Я считаю, что выбор отца был заранее предопределен. Предопределен в тот момент, когда он увидел весь свой мир, сжатый в точку на экране. Что касается мамы... Думаю, ей было проще.
Ника Стимун. Стенограмма заседания особой комиссии Корпоративного Совета
-Руки! Руки ей держите!
-Держу! Давай!
-А - сука! Кусается!
-Ччерт!
Пистолет для инъекций стукнул по полу.
-Идиоты - руки, говорю, держите!
-Сам держи! Она мне чуть палец не отхватила!
Раздался резкий щелчок.
-Есть! Теперь парня!
-Отойди от нее! Дальше!
-Да не крутись ты, гаденыш!
Еще щелчок.
Люди в комбинезонах тяжело дыша отступили к стене. Два дикаря орали и извивались, притянутые ремнями к креслам. Парень отключился первым, а девчонка все никак не хотела утихомириться. Она продолжала дергать ремни, шаря по маленькой комнате мутными налитыми кровью глазами.
Медленно текли минуты.
-Вот ведь лошадь! С такой дозой и здоровый мужик уже отключится.
-Ты уверен? Ничего не перепутал?
-Ничего я не перепутал! Ты на парня посмотри!
-Да... трупак. А он вообще дышит?
-Должен дышать. Ты приглядывай за ним.
-Слушай, может ей добавить?
-Нельзя - убьем. Начальство велело живыми доставить.
-Сами бы попробовали!
Девушка вдруг громко замычала, выпустила ремни и прижала ладонь к месту укола.
-Во - проняло наконец!
Она задергалась, ловя ртом воздух, и замерла. С минуту сидела неподвижно, потом глаза ее закрылись, подбородок уперся в грудь.
-Все - грузим пока не очухалась!
-А она точно..?
-Точно.
* * * *
Ной открыл глаза и тут же зажмурился, ослепленный ярким светом. Он лежал на жестком матрасе, укрытый до подбородка одеялом. Все мышцы болели, во рту было сухо. Хотелось пить. Осторожно Ной выпростал руку, оперся на нее и сел. Часто моргая, огляделся.
Комната оказалась крошечной, и, если не считать кровати, стола и стула, почти пустой. Безукоризненная белизна стен, пола и потолка, пара закрытых дверей - вот и все ее приметы.
Глядя на торчащие из-под одеяла ноги, Ной попытался припомнить, как оказался тут. Скользящая вниз земля, ощущение полета, темнота над головой, а дальше - пустота. Ничего. Он откинул в сторону одеяло и тут же вернул его обратно, инстинктивно прикрывая наготу. Прежде чем уложить, его раздели и вымыли.
Несколько минут Ной просидел неподвижно, пытаясь привести мысли в порядок.
'Где Принцесса?'
В пустом желудке громко заурчало.
Завернувшись в одеяло, он встал и пошел к ближайшей двери. Тело слушалось плохо - оно словно стремилось перегнать само себя, и Ной едва не упал, запнувшись о собственную ногу. Ему показалось, будто какая-то сила, сродни той, что вжимала его в кресло во время подъема, теперь - наоборот - толкала вверх.
Первая дверь оказалась запертой, зато вторая открылась без труда. Едва Ной коснулся ее, как она с тихим шелестом втянулась в стену. За порогом было темно, но стоило переступить его, как вспыхнул свет. От неожиданности Ной отпрянул, и свет погас.
'Лампа реагирует на меня'
Он вытянул вперед руку. Освещение снова включилось, и теперь можно было осмотреть вторую комнату.
Это оказалась ванная. В углу располагался душ с полупрозрачными дверцами, на которых было написано: 'Режим воды №3 / Water Account №3'. Смысла написанного Ной не понял. Он подошел к душевой и заглянул за дверцы. Над головой висела простая лейка, никаких привычных кранов на стене не обнаружилось. Вместо них - две круглые рукоятки со шкалами. За кабинкой на толстых изогнутых трубках, выходящих из стены, висел прозрачный пакет с одеждой. Ной взял его, подошел к металлической раковине и посмотрел в зеркало. На него глядело худое мальчишечье лицо с резко выступающими скулами и блестящими глазами - чужое лицо.
В пакете оказался комплект белья и комбинезон светло-зеленого цвета с эмблемой на груди. Этот символ Ной уже видел раньше: на уроках математики в высшей школе - греческая буква 'омега'.
'Омега... Мы же были вместе, когда поднимались. Где же ты, Принцесса?'
Ной быстро оделся и вернулся к закрытой двери. Возле нее в стену был утоплен окуляр, словно туда замуровали подзорную трубу. Ной склонился к нему, намереваясь выглянуть наружу, и вдруг окуляр ожил, выдвинулся из стены и быстро закрутился вокруг оси. Ной отскочил в сторону. Несколько секунд черный глазок продолжал вращаться, потом коротко пискнул и втянулся в стену. Ной снова наклонился. Окуляр опять вылез, но, прежде чем он успел повернуться, Ной схватил его и потянул на себя. Устройство задергалось в пальцах, пытаясь вырваться. Так они боролись несколько секунд, пока Ной не сдался и не отпустил. Глазок поспешно юркнул в гнездо.
Стены в комнате не были сплошными - они состояли из прямоугольных блоков разных размеров, разделенных неглубокими бороздками. Ной рассеянно проводил по ним пальцем, размышляя: кто и с какой целью бросил его в эту тюрьму. В том, что комната была тюремной камерой, он не сомневался - запертая дверь и глазок-шпион говорили об этом вполне убедительно. Ушки обманул его - он ничего не собирался объяснять. Он был приманкой, на которую Ной - уставший и сбитый с толку - охотно клюнул.
Он уже собрался вернуться в ванную, когда одна из прямоугольных панелей в стене подалась под его ладонью и скользнула в сторону, открывая нишу, все пространство которой занимал экран умной машины. Ной замер, глядя на матовую черную поверхность без единого блика - сгусток ночного мрака в белизне стен. Несколько секунд экран оставался темным, потом вдруг мигнул, и на нем появились буквы. Латиница. Как на дверцах душа. Буквы располагались в непривычном порядке - не по алфавиту, а словно кнопки на клавиатуре. Ной наугад нажал, но ничего не добился. Тогда он стал исследовать другие панели. Большинство из них никак не реагировали на прикосновения, но некоторые поддавались.
Ной обнаружил шкаф с парой вешалок и халатом, пару пультов с кнопками и загадочными индикаторами, нишу с полотенцами и несколько пустых камер различных размеров.
И никакого намека на то, что это за место и для чего он здесь.
-Эй! - крикнул Ной так громко, как только смог. Звук ударился в стены, и они поглотили его, словно губка. Собственный голос показался ему неживым и бесплотным - комната лишила его объема и силы.
Он подошел к запертой двери и принялся стучать. Никто не ответил, только глазок окуляра вылез из своей норы, покрутился несколько секунд и спрятался. Ной наклонился к нему и, глядя прямо в стеклянный зрачок, спросил:
