Стальной Лев Революции. Восток
Книга вторая.
10 января 1919 года. Москва. Кремль. 02:15.
Владимир Ильич сидел за столом в своей комнате кремлевской квартиры. Он рассматривал морозные узоры на окне и постукивал по столу карандашом. День выдался архисложный. Сегодня, точнее уже вчера, похоронили скоропостижно скончавшегося от «испанки с осложнением на легкие» товарища Свердлова. Яков Михайлович угас всего за пять дней.
Владимир Ильич как раз дописал некролог для завтрашнего, точнее уже сегодняшнего выпуска газеты «Правда» и еще раз перечитал написанное.
«Трагическая случайность, нелепая причуда судьбы вырвала из наших рядов пламенного бойца Революции, истинного большевика, борца за свободу и независимость страны Советов, Якова Михайловича Свердлова.
В эту эпоху, в самом начале XX века, перед всеми нами был товарищ Свердлов, как наиболее отчеканенный тип профессионального революционера. Для всей партии в целом и для всей Советской республики Яков Михайлович Свердлов был главнейшим организатором. Его отсутствие скажется на всем ходе нашей работы, и особенно остро его отсутствие будут чувствовать съезд нашей партии и его делегаты, многие из которых не только работали, но и были лично знакомы с Яковом Михайловичем.
Память о товарище Якове Михайловиче Свердлове будет служить не только вечным символом преданности революционера своему делу, будет служить не только образцом сочетания практической трезвости и практической умелости, полной связи с массами, с умением их направлять, — но будет служить и залогом того, что всё более и более широкие массы пролетариев, руководясь этими примерами, пойдут вперёд и вперёд к полной победе всемирной коммунистической революции».
Дочитав, Ленин задумался над тем насколько быстро и в какой-то мере странно «угас» Яков Михайлович.
Ничто не предвещало подобного развития событий. Свердлов был здоров, очень бодр, все время посвящал работе, встречам, заседаниям. Четвертого января днем у него была встреча с крестьянами-ходоками Тульской губернии, а вечером того же дня он почувствовал себя плохо. Вполне возможно, что именно во время этой встречи он и заразился.
«Все равно странно, — думал Владимир Ильич. — Угас как свечка. Недели не прошло».
Настораживал только один момент во всей этой истории. Очень уж вовремя умер Яков Михайлович Свердлов.
«Очень много Власти он себе забрал, воспользовавшись моей болезнью, — Владимир Ильич поморщился как от зубной боли. — Инициативы его эти…. Семья царская, «красный террор»…. Родственники, опять же….. Куда ни плюнь, обязательно в друзей семьи Свердловых по фамилии Ротшильды попадешь».
Ленин встал со стула и прошелся по комнате. Он думал о том, кто мог бы стоять за убийством Свердлова, если конечно рассматривать подобную трагическую случайность с такой стороны и только гипотетически.
Картина получалась интересная.
Яков Михайлович к концу 1918 года перешел дорогу в Партии всем, кому только мог, включая и самого Владимира Ильича. Один отказ от созыва заседания ЦК Партии по вопросу исполнения полномочий тяжело раненого Ленина чего стоил. Яков Михайлович просто заявил, что он и сам справится с обязанностями Вождя.
Кроме этого авторитет Свердлова стал настолько высок, что он, подобно Владимиру Ильичу, начал «продавливать» некоторые свои резолюции в ЦК. Это не столько настораживало, сколько вызывало неприязнь и у наркомов, и у членов Центрального Комитета. Это если не вспоминать о том, что одним своим приказом о расстреле семьи последнего царя Свердлов нагадил не только царю и его семье, но и правительству республики Советов. После этой акции, совершенно ненужной и бессмысленной, правительства стран Антанты, как и вся Европа, в которой монархическое лобби очень и очень влиятельно, отказались от сотрудничества с новой властью и начали интервенцию. В результате «белое движение» сразу получило целую толпу «мучеников», а ЦК партии пришлось срочно выдумывать ответ на простой вопрос — «Почему большевики расстреляли царя и всю его семью без суда и следствия?»
В последнее время Свердлов «носился» с идеей «расказачивания». Идея заключалась в следующем:
«Необходимо было провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно; провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем вообще казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью.
К среднему казачеству необходимо применять все те меры, которые дают гарантию от каких-либо попыток с его стороны к новым выступлениям против Советской власти. Конфисковать хлеб и заставлять ссыпать все излишки в указанные пункты, это относится как к хлебу, так и ко всем другим сельскохозяйственным продуктам.
Принять все меры по оказанию помощи переселяющейся пришлой бедноте, организуя переселения, где это возможно.
Уравнять пришлых «иногородних» к казакам в земельном и во всех других отношениях.
Провести полное разоружение, расстреливая каждого, у кого будет обнаружено оружие после срока сдачи.
Выдавать оружие только надежным элементам из «иногородних».
Вооруженные отряды оставлять в казачьих станицах впредь до установления полного порядка».
Все эти мероприятия предполагалось начать уже в ближайшее время и в обстановке секретности. Владимир Ильич ознакомился с проектом резолюции по казачеству после того как ему принесли все документы и черновики, которые находились в кабинете покойного Якова Михайловича. Несмотря на то, что идея расказачивания была достаточно обоснована политически, с экономической точки зрения она была очень и очень спорной. О том, что проведение подобной политики означало новый виток в Гражданской войне, можно было не упоминать. Однако проведение расказачивания прекрасно укладывалось в «Красный террор», объявленный опять же Свердловым четырьмя месяцами ранее. Можно сказать, что эта идея была следующим шагом в развитии идеи террора.
«Вот только куда ведет путь, который состоит из этих шагов?» — спросил себя Ленин.
Ответ был очевиден — к эскалации Гражданской войны.
Кроме этого необходимо было принять к сведению, что соратникам по Партии такое возвышение Якова Михайловича было очень не по нраву.
«Пауки в банке зашевелились», — Владимир Ильич усмехнулся.
Поняв, что заснуть в ближайшее время ему не удастся, Ленин взял со стола лист с написанным некрологом и, выключив свет, вышел из комнаты. Направился он в свой кабинет. Квартиру и кабинет Ленина в Кремле разделял коридор длиной всего пятьдесят метров. Вслед за Владимиром Ильичом увязался домашний любимец — кот по имени Васька. Ленин заметил своего спутника только тогда, когда подошел к двери своего кабинета. Сначала Владимир Ильич шикнул на кота, пытаясь его прогнать, но было уже поздно это делать. Теперь Ваську надо было самому нести назад в квартиру, а делать это Владимир Ильич не хотел. Было просто лень. Поэтому Ленин обреченно взмахнул рукой, в которой он держал лист с некрологом, как бы говоря: «Ладно, Васька, оставайся». Кот с громадным интересом пронаблюдал за белой шуршащей игрушкой и двинулся за Владимиром Ильичом в кабинет.
