Евгений Белогорский - Хроника Аравии

Прибыв в Вавилон Александр, не обратился к мирной жизни, как того ожидали многие из его соратников, а с неукротимой энергией занялся подготовкой нового, большого западного похода. Для реализации этого грандиозного плана, ему была нужна новая армия, полностью лишенная всевозможных бацилл мятежей и бунтов, готовая безоговорочно идти за своим вождем куда угодно.

Именно этим и был занят Александр во время своего нахождения в Вавилоне, временной столице его огромного царства. В первую очередь он расстался с теми солдатами и командирами, кто доставил ему немало тревог и волнений на последнем этапе восточного похода. Щедро наградив по прибытию в Вавилон, Александр с легким сердцем отправил своих ветеранов в столь любимую и дорогую их сердцу Македонию.

На их место были приглашены молодые македонцы, греки, персы, скифы и все другие кто с завистью поглядывал на отягощенных золотом и прочей воинской добычей ветеранов. Этот голодный, но очень воинственный сплав, рвавшийся в бой во славу македонского царя, Александр ласково называл своими детьми.

Для обкатки и приобретения новой армии боевых навыков, Александр и задумал провести свой знаменитый аравийский поход. Основной его целью, было покорение богатого южного соседа, а так же захват его торговых путей, по которым в македонскую державу поступали дорогие благовония и прочие редкие товары.

Разрозненные племена Аравии не представляли собой серьезной силы, и поэтому великий полководец отводил на весь поход около полугода времени. Кроме сухопутной армии, которой предстояло действовать самостоятельно на просторах Аравии, Александр приказал создать огромный флот, под командованием критянина Неарха. Под его началом, финикийские мастера поспешно возводили боевые и транспортные корабли, под стенами Вавилона радуя царский взор их числом.

Все было готово к новому походу, но перед самым выступлением Александр внезапно заболел и скончался в день, на который было назначено начало похода. По мнению многих современников тех времен, царь был отравлен на одном из прощальных пиров своими недругами, которых у него было в избытке.

Изменим слегка канву истории. Пусть македонцу улыбнется удача, и вопреки всему, он все же сможет отправиться в свой последний поход.

И так, Вавилон 323 г. до н. э, июнь, царский дворец.

Ах, как невыносимо душно было в стенах вавилонского дворца царя Навуходоносора. От жары, что вот уже месяц безраздельно царила в Вавилоне, укрывшихся за дворцовыми стенами людей не спасал, ни слабый сквозняк, несший речную прохладу, ни многочисленные чаны с водой, расставленные слугами в жилых комнатах всех трех этажей. Ровно так же как не спасали всевозможные опахала с большими веерами, которыми рабы разгоняли в помещениях тяжелый воздух.

Липкий и противный пот, постоянно струился по телам жильцов вот уже более полугода обосновавшихся в дворцовых покоях с момента прибытия в Вавилон покоритель Ойкумены и прочее, и прочее и прочее. Закончив свой великий поход на восток, великий царь Александр решил сделать Вавилон своей столицей, на то время пока он не создаст новую армию, которая совершит новый великий поход, но теперь в совершенно противоположную сторону.

Милостиво распростившись со своими ветеранами, с легким сердцем отправив их в далекую Македонию, великий царь с головой ушел в подготовку нового похода. Своим новым врагом, Александр объявил племена арабских кочевников, что посмели напасть на смоляные царские промыслы, находящиеся на берегу знаменитого Мертвого моря. Как сообщал царский наместник из Иерусалима, дерзкие кочевники захватили почти весь запас смолы, что должен был быть отправлен с ближайшим караваном в столицу властелина мира.

Взбешенный столь дерзким поступком кочевников, Александр решил жестоко наказать их в назидание другим. Он приказал отправить войско к берегам Мертвого моря и привести к покорности аравийские племена, обитавшие по его другую сторону. Вместе с этим, Александр решил покорить приморскую часть Аравии, из которой в Вавилон поступал ладан, мирра, корица, а также сандал и имбирь. И если первые три товара производились в самой Аравии, то все другие товары арабские купцы доставляли из индийских земель, пока ещё неподвластных Александру.

