Воля императора 3. Дебют - Евгений Васильевич Шалашов

Учитывая сложившуюся внешнеполитическую ситуацию, я решил таки сместить Сбруева с поста военного министра.

Всё же он допустил серьёзный промах. Да, он был лоялен ко мне, но этого маловато. К тому же, время, проведённое на гауптвахте, кого угодно может настроить против императора. Обиженный министр, стоящий во главе мощнейшей структуры, в то время как у нас на носу вполне возможно намечаются военные действия с Османской империей — это риск и довольно серьёзный. Поэтому на место прошлого министра, я поставил его бывшего заместителя Ивана Георгиевича Шилова как временно исполняющего обязанности.

С Шиловым перед этим была проведена беседа, которая сводилась к ряду заданных вопросов из серии: «Верен ли он короне?», «Не замышляет ли чего?» и «Нет ли у него иных покровителей?». Конечно же, вопросы были заданы в полушуточной форме, однако требовали ответов. И если бы Шилов даже в шутку обманул меня, это сразу бы почувствовалось и стало бы понятно, что кандидат не подходит на столь важную должность.

На этот раз в совещании относительно сложившейся внешнеполитической ситуации принимал более широкий круг. Место Сбруева занял Шилов. Также присутствовал Джугашвили, как председатель кабинета министров.

— И насколько мы готовы к войне? — спросил я, обращаясь ко всем. — Если все наши предположения верны, нам придётся воевать на два фронта. Я не думаю, что Германия и Австро-Венгрия просто так отозвала свои дипломатические миссии. Более того я думаю, что нам следует ожидать удара уже в ближайшее время. Опять же, неизвестно, кто победит во франко-немецкой войне, и как потом поведёт себя победитель.

— К войне на два фронта мы не готовы, — незамедлительно ответил Шилов. — Армия у нас большая, но на два фронта её будет недостаточно.

Вот в это я очень охотно верю. Воевать на два фронта — безумие. Даже такая отлаженная военная машина, как Германия, начинала буксовать. Не стану сейчас вдаваться в тонкости — победили бы мы без помощи союзников, нет ли (уверен, что победили бы, но это лишь мое мнение), но все равно, огромное им спасибо. И за тушенку, и за сухари, и за высадку в Нормандии. Россия, в отличие от иных и прочих держав, никогда не отличалась неблагодарностью и умела помнить добро.

— Подтверждаю, — ответил военно-морской министр Столетов. — Ведь тогда морские баталии будут не только в Чёрном море. Враги пойдут и с северного направления. Уверен, что норвеги вполне могут примкнуть к Германии и Австро-Венгрии, и попробовать оттяпать Кольский полуостров.

Кольский полуостров. А не жирно им будет? Как говаривают в моей реальности — а харя не треснет?

— К тому же, очень интересно получается, — продолжил Столетов, — мы ведь не сможем проигнорировать провокацию, последовавшую от Османской империи. А если нам придётся вступить в боевые действия с турками, то Германия в любой момент может заступиться за своих союзников и дать нам отпор, ударив нам в бок.

— Так с чего они напасть должны, у них ведь война с Францией? — удивился Пылаев.

— Опять же, тылы не стоит оставлять без присмотра, — поддержал Столетова Шилов. — У нас территория большая, и почти под каждым боком потенциальный враг. Стоит отозвать войска с Дальнего Востока, тут же и японцы могут ударить под хвост. Китай тоже не дремлет. Поэтому расслабляться нам нельзя ни в коем случае. И решение о мобилизации вполне обосновано.

— Однако не стоит забывать, что большое количество солдат ничего не решит. Мы можем сколько угодно набирать армию. Но солдаты без правильных офицеров — это пушечное мясо. — заметил Кутепов. — Набрать добровольцев и мобилизовать крестьян — труда не составит. Основная сложность состоит в том, чтобы обучить и организовать этих неумех.

— И что же теперь? Игнорировать плевки со стороны османов? — удивился Шилов. — Или игнорировать действия дипломатов? Какие ваши предложения?

— Отозвать из запаса офицеров, — предложил вдруг Джугашвили. — Всех.

— Что значит всех? — уточнил Столетов.

— То и значит. Всех кто обладает необходимым опытом. Отставных, стариков, инвалидов.

— И что они навоюют? — нахмурился Шилов.

— А зачем им воевать? — подхватил идею Столетов. — Нам ведь не нужно их сейчас в бой тащить. Нам нужно быстро подготовить солдат, способных держать оружие за правильный конец и хоть как-то целиться в нужную сторону.

