Я пристально смотрел на сидящего передо мной человека — маленького, худого, в очках с толстыми линзами. В строгом костюме.
Вот если сейчас дать ему в ухо с правой, схватить за шиворот, перетащить через стол к себе, заехать в морду, затем пройтись по почкам и прочему ливеру, а на закуску как следует наподдать ногой, то вышло бы просто замечательно. Главное — чтобы он не умер во время осуществления этого проекта, а то ведь срок дадут, как за порядочного. И откуда только берутся такие вот дефективные?
Человек, сидевший напротив меня, снял очки, протёр стёкла, затем водрузил их на место и сказал:
— Я не могу, да просто не имею права поставить вам зачёт.
На меня накатила волна безумной ненависти. Не может он! Беспомощный какой!
— У вас нет даже минимального объёма необходимых знаний, — продолжал мой собеседник. — Я понимаю, что вы не имели времени, чтобы как следует подготовиться, но и меня поймите.
Но я не хотел понимать. Выходит, что впустую пропали три года заочной учёбы в институте. Совершенно напрасно я вымаливал на работе отпуска для сдачи сессий, ездил сюда, тратил ощутимые суммы на жильё, еду и взятки преподавателям. Три года прошли у меня в борьбе с высшим образованием; и вот, когда получение диплома превратилось из несбыточной мечты в реальную перспективу, этот тип отказывается поставить мне паршивый зачёт. И эдакий такой сморчок решает мою судьбу. Да если я один только раз его двину, то он своих родственников начнёт узнавать не раньше, чем через неделю, а самостоятельно сходить в туалет не сможет и того дольше!
Но драться было нельзя. Может ещё удастся его уговорить, хотя взяток этот товарищ категорически не признавал. С другими преподавателями проще: суёшь в зачётку требуемую сумму, он тебя для порядка поспрошает немного — и делу конец. А что делать с этим упрямым ишаком?
Я сказал:
— Сергей Сергеевич, мне просто необходим этот зачёт.
— Да что вы! Представьте себе, я об этом догадываюсь. Но вы же ничего не знаете.
— Так уж и ничего! Послушайте, Сергей Сергеевич, давайте поговорим начистоту. Мне нужен диплом, о чём вы, вероятно, тоже догадываетесь. Я не получу его, если не сдам все экзамены и зачёты. Вы уж извините, но ваш предмет по моей специальности далеко не профилирующий, думаю, что никогда в жизни мне больше не придётся с ним сталкиваться.
— Но… — начал, было, Сергей Сергеич, однако я его перебил:
— Минуту, позвольте мне закончить. Я честно пытался выучить ваш предмет и в итоге зазубрил кое-что, но, по большому счёту, ни-че-гошеньки не понял. Кроме самого начала курса.
— Дебри, — съехидничал Сергей Сергеич.
— Совершенно верно. Именно дебри. Я не один вечер пытался хоть что-то понять, но абсолютно безуспешно.
— Чего ж ко мне не обратились? Я бы вас подтянул, причём совершенно бесплатно.
— Сергей Сергеевич, у меня категорически не хватает времени.
— Именно на мой предмет?
— Поверьте мне, я и так занимался им больше, чем всеми остальными, вместе взятыми.
Сергей Сергеич повертел в руках мою зачётку.
— Знаю я, как занимаются заочники, — проворчал он. — Всё время на взятках выезжаете.
— Когда как. И, между прочим, кое-какие преподаватели попросту вымогают взятки у студентов.
— Давайте не будем касаться этой скользкой темы и вернёмся к нашему разговору. Совесть не позволит мне поставить зачёт за ваши знания, вернее за отсутствие таковых.
Я откинулся на спинку стула и медленно досчитал про себя до десяти, чтобы не наброситься на него и не задушить, после чего спросил:
— А что говорит ваша совесть по поводу трёх лет в институте, проведённых мною, как оказывается, совершенно впустую?
— Знаете что… — начал преподаватель, но тут мне в голову пришла одна мысль:
— Сергей Сергеевич, а ведь вы и сами учились в институте?
— Ну разумеется, а как бы я по-вашему попал в преподаватели? И смею заметить, не только в институте.
— И вам, разумеется, приходилось сдавать физкультуру?
Мой собеседник открыл рот и в изумлении воззрился на меня.
— Нет, мне и в самом деле интересно, — наседал я.
— Удар ниже пояса, — пробормотал Сергей Сергеич. — Я вообще против того, чтобы подобные предметы вводить в вузах.
— Ага! А вот я знаю множество людей, которые против вашего предмета.
— Вы разводите демагогию, но это ничего не изменит. Зачёт я вам всё равно не поставлю.
— Сергей Сергеевич, а давайте я в вашем кабинета ремонт сделаю.
— Это — закамуфлированная взятка.
— Ничего подобного. Это — закамуфлированное служение науке, раз уж не выходит при помощи знаний.
— Вот как? Вы, стало быть, хотите послужить науке?
— Хочу — не совсем точное определение. Готов — так будет правильнее.
Сергей Сергеич хмыкнул, стянул с себя очки и одну дужку засунул в рот.
— Весьма любопытно, — промычал он затем. — Люди, призванные служить науке, предпочитают загребать взятки, а недоучившийся студент-заочник — готов. Послушайте, а для чего вам высшее образование?
— Чтобы было.
— Понятно, не моё дело. Много ещё народу после вас?
— Восемь человек.
— Зайдите после всех.
* * *
— Вы любите фантастику? — спросил меня Сергей Сергеич, расправившись со всеми студентами из моей группы.
— Предпочитаю классику.
— Да ладно вам, — отмахнулся Сергей Сергеич. — Я же серьёзно спрашиваю.
— Ну, читаю, конечно. Не скажу, правда, чтобы я был фанатом фантастики… А вы зачем спрашиваете? Мы с вами на Марс полетим или будем во времени путешествовать?
Сергей Сергеич внимательно посмотрел на меня и заметил:
— Некоторое время назад вы были готовы сцепиться со мной, а сейчас зубоскалите. Я ведь могу на этом и закончить наш разговор.
— Что вы, Сергей Сергеевич! Я не зубоскалю. Это просто у меня манера разговаривать такая. Не обращайте внимания.
— Ладно. Вам известно, как развивается наш мир?
— Кажется, по спирали.
— Правильно кажется. И спираль эта в конце концов замыкается, и всё начинается сначала.
— Отчего и бывает дежа-вю, — ввернул я.
Сергей Сергеич глянул на первую страницу моей зачётки и сказал:
— Юрий, я попрошу меня не перебивать. Итак, наш мир развивается по спирали. Можно ли предположить наличие других миров, сосуществующих параллельно с нашим?
Я молчал, ибо мне велено было не перебивать. Сергей Сергеич посмотрел на меня и уверенно заявил:
— Разумеется можно. Есть некоторые факты… Впрочем, ладно. Если мы предположим, будто миров несколько, а не один, то наша спираль приобретает несколько иную структуру. И теперь она у нас не тонкая, состоящая из единственной проволочки, — нашего мира, а имеет вид широкой ленты, нарезанной полосками. Вы понимаете, о чём я?
