Если есть силы бежать, то кто поверит, что нет сил сражаться?!
Несколько человек в маскировочных костюмах советского образца быстро и почти бесшумно двигались по предрассветному лесу. Иногда, повинуясь команде, они на несколько минут замирали, настороженно прислушивались к лесным звукам, а потом снова продолжали движение. Выйдя к поляне с одиноко стоящим раскидистым дубом, группа распалась. Несколько бойцов заняли позиции среди деревьев, а остальные принялись в бинокль изучать округу. Удостоверившись, что все тихо, один из них бегом достиг дуба и, засунув руку в дупло, что-то в нем поискал, а затем вернулся к остальным. На немой вопрос старшего он показал испачканные в «тавоте» пальцы и отрицательно покачал головой. После этого группа вновь растаяла в глубине леса.
День набирал свою силу. Все больше бойцов просыпалось, осматривалось по сторонам, ища знакомых и своих командиров. Они собирались в небольшие группы, вели неспешный разговор, ели. Все чаще раздавался тихий смех. Люди, несмотря на усталость прошедшей ночи, наслаждались погожим днем и относительной тишиной.
А меня вот грызли мысли.
Во-первых, вода. У большинства бойцов она подошла к концу. Несмотря на режим экономии, многие фляжки на ремнях были уже пусты. Последний раз мы набирали в них воду еще в цитадели до выхода на Северный остров. Там пополнить ее запасы было негде, да и некогда. У бойцов моего взвода и части пограничников имелись трофейные термосы, но на то количество, что здесь собралось, это капля в море. А сколько тут сидеть, неизвестно.
Во-вторых, путь отсюда. Еще утром разведка ушла его искать, но пока не вернулась. В том, что они его найдут, я уверен. Ведь пошли не абы кто, а мои егеря.
В-третьих, питание личного состава. Парни все молодые, крепкие, банку «тушняка» за один раз молотят, вот и считай: только на здесь присутствующих вместе с ушедшими в разведку надо шестьдесят одну банку. А еще раненые и мобгруппа. Пока есть небольшой запас консервов, захваченных на складе, а дальше придется перейти на подножный корм (это если склад и схрон в лесу погиб или растащен). Тут выход один: потрошить немецкие склады, гарнизоны и колонны. Ну и у местного населения что-то покупать, благо деньгами запаслись.
В-четвертых, раненые. Те, кто уехал на машинах, и те, кто здесь. Машины увезли двенадцать человек, в том числе трех тяжелых. С ними уехал и военфельдшер из 125-го полка, присоединившийся к нам на Кобринском укреплении. Здесь в группе остались раненые, кто может сам передвигаться, а таких практически половина отряда. У многих раны старые, еще с боев в цитадели, но хватает и тех, кто получил раны в ночной схватке. Вот сейчас Самойлов и обрабатывает их.
В-пятых, мучил вопрос о тех, кто остался прикрывать наш отход из Северных ворот. Во многом отсутствие погони за нами обусловлено их действиями.
Были и другие вопросы – разобрать собранные документы врага, составить донесения и заполнить журналы боевых действий. Да, именно журналы, а не один. Почему так получилось? Да потому, что, кроме моего взвода, были бойцы и других частей. Тех же конвойников, а я как-никак принял над ними командование. Правда, мало их осталось. Всего пять человек из шести десятков, что я возглавил 22 июня. Остальные пали в цитадели и на Кобринском. Главное – Боевое знамя цело, а раз оно живо – то цела и воинская часть. Кроме него, у меня сохранились печать и штампы батальона. Выйдем к своим, сдадим все, батальон пойдет на переформирование и снова будет в бою. Так что самописку в руки и – заполнять бумаги. Видя, что я проснулся и занялся бумагомарательством, ко мне подтянулись командиры групп, вскоре массовая эпидемия бюрократии охватила все командные вершины отряда.
Разведчики вернулись к обеду, когда все «жданки» давно прошли и я собирался отправить очередную группу на поиски выхода. По их сообщению, овраг – это оплывшие и заросшие кустарником старые позиции. Он тянется около километра, затем поворачивает в с. Речица. Прямого выхода из оврага к лесу нет. Вокруг открытое пространство, которое просматривается немецкими наблюдателями с пограничных вышек, укреплений и автомашин. Подходы к лесу контролируются вражескими постами и мобильными патрулями. На глазах разведчиков немцами была обнаружена и пленена группа красноармейцев, пытавшихся через поле прорваться в лес. Несмотря на это, парням удалось найти место, где можно было незаметно просочиться между постами, – русло практически полностью пересохшего ручья. Немецкие посты расположены в нескольких десятках метров от ручья и до пятидесяти метров друг от друга. Локтевой связи между собой они не имеют. На постах задействовано по пять стрелков во главе с унтер-офицером или ефрейтором. Из средств усиления у них ручные пулеметы. Наблюдение ведут только за полем. Поэтому небольшим группам по два-три человека прорыв в лес по руслу ручья вполне возможен. В лесу, накопив силы, можно ударить по засаде с тыла, обеспечив прорыв остальных. Предложение правильное и очень своевременное. Торчать в овраге для нас смерти подобно. Нахождение здесь шестидесяти человек долго скрывать нереально. Об этом расскажут банки от тушенки, куски индивидуальных пакетов (пользовались в основном трофейными, наши еще 22 июня закончились) и следы жизнедеятельности – все же живые люди есть, пить, отлить и т. д. хотят. Хоть и оборудовали в стороне отхожее место и по исходу его замаскируем, но все равно на земле следов оставили кучу. Тут и лежки и тропинки, а по ним рассчитать, сколько нас, вполне возможно. Так что ноги в руки – и отсюда поскорее. Нам бы лишь до леса добраться, а он укроет и защитит.
Нищему собираться – только подпоясаться. Вот и нам тоже хватило всего пары минут, чтобы свернуть лагерь, скрыть следы своего пребывания, проверить оружие и следовать за разведкой, которая, показывая дорогу, как всегда, двигалась впереди. За ними основная группа с ранеными. Сзади прикрывал все это арьергард во главе со мной любимым. На всякий случай мои парни по пути поставили несколько «сигналок» и растяжек для преследователей. Глядишь, кто на них и нарвется, если наше пребывание в овраге обнаружат. Об отступлении обратно даже не думал. У нас только одна дорога – все время вперед, в пущу. Пусть даже с боем придется туда пробиваться, но я все же надеялся на лучшее. Нет у немцев столько сил, чтобы блокировать весь лес. Им для этого надо минимум пару свободных полков иметь, а их у них точно нет, все к линии фронта идут. Они там им ой как потребны. Одними танками территорию не удержишь, а взорванные мосты ускорить продвижение войск не позволяют. Потому нам и удалось из крепости выйти без большого боя, что не было у немцев сил для полноценной блокады крепости. Это подтвердили и дозорные, за все время нашей стоянки насчитавшие всего пару машин с пехотой, двигавшихся по дороге на Каменец. Так что шансы у нас есть, и не маленькие. Если разведка нашла один путь, значит, есть еще. Ну а нет, так будет бой, из которого мы постараемся выйти победителями. Что нам десяток человек с парой пулеметов? Так, на один зубок!
