Ознакомительная версия.
– Снижение надежности вплоть до взрыва? – Даже подскочил Анатолий Иванович Савин. – Так это же диверсия!
Наверное, вспомнил Анатолий Иванович НКВД и Берию, которых он пережил, и продолжил:
– Пожар или взрыв на заправленной ракете – это уничтожение не только ракеты, старта, монтажно-испытательного корпуса, людей, но и гибель космического аппарата! В него вложены миллионы народных средств! Вы даже не можете себе представить, как при известии об уничтожении аппарата возликуют потенциальные противники. Они же его боятся, как огня. Ведь наш аппарат – это не просто «ИС» (или как его называют в Днепропетровске «КИС» или «Мурлыка»), это – КОСМИЧЕСКИЙ ИСТРЕБИТЕЛЬ! В околоземном пространстве он пойдет на сближение с вражеским космическим объектом и расстреляет его! Обезвредит, обеспечив тем самым безопасность отчизны в случае звездных войн! Мой «кошачий» аппарат – это ответ на гангтеризм безответственных правительств.
– Анатолий Иванович, никто не дискутирует с вами, – Лучма грузно поднялся и тяжело вздохнул, – мы понимаем, что выводим на орбиту «ИС»! Я не допущу гибели вашего космического истребителя – грозы бандитских аппаратов на около земных пространствах. Паниковать нет оснований. Самое простое решение в случившихся обстоятельствах – стартовать в космос. Но запуск осуществить нельзя из-за отбоя. Причин мы пока не знаем. Традиционное решение вопроса – слить топливо и сухую ракету отправить в МИК для исследований. Но на это уйдет более пяти часов. За это время телеметрические батареи на борту взорвутся. Так что ничего другого не остается, как извлечь телеметрические батареи из ракеты и заменить их новыми. Но на стартовой площадке не предусмотрены фермы обслуживания для этой и подобных нештатных операций. Какие средства можно использовать на тридцатиметровой высоте? Пусть военные пороются в своих запасниках. Они наверняка смогут нам чем-то помочь.
– Всем все ясно? – Герман Степанович развернулся в сторону командира войсковой части.
Полковник П.С. Батурин поднял трубку телефонного аппарата:
– Ну-ка срочно разыщите прапорщика Добрынина…
Через полчаса к ракете была погнана автовышка. Возле нее тут собралась группа штатских и военных. Конечно, это были Лучма, Коваленко, Толмачев, энергичный представитель отдела баллистики Компаниец, не менее энергичные представители проектного отдела технологических комплексов Болгарин и Федоров, офицеры. Они сопровождали к автовышке слесаря Южмаша Алексея Алексеенко. Ему было не впервой устранять различные «хомуты» прямо на полигоне. В Днепропетровске, в сборочном цехе он собственными руками установил в приборном отсеке управленченские приборные блоки, поэтому знал отсек, как собственные пять пальцев. Но переделывать, что добротно было установлено без спешки в технологически выверенной обстановке, не просто дорабатывать, а в условиях зарождающегося очага катастрофы плюс нервозности общей ситуации, Алексею никогда не приходилось
Лучма понимал, что не имеет морального права приказывать. Он попросил заводского парня:
– Алеша, выручи…
Алексеенко ответил, не мудрствуя лукаво:
– Раз надо… Жалко ведь, если старт угробится.
Вот так и выразил перед специалистами свою жизненную позицию представитель рабочего класса, которому ныне некоторые любители демократизма пытаются приклеить ярлык люмпенизации.
Леше помогли взобраться на площадку автовышки, подали сумку со слесарными инструментами, помахали:
– Чуть что, кричи не стесняйся.
Площадка стала медленно подниматься, Вот она уже на уровне люка в приборном отсеке, Алексей снял крышку люка, перелез через ограждение площадки и по пояс залез в приборный отсек. Дотронулся до батареи, выругался так, что было слышно внизу:
– Вот, заразы, разогрелись, как блины на сковородке!
И закричал во всю мощь своих легких:
– Скоро рванет! Что делать?
Снизу ответили:
– Снимай, Алеша! Время еще есть! Не дрейфь!
И Алексей начал размонтировать крепежные хомуты. Но сдвинуть батареи не удалось. Их заклинило на кронштейнах. Наверное, от собственного разогрева в результате химических реакций? Алексею показалось, что батареи не просто увеличились в размерах, а вздулись! Верный признак того, что еще немного и рванут. И будут тогда разбросаны его окровавленные кусочки по площадке, а душа полетит в рай… Конечно, в рай, ну не в ад же… На фига из-за ада работать на верную погибель?.. Отогнав загробные мысли, Алексей попытался расшатать «мины замедленного действия». Орудуя гаечными ключами, навалился плечом.
Снизу слесаря подбадривали криками:
– Времени еще достаточно, Алеша! Попробуй постучать молоточком.
– Молоточек не поможет, кувалдой надо, черт побери! Но один раз размахнешься и пиши пропало. Вот если бы найти точку опоры, да навалиться, как следует…
И он все же нашел ее, эту так желанную точку опоры. Нашел то, чего не мог найти древний Архимед, вознамерившийся сдвинуть Земной шар. Батареи не выдержали напоров пролетарских бицепсов. Когда злополучные батареи были извлечены из приборного отсека, на старте раздался вздох облегчения. Алексей опустился вместе с ними на разогретый осенним солнцем бетон.
Вот тогда во всей полноте выплеснулось внутреннее напряжение его организма: нервная дрожь перекосила лицо, руки тряслись, на лбу и спине испарина. Тут же Лучма поднес ему стакан спирта:
– Молодец, Алеша! Ордена достоин. А это тебе для снятия стресса.
Компаниец вытащил из сумки буханку хлеба:
– Занюхай, наш герой!
Болгарин протянул бутылку «Боржоми»:
– Запей, спаситель наш!
Победителя отвезли в ДОС.
К вечеру причина отбоя была выяснена: подвела наземная аппаратура. Через сутки стартовый комплекс вместе с ракетой были готовы к повторной работе. Ракета ушла в восточном направлении, На ИПе прозвучало по трансляции выстраданное:
– Окончание работы второй ступени! Есть отделение объекта! Приняты бортовые сигналы с «ИСа».
Наконец, пришла пора пожать друг другу руки. В госкомиссии засуетились: настала очередь для составления сообщения ТАСС. Конечно, такое сообщение не повод для всенародного ликования. Но мы были ему рады.
Столы были расставлены в коттедже главного конструктора «Мурлыки».
Из столовой притащили соленья, наварили картошки, поджарили мясо из подсобного хозяйства воинской части. Днепровская экспедиция выставила спирт: гулять так гулять!
Главный конструктор «ИСа» Анатолий Иванович Савин жал руку Лучме и говорил, говорил… Его провало, ведь после долгих взаимных притирок, наконец-то, возникло чувство трудовой общности, ощущение хорошо сделанной совместной работы. Хотя и это был первый шаг, до уничтожения на околоземной орбите вражеских космических аппаратов было еще ох как далеко, но первый шажочек был уже сделан.
В зале включили московское радио. Диктор передал:
– 27 октября 1967 года в Советском Союзе на околоземную орбиту выведен космический аппарат «Космос – 185». Параметры орбиты… Научная аппаратура функционирует нормально…».
Зазвенели граненые стаканы, Анатолий Иванович Савин потребовал предоставить ему слово:
– Не подвела ваша «лошадка» 11К67, Данилыч! Предлагаю тост: за всех нас, ребята! За днепропетровцев, за вашу «машину» – ракетное такси, за главного конструктора Янгеля, под чьим руководством создан замечательный носитель, за его молодую опору, за тебя, Леонид Данилович! Пусть последующие старты будут такими же успешными!
Сквозь звон стаканов послышались возгласы:
– Как только эту гадость пьют партийные? Что примешали к спирту?
– Наверное, гептильчика накапали, чтобы продирало, так до дна…
– А не пить нельзя – такое выдающееся событие обмыть надо, чтобы и дальше все летало…
Принесли аккордеон. Командир войсковой части Петр Сергеевич раздвинул меха. Хрипловатый баритон полковника пришелся всем по душе:
– Эх, Данилыч, нам ли жить в печали! Давай рванем мою, сибирскую:
ПО ДИКИМ СТЕПЯМ ЗАБАЙКАЛЬЯ,
ГДЕ ЗОЛОТО РОЮТ В ГОРАХ,
БРОДЯГА, СУДЬБУ ПРОКЛИНАЯ…
– Да, Данилыч, мы все в какой-то степени даже не бродяги, а каторжники, прикованы к нашему делу цепями воинского и гражданского долга, заброшены в пустыню, где только верблюды и выживают. А мы здесь творим чудеса, Очень мне понравилось работать с янгелевской командой. Королевцы при любом случае пытаются показать, кто хозяин ракеты, выпендриваться начинают. А днепропетровцы – свои в доску парни. Что тебе, Данилыч, сказал по в-ч Янгель? Небось, представил к правительственной награде?
– Ха, к награде! Он сказал: «Еще раз такое повторится, то головы не сносишь!» Крут наш главный. Дальше выразился еще хлеще: «Что за мудаки твои военные, если не могут отличить вику от гнезда? Гони их в три шеи!»
– И это называется «свои в доску»! Уж лучше просто по шее надавайте…
– Держать надо всех вас, погонников, в еловых рукавицах, тогда и толк будет, – вставил свое необычное слово кто-то из СКБ-41. – Но сегодня торжество. Будем радоваться первому старту в космос.
Ознакомительная версия.
