и вылилось в вооруженное сопротивление, в народную партизанскую войну, известную как басмачество» [268]. «Суть басмачества, — довольно верно заметил Парк, — заключалась в национализме» [269]. Он констатировал тут же, что руководство басмачей состояло в основном из националистических групп, участвовавших в образовании «Кокандской автономии», и их лозунгом было «Туркестан для туркестанцев». Идеологической оболочкой движения, указывал А. Парк, была религия: басмачи якобы выступали в защиту ислама [270].
Цель всех этих утверждений одна — извратить ленинскую национальную политику, представить ее как «русификацию» и тем самым обосновать «общенародный» характер басмачества.
Исторический процесс, успешное строительство социализма народами нашей многонациональной страны убедительно опровергают и этот тезис буржуазной историографии.
Таким образом, в 20–50-е гг. происходило зарождение и становление основных антикоммунистических версий сущности среднеазиатского басмачества: фальсифицируя строительство социализма в регионе, буржуазные авторы извращали и сущность басмачества, приписывая ему «освободительный», «национальный» характер. Такая трактовка басмачества была подхвачена и углублена буржуазной историографией 60–80-х гг.
Современная эпоха характеризуется тем, что «исторические достижения реального социализма, рост авторитета и влияния мирового коммунистического и рабочего движения, прогрессивное развитие стран, сбросивших ярмо колониального гнета, подъем национально-освободительной борьбы, огромный размах антивоенного движения все более глубоко воздействуют на сознание народов во всем мире» [271].
Международные силы реакции во главе с правящей империалистической верхушкой США пытаются остановить поступательный ход общественного развития вынашивая бредовые планы достижения мирового господства с помощью ядерной войны. В этих условиях против Советского Союза, стран социализма была развернута беспрецедентная по своим масштабам и оголтелости психологическая война. На июньском (1983 г.) Пленуме ЦК КПСС подчеркивалось: «Не гнушаясь ложью и клеветой, буржуазная пропаганда стремится очернить социалистический строй, подорвать социально-политическое и идейное единство нашего общества. Поэтому особую важность сегодня приобретают классовая закалка трудящихся, бескомпромиссная борьба против буржуазной идеологии» [272].
60-е — начало 80-х гг. — важный период в развитии буржуазной историографии Великой Октябрьской социалистической революции и «исследования» других проблем истории СССР. В условиях обострения идеологической борьбы двух систем буржуазные апологеты, в их числе профессиональные историки, политологи, «советологи», пытались опорочить идеи марксизма-ленинизма, умалить значение Великого Октября для судеб мира. Цель этих нападок одна «отвратить людей от социализма» [273]. Этой цели служат и антикоммунистические концепции строительства социализма в национальных районах страны. Следует также учитывать, что современный антикоммунизм в значительной степени ориентирован на национализм [274].
Успешное строительство социализма в республиках Средней Азии и Казахстане все более вдохновляет народы, освободившиеся от колониального гнета, на выбор некапиталистического пути развития. Буржуазная историография извращает и фальсифицирует героический путь народов Средней Азии и Казахстана и других национальных республик Советского Союза, дело созидания нового, свободного от эксплуатации и национального угнетения общества.
В этот период небывало возросло число «советологических», пропагандистских учреждений, кадров, занимающихся «изучением» Советского Союза. Увеличилось количество публикаций по истории Советской Средней Азии.
В конце 70-х гг интерес к истории Октябрьской революции в Средней Азии особенно усилился после свершения Апрельской революции в Афганистане 1978 г., антишахской, антиимпериалистической революции в Иране. Не случайно в этот период буржуазные идеологи обратились к исламу, пытаясь использовать его наиболее реакционные доктрины в антикоммунистических целях В этом плане прозвучал призыв профессора Парижского и Чикагского университетов А. Беннигсена к западным историкам сосредоточить усилия на «тщательном изучении» антисоветской деятельности мусульманских консервативных движений в прошлом с целью выяснения их, как он выразился, «возможной роли в будущем» [275].
«Исламский фактор» нашел отражение и в «советологической» литературе 60–80-х гг. Как и ранее, «новые» версии басмачества логически исходили из концепций реакционной буржуазной историографии Bеликого Октября. В эти годы получили распространение концепции «искусственного распространения революции» и «насильственной советизации национальных окраин».
Французские авторы А. Беннигсен, Ш. Лемерсье-Келькедже, канадская исследовательница Т. Раковска-Хармстоун и другие клеветнически заявляли о «невосприимчивости» коренного населения Средней Азии к идеям социалистической революции, об индифферентном отношении народов национальных окраин «к большевикам», об установлении Советской власти в Туркестане как «логическом продолжении колониальной политики царской России» и т. д. [276]
В Отчетном докладе ЦК КПСС XXVI съезду подчеркивалось, что в религиозных, в их числе и исламских, движениях необходимо учитывать, «какие цели преследуют силы, провозглашающие те или иные лозунги. Под знаменем ислама может развертываться освободительная борьба. Об этом свидетельствует опыт истории, в том числе и самый недавний. Но он же говорит, что исламскими лозунгами оперирует и реакция, поднимающая контрреволюционные мятежи. Все дело, следовательно, в том, каково реальное содержание того или иного движения» [277].
Примером того, как в реакционных целях использовался ислам, является тот факт, что под лозунгами «защиты ислама» боролись против Советской власти в 20–30-е гг. басмачи в Средней Азии. Под этим лозунгом сегодня против народной власти при помощи и покровительстве империалистических и реакционных кругов западных и мусульманских стран выступают душманы Афганистана.
Если в двадцатые годы панисламистские лозунги использовал авантюрист Энвер-паша, мечтавший на базе советских республик Средней Азии создать мусульманскую империю, то современные идеологи панисламизма пропагандируют «всемирное исламское государство», в состав которого также включают районы традиционного распространения ислама, являющиеся неотъемлемой частью территории СССР и других социалистических стран [278].
Иллюзорность таких планов понимают некоторые «советологи». Даже Дж. Уилер, отмечая в своей статье «Ислам и Советский Союз» бесплодность заявлений двадцатипятилетней давности западных правительств о росте националистических чувств советских мусульман, подчеркивал: «Единственно, что можно сказать по этому поводу, даже если такая возможность существовала раньше, то сейчас она сошла на нет. В сложившихся обстоятельствах всякое мусульманское националистическое движение, подобное движениям многих мусульманских народов Ближнего Востока и Южной Азии, полностью лишено перспективы» [279]. Несмотря на такого рода признания, буржуазные идеологи в целом надеются, что мусульмане Советского Союза станут «диссидентами XXI века».
С 60-х гг. широко практикуется проведение конференций «советологов», на которых попутно рассматриваются и вопросы «изучения» истории Средней Азии. В первой половине 60-х гг. состоялся мусульманский международный симпозиум «Ислам в политике» [280], на котором выступил Дж. Уилер, бывший в то время директором Среднеазиатского исследовательского центра Великобритании и соредактором «Среднеазиатского обозрения». В сообщении о Советской Средней Азии он повторял свои прежние версии о басмачестве, охарактеризовав его «как неистовое вооруженное сопротивление новому режиму» [281].
Но характерно и другое. На этом же симпозиуме прозвучали слова Дж. Уилера о несомненных успехах среднеазиатских республик, достигнутых в экономической и культурной областях жизни за годы Советской власти, что позволило им обогнать в своем развитии многие «несоветские мусульманские страны» [282].
В феврале 1968 г. в Пакистане, в Равалпинди, состоялась конференция, посвященная 1400-летию Корана. В ней приняли участие делегации 18 стран, в том
