Андрей Посняков - Враг императора

Выли, ревели, скрежетали с неописуемой яростью фузованные гитары. Утробно ухали ударные, разноцветные лучи прожекторов били прямо в глаза, и черные фигуры музыкантов казались выходцами из потустороннего мира.

Дождавшись конца инструментального проигрыша, вокалист, подойдя к самому краю сцены, поставил ногу на монитор и запел:

Зал встал на дыбы, подхватив знакомую старую песню тысячью молодых глоток:

И Лешка, Лешка тоже выкрикивал эти слова, и чувствовал, как по щекам катятся слезы:

Звуки музыки гулко отдавались под потолком, сливаясь с неистовым шумом зала. Ревущие гитары, сбивающий с ног бас, рокот барабанов – все сливалось в один тревожный гул… как тогда, под Варной, когда ринулись в атаку на турок рыцари юного короля Владислава.

– А-ри-я! А-ри-я! – скандировали зрители.

Лешка тоже кричал, рискуя сорвать связки. Ведь это было так здорово – быть сейчас вместе со всеми, чувствуя, как бьются в унисон сердца.

Все затихли, затихарились, повинуясь голосу певца, и, словно по мановению волшебной палочки, взметнулись вверх руки. Вспыхнули тысячью светлячков огни зажигалок.

Стоя в толпе у сцены, Лешка почувствовал, как кто-то положил ему руки на плечи. Скосил глаза – девчонка с длинными распущенными по плечам волосами. Это слева. Справа стоял – нет, уже покачивался вместе со всеми – небольшой, лет тринадцати, пацан. Вот он привстал на цыпочки – чтоб лучше видно, – повернулся к Лешке. Светленький, темноглазый:

– Привет!

– Вовка! – узнал Алексей. – Ты как здесь?

– Вот, приехал.

– Что, и мать отпустила?

– Не-а… Сбежал.

– Ну ты даешь! – Лешка присвистнул и, вдруг вспомнив одну важную вещь, наклонился, прокричал пареньку прямо в ухо:

– А трактор?! Трактор вытащили?

– Да вытащили! – Странно, но Вовка почему-то легко перекрикивал музыку. – Сам-то что, не помнишь? Ты ж мужикам за спиртом бегал, в Касимовку, к бабке Федотихе!

– А! – вспомнил наконец Лешка. – Ну, точно бегал. Значит, все ж таки вытащили трактор.

И улыбнулся, подмигнул Вовке. Это было хорошо, что вытащили, если б не вытащили, бригадир Василий Михалыч уж так бы ругался, что… Впрочем, что теперь Михалыч? Лешка-то уже студент! Факультета социальных наук местного… нет, не института даже – университета!

Интересно, как зовут ту девчонку, соседку?

– Леха, а ты чего не в армии? – не отставал Вовка.

– В институте учусь… Тьфу-ты, в универе!

– Студент, значит? – В голосе Вовки явственно сквозила зависть.

– Студент. Будто не знаешь? – Алексей пожал плечами, словно произнес нечто само собой разумеющееся.

А ведь не так все было! Не само собой. Отнюдь! Сколько сил, сколько старания он, Лешка Смирнов, приложил для того, чтобы сейчас этак небрежно обозначить свой статус – студент! Уже не абитуриент там какой-то, а настоящий, полноправный студент. И никому ничем не обязан, кроме как самому себе. Сам поступил, никто не помогал, ну, может, старший воспитатель детского дома Василий Филиппыч – и тот, естественно, только советами, а не связями. Не как у других – родители, у Лешки-то их не было, что и говорить – сирота.

– Так теперь не будешь в деревню к нам приезжать? – Поморгав, Вовка почему-то вздохнул. – Жаль.

Алексей улыбнулся:

– Почему не буду? Буду! Подработать-то в страду кому ж не охота? Трактор дадут и…

Сказал – и на полуслове осекся. Кто ж ему теперь доверит-то трактор? После того летнего случая. Хотя, если с другой стороны посмотреть – с кем не бывает? Ну застрял в Черном болоте, и что с того? Можно подумать, другие не застревали? А сколько тракторов на «Курской дуге» по пьяни побилось – тут и говорить нечего. Потому и прозвали тот косогор с поворотом, сразу за Черным болотом – Курской дугой. Остряки, блин…

Интересно, как там бригадир? А вот Вовку-то и спросить!

– Бригадир? – парнишка пожал плечами. – Оленников, что ли?

– Ну да – Василий Михалыч. Что, ему трактористы-то на уборку нужны будут?

Вовка махнул рукой:

– Да нужны. Не только на уборку, но и на посевную.

– Не, на посевную я не смогу – практика.

Практика… В бывшем совхозе, а ныне – ООО «Озерское» его так и прозвали – Леха-Практикант – хотя, конечно, никаким практикантом он не был, просто детский дом дружил с местным ПТУ, где учили на механизаторов. Туда полдетдома и уходило – получали профессию – только вот Лешку куда-то в другую сторону понесло, в студенты. Что и говорить – мечта детская. А вот умение трактором управлять тоже пригождалось – всегда можно было в совхозе подработать, Алексей был парнем непьющим – редкостное на селе качество, – к тому же отнюдь не лентяем, как такого не взять? Вот только что трактор чуть было не утопил… МТЗ82. Так ведь не утопил же! Вытащили мужики, тяганули «дэтэшкой».

Уау! Это была любимая Лешкина песня… Нет, не так – одна из любимых.

И девчонка – та, что стояла рядом – повернула голову, украдкой бросив на Алексея быстрый заинтересованный взгляд. Их тут как раз осветил шаривший по залу прожектор, выхватил, вырвал из темноты на один миг, и мига этого оказалось достаточно – Лешка успел разглядеть светлые – золотые! – волосы девушки, симпатичное – нет, безумно красивое! – лицо, глаза – синие-синие, как васильки на лугу, как море, как высокое весеннее небо. Где-то он уже видел и эти глаза, и ямочки на щеках, и розовые, чуть припухлые, губы.

– Вас как зовут?

– Олеся.

Олеся?! Странно, но Лешка почему-то ожидал услышать совсем другой ответ.

– А вас?

– Ле… Алексей.

Интересно, как охотно девчонка вступила в разговор! Да и Лешка чувствовал, как их словно бы тянуло друг к другу.

– А я вас знаю, Алексей, – прокричала девушка.

– Знаете? Откуда?!

– Видела в деревне, в Касимовке, на танцах. Вы с одной девушкой были.

– С девушкой? А, это так… одноклассница… А вы где учитесь?

Грохот барабанов перекрыл слова.

– Что?

– Учитесь, говорю, где?

– В техникуме, на юриста.

А концерт продолжался, и прожектора били в глаза, и густой белый дым спускался со сцены вниз призрачными мерцающими клубами, и было хорошо. Не только от хорошей музыки, но и оттого, что Лешка – так уж случилось – уже давно держал Олесю за руку. И та руку не вырывала! Хороший знак. Замечательный!