Кирпичики 2 - Сергей Тамбовский

Конец августа 1990 года, город Энск

— Что это за девушка в зелёных лосинах? — неожиданно спросил Куриленков. — На телевидении работает?

Гена посмотрел сначала на него, потом на меня и молча предоставил мне право ответа.

— Нет, не работает она на телевидении, — ответил я, — она в нашем институте работает. Бухгалтером. Зовут Любой.

— Ясно, — не стал углубляться в тему начальник, — ну мы, кажется, обо всём договорились. Кассета у меня остается, оригинал ты, надеюсь, сотрёшь. А сейчас извините, у меня встреча.

— Даааа, — сказал мне Геннадий, когда мы оказались на улице Ильинской, — а твоя Люба-то пользуется большим спросом на нашем Энском рынке… боюсь, что ни мне, ни тебе ничего не светит после таких заявочек…

— Это мы ещё посмотрим, — бодро ответил я, — а пока я побежал, дела у меня. Хотя стой… можно я от тебя позвоню этому… Айзеншпису — надо ж ковать, пока горячо.

Гена согласился, и я звякнул из его кабинета по межгороду в Питер. Шмильевич оказался на месте, и мы удивительно быстро обо всём договорились.

— Значит так, — сказал я Гене, — на райкоме проблемы с размещением сцены и ограничением движения по площади Сусанина. А я уж, так и быть, займусь обустройством артистов и маркетингом.

— И что за это будет райкому? — тут же включил еврея Гена.

— Организаторам отходит сорок процентов от общего сбора, четверть этого, уж извини, я себе заберу — остальное ваше.

— Тогда лучше это сделать на футбольном стадионе, — внес свои пять копеек Гена, — там хоть билеты можно будет продать, а какие могут быть билеты на нашей площади? Да и народу в стадион больше вместится.

— Согласен, — не стал упираться я, — на стадионе, значит на стадионе. Кстати наш футбольный клуб курирует, если не ошибаюсь, нынешний мэр города. Сразу два вопроса можно будет решить.

И после этих слов я отбыл на место своего временного обитания. Люба уже вернулась и даже приготовила что-то вроде ужина.

— Садись, дорогой, — пододвинула она табуретку к столу, — и рассказывай, что там с этой кассетой? Взяли на телевидение?

— Вкусно, — похвалил я её стряпню, хотя особенно вкусного там ничего не было, — спасибо. А так-то у меня для тебя две новости.

— Хорошая и плохая? — включилась в игру она.

— Там сложно определить степень их хорошести, — продолжил я, — так что назовём их условно номер один и номер два. И даже третья имеется. С какой начать?

— С первой, конечно, — ответила она. — Кто же с конца читать начинает.

— Есть такие уникумы, что и с конца… ну слушай тогда первую — телевидения не будет. В этом месяце, по крайней мере.

— Ну вот, — обиженно надула губы она, — помнил дитятю конфеткой, а потом сам её и слопал. А почему?

— Случились обстоятельства непреодолимой силы. Отпала, короче говоря, нужда в этой кассете.

— Договорился с этим начальником? Место вам обратно отдают?

— Не совсем так, там более сложная комбинация нарисовалась. Но стороны остались удовлетворены ходом переговоров. Продолжать? — осведомился я.

— Давай конечно, надеюсь, остальные новости немного поприятнее будут.

— Я побеседовал по телефону с Айзеншписом…

— Кто это?

— Концертный директор Цоя. А заодно и Гребенщикова с Кинчевым. На концерте нужен будет ведущий… точнее ведущая — на эту роль вроде бы тебя примерить хотят.

— Это уже гораздо лучше, — Люба аж задышала глубоко и взволнованно, отчего её груди заходили ходуном… захватывающее, доложу я вам, зрелище. — А на третье у тебя что?

— Компот, — пошутил я, — ну не совсем компот, но аперитивом наверно это можно назвать. Гена уже продал мерс и вот-вот найдёт покупателя на бмв-шку, так что завтра, наверно, у нас появятся деньги.

— Йес, — обрадовалась она, — я знала, я знала.

— Квартирку-то совместно будем покупать? — подколол её я.

— Конечно будем, — на полном серьёзе заявила она. — И я даже знаю, где — недалеко от нашего института, там мои знакомые живут, собираются на ПМЖ в Штаты, уступят недорого.

— Окей, — не стал спорить я, — на ПМЖ, значит на ПМЖ. А мне сейчас надо сосредоточиться и написать рекламный слоган для Сани-кабельного. Он очень просил. Пойду-ка я на свежий воздух прогуляюсь, там и сочиню чего-нибудь.

— Знаешь, я с тобой пойду, — решительно заявила Люба. — По магазинам пробегусь, вдруг чего-то выбросили… талоны же пропадают.

— Пошли тогда, чего тянуть-то, — и мы дружно покинули коммуналку.

А на улице, прямо вот около подъездной двери, нас обоих ждал сюрприз — Любу приятный, а меня не очень. Там стоял белый и длинный кадиллак, а возле него Сергей Владимирович Куриленков собственной персоной. С большим букетом розочек. Как он так быстро вычислил местопребывание Любаши, большой вопрос… скорее всего Гена-крокодил рассказал, больше некому.

* * *

Чтобы не растекаться блином по сковородке, скажу коротко и ясно — Любаша упорхнула от меня к новому кавалеру, даже не задумавшись ни на одну секунду. Хотя нет, небольшая заминка была — вернула она мне магазинные талоны на сентябрь, там ещё почти весь лист неотоваренный был. Я спорить не стал, рядом с Куриленковым стояло два амбала с оттопыренными пиджаками в районе левой подмышки. Так что спорить с ними было себе дороже. Но зарубку в памяти я таки сделал, глубокую и длинную…

Надо дальше жить, грустно сказал я себе, возвращаясь в свою пыльную комнату. Допил с горя бутылку вина и уселся сочинять рекламу кабельной продукции. Тупо просидел с полчаса, но в голову так ничего и не пришло. Тогда я плюнул и поехал к Мише — надо же объяснить коллегам по нашему многострадальному МЖК текущую ситуацию.

Мишу я поймал на выходе из своего дома — жил он совсем уже в жуткой коммуналке времён построения развитого социализма. Одноэтажная хибара длиной в сотню метров с двадцатью двумя комнатами вдоль коридора. Кухня там была, в торце и огромная, но сортир уже на улице, а о ванной комнате обитатели могли только помечтать. В баню по субботам, вот и все гигиенические процедуры.

— Здорово, Лётчик, — поприветствовал меня Миша, — ты тут какими судьбами? Люди говорили, что ты в Германию уехал.

— Угу, — подтвердил я, — был я в Германии, но недолго, сейчас вот вернулся. Разговор есть.

— Ну пойдём сядем на лавочку, — предложил Миша, и мы отошли в сторонку, где под развесистым клёном была врыта в землю лавка без спинки, судя по набросанным окуркам, это была местная курилка. — Я вообще-то по магазинам собрался, вдруг чего полезного