— И зря стариков недооцениваете, — продолжил Иосиф Виссарионович. — Они могут многому научить. Да и отставники наши, которым по сорок пять — пятьдесят лет, многое могут.

— Решение хорошее, — кивнул я, — подготовьте все нужные документы. Я повернулся к Столетову. — Что по поводу эскадры кораблей? Через какое время они прибудут к границам Османской империи?

— Пока что отправлены пять кораблей. Прибудут на место завтра с утра. Этого пока им хватит для острастки.

— А как же их предупреждение? — с почти жалостливым видом спросил Пылаев. — Разве не следует вручить сначала ноту протеста, а уже потом посылать флот?

— Чтобы они там не говорили, пусть только попробуют рыпнуться! — ответил Столетов. — Они нас войной решили испугать? Пусть сами поостерегутся.

— Пускай у нас пока миллион человек в армии, — заявил Шилов, — но, если надо будет, мы и Германию, и Францию, и Австро-Венгрию в порошок сотрём, и даже не поморщимся.

Да уж, обычно с таких заявлений и начинаются поражения. Ну что ж посмотрим как дальше будет развиваться ситуация.

— С солдатами понятно. — произнёс я. — Что у нас по оружию? Чем будем вооружать солдат, чем их экипировать?

Я тут вспомнил любопытный факт, как во времена Великой Отечественной Войны моего мира, русских солдат укомплектовывали зимней одеждой из Монголии. Безусловно, помощь союзников была неоценима. Благодаря полушубкам, валенкам, телогрейкам, варежкам, шарфам и другим зимним вещам, наши солдаты комфортно чувствовали себя даже в самые лютые морозы. К слову, монголы тогда, рази наших солдат истребили почти всё поголовье скота. Они сорок дивизий снабдили полушубками из овчины, а это без малого двести тысяч человек. А значит, около полумиллиона овец. И насколько мне известно, это единственная страна, которая не припоминала нам о своей помощи. Эх… Это конечно хорошо, однако, хотелось бы, чтобы и своих запасов хватало. Не хотелось бы повторения той же ситуации.

— А что у нас с экипировкой? — ответил Шилов. — Тёплая форма есть, к зиме мы готовы. Воевать тоже есть чем. На складах и в действующей армии имеются более четырех миллионов винтовок системы Мосина, — гордо заявил Шилов. — Военные заводы выпускают в месяц по тысяче винтовок.

— Мосина… — протянул я. — Хорошие винтовки. Да вот только для ближнего боя они не годятся. Нам бы какое-нибудь автоматическое оружие.

— У нас имеется более пяти тысяч экземпляров пистолета-пулемёта Дегтярёва, — тут же добавил Шилов. — Ради такого, производство наладим и в скором времени

Я едва сдержался чтобы не закатить глаза. Автомат Дегтярёва, как минимум очень дорогой в производстве. Про процесс производства я и вовсе промолчу. Наладят они производство, как же.

Впрочем, другого я не ожидал. Это я помню ещё по истории войн моего мира, что основная проблема ППД была в дороговизне производства. Автомат Дегтярева, из-за сложной работы обходился почти в тысячу рублей. Да много их не произвести. Пять тысяч автоматов на миллионную армию — это слёзы. Неплохо было бы восстановить в памяти механизм АК-47. Я-то в армии служил и механизм помню, как свои пять пальцев, сколько раз его собирал и разбирал. Чертеж сделаю — без проблем. А чтобы всё было по-честному, неплохо бы найти Калашникова. Хотя, если посчитать, ему сейчас чуть больше двадцати лет. У него, наверное, ещё ветер в голове, ему сейчас как минимум не до автоматов. Вот в этом периоде времени, кажется, работали конструкторы стрелкового оружия Шпагин и Судаев, те самые, что изобрели ППШ и ППС. Вот неплохо бы найти этих Шпагина и Судаева, и к ним пристроить юного гения Калашникова. Думаю, в этом времени он тоже подаёт немалые надежды. Этот вопрос, я сразу же и задал.

— А что вы слышали о производствах автоматического оружия от таких конструкторов, как Шпагин и Судаев?

— Так это дилетанты, — отмахнулся Шилов. — Только шуму от них, а толку, как по мне, маловато. Вот то ли другое дело Дегтярёв — надёжная машинка!

— Нет, мы должны готовиться и к самому худшему исходу. — твёрдо заявил я. — Надеяться на то, что у нас