бакалавра и отправился в Гарвард учиться в магистратуре по славянским языкам и литературе. Программу он окончил в 1949 году, годом раньше успел пройти летний курс в Праге. Это был последний год перед тем, как коммунисты полностью захватили власть в стране.
В 1951 году профессор Клайд Клакхон, директор недавно открытого Центра советских и восточноевропейских исследований в Гарварде, пригласил молодого выпускника поработать над совместной инициативой центра и ВВС США – проектом, посвященным советской политической и социальной системе. Источником данных должны были стать интервью с бывшими советскими гражданами, в основном послевоенными беженцами. Опрашивать предстояло в лагерях для перемещенных лиц в Германии. Исследователи, такие как Фишер, должны были приехать туда. Для работы требовалось разрешение службы безопасности, которое должно было оформлять Управление специальных расследований (Office of Special Investigations, OSI) – контрразведывательное подразделение ВВС США. И на этом этапе относительно личности Фишера возникли сомнения. Оказалось, что его воспитывала Хеде Массинг, жена известного немецкого коммуниста Пауля Массинга. А его отец, Луис Фишер, “член многочисленных организаций коммунистического фронта и причастный к их деятельности”, в 1943 году фигурировал в расследовании по делу о шпионаже. Сам Джордж Фишер, “согласно имеющейся информации, проявлял стойкие коммунистические убеждения”, – так сказано в отчете OSI. Скорее всего, имелись в виду взгляды, которые Фишер якобы высказал в 1942 году, когда попытался поступить на службу в разведку ВМС США3.
Не зная, что делать со своими выводами, OSI попросило ФБР провести расследование. Сотрудники ФБР, в частности специальный агент Томас Салливан из бостонского отделения, почуяли запах крови. В Нью-Йорке они нашли и опросили Хеде Массинг, бывшую опекуншу Фишера. Ранее она уже сотрудничала с ФБР. В 1949 году, на втором суде над Элджером Хиссом, обвиненным в шпионаже в пользу СССР, она свидетельствовала против него, вспомнив, как в середине 1930-х годов она, вербовщица советской разведки, спорила с Хиссом – в то время, по ее словам, работавшим на советскую военную разведку, – о том, какой ячейке советской шпионской сети должен был отчитываться Ноэль Филд, сотрудник Госдепартамента США. Массинг утверждала, что перестала работать на Советы в конце 1930-х годов. Отвечая на вопрос агентов о Фишере, она вспомнила, что была в Москве с октября 1937 по июнь 1938 года, и “Джордж Фишер был очень просоветски настроен и энергично защищал проводимую в то время сталинскую чистку”. Она сказала агентам, что Фишер отказался от просоветских взглядов в 1938 году, “но никогда откровенно не критиковал советский режим, ведь у него в России все еще много друзей и знакомых”.
Агенты ФБР задумались. Отказался ли Фишер от своих коммунистических взглядов или скрывает их, чтобы не выдать подпольную работу на Советы… Информаторы ФБР в Висконсинском университете, некогда бывшие членами коммунистической партии, показали, что Фишер и правда был антикоммунистом. То же сказали и его гарвардские знакомые. Доктор Димитрий Шимкин, заместитель директора центра в Гарварде, полагал, что Фишер – “левоцентристский либерал”. Начальник Шимкина, профессор Клакхон, который пригласил Фишера в проект по делам беженцев, заявил, что, по его мнению, Фишер не представляет угрозы безопасности страны. Клакхон отметил, что двое известных американских дипломатов, Аверелл Гарриман и Чарльз Боулен, знали Фишера и были о нем высокого мнения. Согласно данным ФБР, во время войны Фишер пользовался доверием еще одного ключевого деятеля американского посольства в Москве – Джорджа Кеннана, ныне работавшего в Принстоне. Кеннан пригласил Фишера стать директором фонда “Свободная Россия”, целью которого было привлечение советских интеллектуалов-эмигрантов к изучению СССР, которое планировалось развивать в США4.
Не найдя доказательств просоветских симпатий Фишера, специальный агент Салливан в апреле 1952 года прекратил расследование. В своей служебной записке он резюмировал, что расследование “не установило никаких доказательств связей с коммунистической партией или симпатии к ней со стороны объекта наблюдения”. Получив разрешение на участие в проекте гарвардских интервью, Фишер отправился в Европу. Он провел с беженцами немало бесед о политической и социальной системах СССР. В том же году опубликовал в виде монографии докторскую диссертацию по истории сопротивления сталинскому режиму. Фишер писал о Русской освободительной армии (РОА) генерала Андрея Власова, созданной немцами во время Второй мировой войны. Русские националистические и антикоммунистические идеалы использовались для обработки бойцов РОА – в основном это были бывшие советские военнопленные, попавшие в нацистские концлагеря. Затем Фишер продолжил преподавать в Брандейском университете – именно это место значилось на отрывном листке календаря, найденном агентами ФБР в январе 1955 года в мусоре советского посольства5.
* * *
Расследование в отношении Джорджа Фишера, инициированное ФБР в 1955 году, началось с просмотра последних дел, связанных с советским посольством, и агенты бюро заметили то, чего раньше не замечали. В одном из докладов ФБР, представленном 5 ноября 1954 года и основанном, скорее всего, на прослушивании телефонных разговоров, упоминалось, что некий Джордж Юрий Фишер связался с третьим секретарем советского посольства (это низший дипломатический ранг, равный помощнику атташе) и сообщил, что прибыл в Вашингтон для участия в приеме в посольстве, который назначен на 7 ноября, годовщину Октябрьской революции. Как сказано в документе, Фишер сообщил сотруднику посольства, что готов встретиться с ним 6 ноября, а тот ответил, что перезвонит6.
В ФБР не знали, состоялась ли встреча, но смогли установить, что Фишер 7 ноября побывал на приеме. Почти не оставалось сомнений в том, что его имя, написанное на листке календаря, и его визит в посольство три месяца спустя связаны, хотя о природе этой связи можно было только гадать. Казалось, обретал очертания некий заговор. Подозрения в отношении Фишера усилились, когда 18 марта 1955 года из “строго конфиденциального, достойного доверия источника, личность которого нельзя раскрывать”, сотрудники ФБР узнали, что Фишер намеревался снова посетить советское посольство 20 марта. Он связался с тем же третьим секретарем, и они договорились в день предстоящего прибытия в Вашингтон ближе к вечеру встретиться в квартире последнего7.
Конфиденциальный источник сообщил ФБР, что Фишер уже подал в советское посольство два заявления: одно на получение визы в СССР, а другое – на изменение гражданства. Офицеры ФБР забили тревогу, заподозрив, что Фишер готовится переметнуться, стать советским гражданином и исчезнуть за железным занавесом. “Фишер – гражданин США, и если сын Луиса Фишера, знаменитого публициста, столь много сделавшего для борьбы с коммунизмом, откажется от гражданства США, это сыграет на руку советской пропаганде”, – говорится в одной из телеграмм ФБР. Фишер представлял потенциальную ценность для Советского Союза: уехав туда, он бы отказался от своего отца, которого больше не подозревали ни в шпионаже против
