Розенберг станет гоняться за Эриком Кохом, который к этому времени исчез из вида. Рейхскомиссару необходимо было втолковать, что 450 тыс. рабочих можно будет заполучить только «беспощадным использованием всех средств». Розенберг вовсе не был намерен вмешиваться. Он рассматривал миссию Заукеля как рычаг для того, чтобы оторвать Коха от его власти. В начале ноября после ознакомления с докладной запиской Брайтигама он открыто разразился критикой в адрес лидеров Трудового фронта Роберта Лея. Миллионы русских, утверждал Розенберг, дрожащих от страха, сейчас считают Германию второй Сибирью. Будет неверным доставлять их в Германию в замороженном состоянии.
У миллионов русских было бы еще больше причин дрожать от страха, если б они знали о соглашении, заключенном 18 сентября между Гиммлером и министерством юстиции. С этого момента восточных рабочих можно было отправлять в концентрационные лагеря по расплывчатому обвинению в том, что они являются «антиобщественными типами». Открывалась дорога к массовой депортации советских граждан в Аушвиц (Освенцим) и Бухенвальд, которая произошла после отступлений на фронте в 1943 г. Условия этого секретного соглашения с исключительной прямотой оговаривали работу до смерти, и это относилось к десяткам тысяч восточных рабочих. Это ставило их на одну планку с евреями и подтверждало все наихудшие опасения, которые возникли после массовых побоищ, устроенных немцами.
В основе этого ошеломляющего соглашения лежал спор между Гиммлером и Шпеером, который возражал против права СС на производство своих собственных вооружений. Несмотря на возражения Шпеера, Гиммлер производил оружие в концентрационных лагерях. Чтобы вернуть это производство под свой контроль, Шпеер пошел на компромисс. Он был достигнут после ряда совещаний между Шпеером, Гиммлером и Гитлером, проходивших в том же сентябре 1942 г. Была достигнута договоренность, что концентрационные лагеря будут поставлять рабочую силу для гражданских предприятий, контролируемых Шпеером, и что СС будет получать пропорциональную долю вооружений, произведенных таким образом. Поэтому от Гиммлера требовалось найти какой-то упрощенный механизм, по которому концентрационные лагеря могли бы заполняться и расширяться. Заукель не проявил нежелания помочь Гиммлеру. Например, у Гиммлера были планы расчистки обширной части Восточной Польши для германских поселений. 26 ноября Заукель дал указания управлениям по найму, чтобы изгнанные поляки были отделены от своих семей и отправлены на берлинские заводы вооружений. Криминальные и антиобщественные элементы из среды этих поляков должны отправляться прямиком в концентрационные лагеря. Три недели спустя, 17 декабря, в управления по найму пришло еще одно распоряжение, на этот раз от Мюллера (то есть гестапо). В ходе следующих шести недель все беглецы и отсутствующие среди рабочих из вражеских государств должны быть отловлены. К 1 февраля 1943 г. Гиммлеру требовалось 35 тыс. свежих заключенных для его учреждений, где уровень смертности уже превысил уровень восполнения. Официальные отчеты показывают, что в первые две недели было получено 12 тыс. человек.
На суде Заукель возражал, что доля восточных рабочих, понесших уголовные наказания, была очень мала — меньше одной десятой процента. К сожалению, это заявление может относится только к тем делам, которые рассматривались в суде. В конце войны, когда были освобождены те, кто уцелел в концентрационных лагерях, стало очевидно, что многие из них — просто одичавшие люди, не имевшие понятия, как они здесь очутились. В первые шесть месяцев 1943 г. 193 тыс. иностранных рабочих были отправлены в концентрационные лагеря — официально за отсутствие на своем рабочем месте, но настоящие дезертиры и прогульщики составляли лишь долю этой величины. Это означало, что тот же уровень отправки в концлагеря поддерживался с выхода циркуляра Мюллера 17 декабря 1942 г. Наконец, в мае 1944 г. Шпеер сам пожаловался, что его рабочая сила из восточных рабочих тает на глазах из-за такой отправки в концлагеря по 40 тыс. человек в месяц. С большой неохотой Гиммлеру пришлось пообещать Шпееру, что нарушители, получившие короткие сроки заключения, будут выпускаться после отбывания своих сроков на свободу.
Не стоит описывать значение заключения под стражу в концентрационном лагере. Подтекст этих цифр понятен. Очень большое число восточных рабочих, приехавших в Германию либо добровольно, либо по принуждению — возможно, сотни тысяч их, а может, и больше, — не воспользовались никакими реформами. Они умерли в тюремно-трудовых лагерях от эпидемий, перенапряжения и просто голода.
В декабре 1942 г. Розенберга опять уговорили принять участие в кампании против Заукеля, которую возглавлял Отто Брайтигам в политическом управлении. В результате полученного пространного письма с жалобами Розенберга пригласили присутствовать на совещании в Веймаре, где Заукель выступил перед 800 чиновниками министерства Розенберга и экономического штаба «Восток», оторванными с большими трудностями и затратами от их задачи трудовой вербовки в Советском Союзе. Заукель перечислил ряд ханжеских общих принципов, среди которых было интересно прочесть, что всякий, «кто трудится в Германии, может жить в Германии, даже если он является большевиком». Главная цель этого сборища — очистить имя Заукеля, но протесты типа «Заукель не потерпит, чтобы с человеческими существами плохо обращались» могли восприниматься аудиторией как блеф, оправданный требованием гигантских трудовых квот.
Возникала новая трудность. После падения Сталинграда (после ликвидации 2 февраля 1943 г. окруженной 23 ноября 1942 г. под Сталинградом группировки Паулюса. — Ред.) восточная часть рейхскомиссариата Украины перешла под военное управление. Фельдмаршалу фон Клейсту для строительства оборонительных рубежей требовалась вся наличная рабочая сила. При правлении командующего тыловым районом Карла фон Рокеса у Заукеля не было причин жаловаться на военную администрацию Украины больше, чем на Эрика Коха. Но теперь впервые его трудовые комиссары-вербовщики на Украине столкнулись с оппозицией вермахта. И фон Клейст, командующий группой армий «А», и Фредерици из командования тыловым районом группы армий «Юг» запретили трудовой набор на своей территории. 10 марта 1943 г. Заукель отправил Гитлеру телеграмму, объявляя, что с начала года не получил из России трудовых рекрутов, потому что вермахт не выделяет железнодорожный транспорт. Эрих Кох сказал ему, что некоторые политически мыслящие армейские командиры препятствуют вербовке. Он попросил Гитлера отменить все приказы, мешающие депортации рабочих в Германию. Генералы, заявил Заукель, слишком много верят рассказам о жестокости и пропагандистской кампании партизан. Как обычно, Заукель загрузил свою телеграмму помпезными фразами, которые не вызывали отклика. На Гитлера вряд ли произвело впечатление заявление, что никогда в мире с иностранными рабочими не обращались так корректно, как в военной Германии. Вмешательство генералов, однако, было делом более серьезным. После стычек между ОКВ и командующими армиями запрет на деятельность Заукеля был снят по указанию Кейтеля.
Внутри Германии позиции Заукеля были укреплены приказом Гитлера от 17 марта, который появился, возможно, в результате визита Геббельса в ставку Гитлера под Винницей 9-го числа. Впервые Заукелю предоставлялся абсолютный контроль над региональными управлениями министерства труда. Вмешательство гаулейтеров было урезано. И все-таки