Для исправления этого положения, великий царь решил железным катком пройтись по всему аравийскому побережью при помощи своей армии и флота. Выполняя волю Александра, критянин Неарх за короткое время создал огромный флот на верфях Вавилона и в Описе, что стоит в устье Евфрата. Обрадованный этим известием великий царь объявил дату начала похода, которую ничто не могло изменить. Ни тихий ропот друзей стратегов, ни скорые роды царицы Роксаны, ни даже таинственная хворь, терзавшая царя в ночное время, томя его жаждой и огнем лихорадки.

Великий полководец мужественно боролся с коварным недугом, но вот уже несколько ночей подряд, царю стал сниться один и тот же страшный сон. Вот и в этот раз, едва он закрыл усталые очи, как ему стало сниться, что он парит в небесной вышине подобно птице. Пролетая над бескрайними просторами желто-красной пустыни, он отчетливо видел огромную массу людей идущих походной колонной. Это были его солдаты, что были набранные для нового похода, взамен тех, кто устал шествовать под золотым македонским орлом, по велению сына Зевса, великого царя Александра. Покорителя Ойкумены, потрясателя Вселенной и прочая и прочая и прочая.

С трудом передвигая усталые ноги по обжигающему песку, под нещадно палящим солнцем, понуро брели солдаты, глухо проклиная свою судьбу. Сбоку от них, хмуро плелись измученные кавалеристы, полностью утратившие былую силу и от этой картины, у царя в груди сжималось от отчаяния сердце.

Внезапно откуда-то сбоку налетел огромный ураган пыли и песка, в одно мгновение поглотивший македонское войско в свои смертельные объятья. Находясь вверху, царь отчетливо слышал крики о помощи и стенания несчастных людей, обреченных на ужасную смерть от удушья.

Ураган прошел также быстро, как и возник. Паря над землей Александр отчетливо видел, как оседал потревоженный ветром песок, открывая его взору огромные дюны, ставшие вечной могилой для его армии. От пустыни несло таким нестерпимым жаром, что царю страшно хотелось пить, но пить было нечего, и Александр ужасно страдал от томившей его жажды.

Неожиданно перед царским взором предстало широкое море. По нему широким строем плыли корабли Неарха. Грозно и уверенно рассекали морские просторы триеры с солдатами на борту. Чинно и благородно несли себя по волнам пентеры, главная гордость македонского флота. Между ними хищно и бойко шныряли биремы и прочие вспомогательные морские суда.

Александр явственно ощущал морскую прохладу, веявшую от воды, и это немного облегчало его болезненное состояние. Но вдруг, все корабли разом охватило яркое пламя пожара, жар от которого вновь пронзил тело полководца с большей силой, но при этом он испытывал и душевные муки. Ведь на его глазах обратилось в прах детище всей его жизни, которое он рьяно создавал, и это делало его страдания невыносимыми.

Одновременно с этим, полный радостного торжества, из-за его спины раздался злорадный смех. Ценой невероятных усилий Александру удалось повернуть голову назад, и к своему ужасу он увидел рыжебородую голову Аграмеса, свободно парящую в воздухе.

Некогда принесенная в подарок скифским вождем, она теперь злобно хохотала над мучениями воителя, счастливо упиваясь его муками. При этом голос царя гангаридов становился все громче и пронзительнее. Наконец, достигнув наивысшей точки своего звучания, голова пропадала и вместо ее противного хохота, царь отчетливо слышался чей-то голос. Он был очень знаком Александру, но он никак не мог вспомнить.

— Бойся, бойся, бойся! — отчетливо услышал македонец, прежде чем истерзанный кошмаром он проснулся в холодном поту. Все его тело тряслось в лихорадочном ознобе, с пересохшим горлом и пылающим лицом.

Глаза потрясателя Вселенной бездумно метались по сторонам, явно не узнавая покои, в которых находился. Прошло некоторое время, прежде чем Александр понял, где он находится а, осознав это, яростно ударил в золотой гонг, подвешенный рядом с его ложем.

Пронзительный звон гонга ещё не успел затихнуть, как дверь распахнулась, и в спальню вбежал слуга с кубком охлажденного вина. Зная, что последнее время царь страдает сильным ночным жаром, он всю ночь дежурил с кубком охлажденного вина со специями, приносившее монарху некоторое облегчение.