– Прежде всего мы должны извиниться за то, что мы совершили.
Среди японцев, которые побывали в Горном доме, трое впоследствии стали премьер-министрами страны. Кто после этого скажет, что думать о прощении – непрактично?
Премьер-министр Японии Нобусукэ Киси, один из тех, кто побывал в Горном доме, объехал в 1957 году девять стран и каждой принес извинения:
– Мы не можем позволить себе жить с таким дурным прошлым.
Никогда не знаешь, кого увидишь здесь. Здесь католик из Северной Ирландии, которого британские власти пять лет держали за решеткой, встретил офицера из той самой части, что его арестовала.
В штаб-квартире организации «Моральное разоружение» необычная атмосфера. Никто никому не отдает приказов. Все равны. Вместе готовят еду, вместе убирают дом. Даже обязанности ночного дежурного кто-то выполняет добровольно. Одна женщина из Нигерии, смеясь, рассказывала, что любит приезжать в Горный дом хотя бы для того, чтобы увидеть африканского мужчину на кухне.
Но неужели активисты общества «Моральное разоружение» не разочарованы очевидной невозможностью убедить всех людей в том, что врагов нужно прощать?
– Людей, которые могут простить врагов полувековой давности, немало, – ответил мне Григорий Померанц. – В Европе это норма… Я сблизился с немцем, который воевал в Сталинграде, где и я был по другую линию фронта.
Если посмотреть под этим углом зрения, то все военные конфликты последнего времени порождены старой враждой. Везде люди брались за оружие, потому что не могли забыть о прежних обидах. И ситуация кажется безвыходной до того мгновения, когда находятся люди, которые достаточно мужественны, чтобы выслушать прежнего врага, попытаться его понять и примириться с ним.
Можно продолжать ненавидеть наших вчерашних или завтрашних противников до бесконечности. А можно сделать шаг навстречу, открыть им сердца и души. Каждый такой шаг поможет объединению людей.
Поэт Максимилиан Волошин писал столетие назад: «Когда происходит битва на земле, надо, чтобы кто-то стоял на коленях в своей келье и молился за всех враждующих: и за врагов, и за братьев. В эпохи всеобщего ожесточения и вражды надо, чтобы оставались те, кто может противиться чувству мести и ненависти и заклинать благословением обезумевшую действительность».
Есть праведники, которые способны на это.
В Первую мировую солдаты и их семьи, с одной стороны, искали утешения в вере. С другой – многие разочаровались в религии, видя вселенскую трагедию – высшую форму несправедливости. Число верующих стремительно сокращалось. Общество менялось, наступило время переоценки ценностей.
В России и Оттоманской империи, где именем Всевышнего правили монархи, власть перешла к гражданским правителям. Вера многих солдат не выдержала испытания ужасами войны. Впрочем, другие считали, что именно религия спасла их, помогла пережить трудности и сплотила против врага.
Призывы иерархов церкви к миру и согласию не производили впечатления на паству. Может быть, слова священнослужителей звучат не так убедительно потому, что сами церкви не могут прийти к согласию между собой? Ведь христиане даже Рождество Господне и то отмечают в разные дни. Западная и восточная церковь разделились в Х! веке и почти за тысячу лет не сумели преодолеть свои разногласия.
Разделение на католиков и протестантов, православных и старообрядцев, вообще говоря, понять непросто. Лютеране, мормоны, методисты, пресвитериане – все это христиане, однако они с трудом признают друг друга. Но если все они верят в Иисуса Христа, то почему возносят молитву ему в разных храмах? И отчего христианские конфессии относятся друг к другу, мягко говоря, недружелюбно?
Есть люди, которые пытаются сблизить христиан, помочь им преодолеть это разделение. Движение к диалогу христианских религий называется экуменизмом. Экуменическое движение появилось в начале XX века, но прогресса добилось небольшого. Экуменическое движение стало заметным после Второго ватиканского собора, который закончился обоюдным снятием анафем, провозглашенных в XI веке римской и константинопольской церквами.
Главной темой Второго ватиканского собора, созванного папой Иоанном XXIII в 1959 году и завершенного папой Павлом VI в 1965-м, стала «неоспоримо глубокая тоска по единству» христианства.
Вопрос о диалоге христианских церквей давно волнует многих священнослужителей. Но как ликвидировать разногласия внутри христианства, покончить с эрой фанатизма и конфликтов?
