат усердия и внимания начальников команд и особенно отмечает уездных воинских начальников, командиров местных бригад, которые заведуют «конвойной стражей, не входящей даже в счет боевых сил государства, без какого-либо вознаграждения со стороны Министерства внутренних дел». Служба несется, как отмечает главный инспектор, не хуже, чем она велась до реформы 1886 г., когда ею занимались еще и строевые части. Сократилось число побегов. Однако у этого вида формирований было немало нерешенных проблем. Плохо обстояло дело с удовлетворением предметами вещевого довольствия. При разработке норм выдачи и сроков носки не учитывались разные климатические условия и нагрузки, при которых приходится нести службу конвойным командам. Непродуманная во всех деталях программа обучения слишком много времени отводила строевой подготовке в ущерб служебной. Гаврилов предложил дополнить устав гарнизонной службы правилами окарауливания арестантов, выводимых на внешние работы19.
По инициативе главного инспектора в конвойной страже многое делается для поднятия грамотности конвоиров, их воспитания и обучения, повышения уровня подготовки унтер-офицеров и офицерского состава команд. Он следит за выпускаемой военной литературой, внедряет новое. В директиве от 24 июня 1888 г. рекомендует офицерам конвойной стражи и тем, в чьем подчинении состоят конвойные команды, поинтересоваться «Памятной книжкой для унтер-офицера пехоты» полковника А.И. Верещака: «Ознакомившись с содержанием этой книги, признавая ее весьма пригодной для руководства при обучении нижних чинов конвойных команд, я считаю своим долгом обратить внимание г. начальников этих команд и начальников местных команд, в ведении коих состоят конвойные команды, на это полезное издание»20.
В это время выходят издания, специально посвященные конвойной службе. Это различные пособия, написанные или составленные офицерами конвойной стражи Н. Третьяковым, Н. Квицинским и др. В предисловии к «Руководству для конвойных команд» (С.-Петербург, 1891) составитель штабс-капитан С.-Петербургской конвойной команды Николай Квицинский замечает, что по прошествии пяти лет со времени учреждения конвойной стражи не издано ни одной инструкции или другого подобного документа о конвойной службе, особенно чувствуется отсутствие их в тех командах, где нет своих офицеров (подчиненных местным командам или уездному воинскому начальнику). Ради справедливости следует уточнить, что основополагающий документ все же был – это Положение о конвойных командах, высочайше утвержденное 4 ноября 1886 г. (приказ по военному ведомству № 278). Помимо этого конвоиры руководствовались Воинским уставом гарнизонной службы 1884 г. Но накопилось еще множество других нормативных актов, в том числе приказов, распоряжений и директив, изданных в разное время, что несомненно требовало большой кодификационной работы и обобщения, выработки единого свода правил о конвойной службе, т. е. устава. Но до этого пока дело не дошло. А значит, нужны были книги и брошюры, которые в популярной форме излагали бы все, что необходимо знать конвоиру. Такая книжка появилась. Называется она «Памятка конвоиру», издана в 1890 г., автор ее штабс-капитан Н. Дроздовский. Она имеет подзаголовок «Держи ухо востро!» и содержит правила несения конвойной службы, написанные простым, доступным для солдата языком в виде советов и назиданий. Например, таких: "Конвоир есть тот же часовой, а потому так себя разуметь и так себя соблюдать должен»; «Арестанта без нужды не обижай: конвоир не разбойник», «Предупреждай и прекращай всякие споры, ссоры, драки арестантов между собою, но делай это прилично, без ругательств, на том основании, что слишком грубое и жестокое обращение конвойных роняет и унижает их значение в глазах арестантов»; «Конвоиру надлежит быть здоровым, честным, неподкупным»; «Помни, что за всякие нарушения правил конвойной службы ожидает тебя военная тюрьма или дисциплинарный батальон, а за точное исполнение – похвала начальства»...
Предметом особой заботы генерала Гаврилова было размещение и довольствие конвойных команд, устройство их быта. Он был очень внимателен к солдату и требовал от своих подчиненных постоянно следить за тем, как одет, обут и накормлен конвоир, как организован его отдых, помня, что на нем лежит основное бремя «тяжелой, сопряженной с лишениями, и крайне ответственной конвойной службы». Гаврилов выносит из своих инспекторских поездок массу впечатлений. От его внимательного взгляда не ускользают и такие детали, которые казались порой мелкими и несущественными. Он интересуется положением унтер-офицеров, отметив с удовлетворением, что они готовятся «в каждой команде из рядовых той же команды». Офицеры, по его мнению, дорожа возможностью служить на одном месте и каждый год в награду получая по годовому окладу, хорошо служат. Он даже иногда склонен не то что преувеличивать, а несколько идеализировать увиденное. «Из всего, что довелось мне увидеть во время моей поездки, – писал он в одном из своих очередных отчетов, – я вынес лишь одно убеждение, что все чины конвойных команд знают и делают свое дело отлично. Мне не случалось услышать ни одной жалобы или претензии на конвоиров ни со стороны гражданских и военных властей, ни со стороны железнодорожного начальства, ни со стороны самих арестантов»... Осмотрев расположение московской конвойной команды, он нашел его «роскошным» (просторное помещение, железные кровати, байковые одеяла, металлическая посуда), производящим впечатление «не казармы, а отлично содержаемого закрытого учебного заведения». Конечно, и состояние конвойных команд, и их служебная деятельность были еще далеки от совершенства. Сам генерал Гаврилов вынужден был признать, что конвойные команды, расположенные в крупных городах и сопровождающие арестантов по «искусственным путям сообщения» (т. е. железным дорогам), находятся в более благоприятных условиях и выглядят лучше, чем те, что расположены в уездных городах и несут службу на трактах, «бывая по несколько недель в походе и при непогоде, причем нижние чины длительное время находятся вне ока начальства и его непосредственного влияния»21.
Гаврилов, изучив служебную деятельность конвойных команд во многих губерниях страны, пришел к выводу о необходимости пересмотреть штатную численность ряда команд ввиду их неравномерной загруженности. По его представлению, например, Макарьевская конвойная команда была упразднена, за счет чего увеличена численность Нижегородской команды. Аналогичные изменения происходили неоднократно.
За период своей деятельности на посту главного инспектора по пересылке арестантов генерал Н.Н. Гаврилов сделал немало полезного, это был энергичный, заботливый и гуманный руководитель. В центре его внимания всегда был человек. По дошедшим до нас отчетно-распорядительным документам мы вправе прийти к такому выводу. Он не упускал возможности сделать все от него зависящее, чтобы облегчить участь арестантов, по-отечески относился к солдатам. Всегда старался отметить усердие при исполнении службы. Этому посвящен и один из его последних циркуляров. До всего личного состава конвойных команд был доведен пример добросовестного выполнения своего долга ефрейтором Жиздринской конвойной команды Антоном Деминым. Во время нахождения с партией арестантов на ночлеге в этапном доме (это было в д. Слободке на пути из Жиздры в г. Мещовск) он увидел пробегавшего мимо дома человека, в котором узнал ранее конвоированного им арестанта, и задержал его. Это действительно оказался бежавший из под ареста преступник. За проявленную бдительность Демину выдана денежная награда.