Современные теологи говорят, что религиозная нетерпимость – это грех. Нетерпимость разрушает религию. Каждый верующий сам определяет отношение к Иисусу Христу и не может навязывать свое отношение другим. Теперь даже говорят, что религий не столько, сколько существует вероисповеданий и конфессий, а столько, сколько существует верующих людей.
Мы – свидетели колоссального многообразия разного рода промежуточных форм и видов религиозной веры. Очевиден плюрализм в рамках одной и той же церкви. Скажем, в англиканской церкви сочетаются элементы католицизма и протестантства. Протестантская церковь давно занялась тем, что можно назвать переводом Евангелия на язык сегодняшнего дня. Приспосабливая религию к изменившимся историческим условиям, протестантские теологи меняют методы и формы деятельности церкви.
В прошлые века христиане разных исповеданий стремились прежде всего доказать, что они правы. Теперь сторонники экуменизма есть во всех церквах. Но на практике церкви не торопятся пойти навстречу друг другу. Некоторые иерархи Русской православной церкви считают экуменизм лжеучением. Они понимают под этим объединение вероисповеданий и возражают против этого, потому что считают, что есть истинные и ошибочные вероисповедания и их нельзя смешивать.
Вот уже много лет не могут встретиться российский патриарх и глава католической церкви. Это была бы встреча двух церквей, которые разошлись почти тысячу лет назад, в 1054 году. Но Священный синод Русской православной церкви считает встречу с папой римским несвоевременной – по причине миссионерской деятельности католиков в России. Русская православная церковь очень обеспокоена тем, что в Россию приезжают посланцы других церквей, умелые проповедники, послушать которых приходит множество людей. Иностранному Богу не рады, хотя совсем непонятно, как Бог может быть иностранцем.
Завершится ли когда-нибудь вечный спор различных церквей и религий? Не похоже. Спор о том, чья вера старше и важнее, неразрешим в принципе. Так что отношение к экуменизму есть вопрос скорее политический, чем религиозный. Неприятие экуменизма обычно отражает стремление отделиться, отгородиться от мира. Это ксенофобия, страх перед чужими. Не случайно нынешний папа римский Франциск призывает католиков избавляться от фундаментализма, который ведет к замкнутости церкви.
Говорить об организационном единстве церквей не приходится. Это едва ли возможно в ближайшие столетия. Но примириться друг с другом христианские церкви в состоянии. Тем более что примирение религий будет иметь политическое значение, ослабит и накал межгосударственных противоречий.
Можно говорить и о суперэкуменизме – диалоге христианства с нехристианскими религиями. Неформальный диалог между мировыми религиями идет уже давно.
Папа римский Франциск летом 2014 года провел в Ватикане совместную молитву с президентом Израиля Шимоном Пересом, главой Палестинской автономии Махмудом Аббасом и патриархом Константинопольским Варфоломеем. Все было продумано. Иудей, мусульмане и христиане молились отдельно, но говорили то, что объединяет их религии. Первым произнес молитву Шимон Перес, поскольку иудаизм старше христианства и ислама. Затем папа любезно предоставил слово гостю – патриарху Варфоломею. Последним помолился Махмуд Аббас. Это было важное экуменическое событие, хотя оно и не повлекло за собой каких-то политических перемен на Ближнем Востоке.
Диалог христианства с исламом или буддизмом никакого единства не предполагает, но жизненно необходимо устранение ошибочных мнений друг о друге. Это тоже отнюдь не чисто религиозный вопрос. Диалог христиан с мусульманами важен для России как внутриполитическая проблема, поскольку среди россиян много людей, исповедующих ислам. И это вопрос внешнеполитический, потому что южные соседи России – это в основном исламские государства.
Религиозная окраска придает многим конфликтам ожесточенный, непримиримый, фанатический характер. Это происходит, скажем, на Ближнем Востоке. Войну с Израилем многие арабские страны считают войной ислама против всей иудео-христианской цивилизации. И многочисленные боевики и террористы воспринимают себя прежде всего как воинов Аллаха, которые сражаются за всемирный халифат.
На территории бывшей Югославии три враждующих стороны представляли разные религии – православие, католицизм и мусульманство. Войны в бывшей Югославии отнюдь не были религиозными, как это пытались представить, но религиозные различия сделали эти войны еще более кровавыми.
