Альпинист. Книга 2 - Тим Волков

Кайрат Айдынович уехал из лагеря на несколько дней — то ли под предлогом важных дел не хотел мозолить нам глаза, уязвленный своим поражением, то ли и в самом деле появились какие-то важные и неотложные дела. На это время в лагере наступила идиллия.

Но только не для меня.

Прохода мне не давали разве что местные коты, которым было все равно какой я там рывок совершил — они, когда со столовой таскают сосиски, и не такие еще рывки совершают. Остальные же ребята только и шептались — герой.

Да какой к черту герой?

Хотя сначала было даже приятно. Все хвалят, по плечу хлопают. Даже гордость за себя появилась. Однако быстро надоело. Потом и вовсе стало раздражать. Дошло до того, что пришлось даже отдельно заниматься, чтобы ежеминутно не просили показать еще раз этот самый рывок Нестерова. А к третьей стенке и вовсе выстроилась нескончаемая очередь тех, кто хотел повторить мой трюк. Количество шишек и ссадин увеличилось в эти дни втрое, и фельдшер грязно ругался матом, выглядывая из окна кабинета.

Но были и положительные моменты.

В эти три дня отсутствия Кайрата Айдыновича вдруг увеличились и развлекательные мероприятия для нас, словно даже администрация выдохнула, почувствовав отсутствие надзорщика.

В первый день приехал какой-то скрипач, вроде бы известный, но мне абсолютно незнакомый. Играл на удивление здорово. Во второй привезли выставку редких минеральных камней и куратор выставки — старый седой профессор, — долго и с упоением рассказывал про экспонаты. На третий день и вовсе пик счастья — привезли кино. Но показ назначили на вечер, чего мы с нетерпением сегодня и ждали.

Костарев на тренировках не появлялся и на некоторое время тоже пропал из виду. Володька, встречавший его пару раз в коридоре казармы, сказал, что тот был поникшим и каким-то потерянным. Еще бы! Чуть не разбился.

Зато Молодов активизировал свои силы и заставлял всех по нескольку раз кряду проверять страховку, повторять виды узлов, рассказывает очевидные правила, какие нужно соблюдать перед и во время восхождения.

Характер тренировок тоже изменился. Тренер сказал, что на Победе сравнительно мало скал, поэтому важно умение ходить по крутому льду, а также выносливость. Подъемы на стенки практически прекратились и основное время мы просто бегали на длинные дистанции с различными отягощениями, до изнеможения. Кто-то из ребят сказал, что это просто отговорка — на самом деле Молодов просто не хочет рисковать и пускать нас на высоту, из-за эпизода с Костаревым. Так ли это было на самом деле я не знал. Но тренировки с отягощением не радовали.

Мышцы и ноги, еще не успевшие отойти от испытания, болели неимоверно и под вечер гудели. Но я не жаловался.

Кайрат Айдынович вернулся внезапно на третий день. Был он весел, улыбался и даже подсвистывал себе под нос незатейливую мелодию. Мы украдкой поглядывали на него и предчувствие нехорошего зрело под сердцем.

— Что-то явно задумал, гад, — шепнул Костя, отворачиваясь.

— Небось, еще одно испытание, — ответил Володька.

Мы сидели в беседке, ожидая команды на обед.

— Слушай, Андрюха, а ловко ты… — начал Костя, но я перебил его.

— Не надо.

— А чего? Ты хоть сам понял, что сотворил? Рывок Нестерова…

— Если я хоть еще раз услышу это выражение, то просто закричу!

— Ладно, чего нервный такой? — смутился Костя. А потом задумчиво спросил: — Интересно, а какое кино сегодня показывать будут?

— Говорят, какой-то польский детектив, — ответил Володька.

— А я слышал от Мишки, который из пятой комнаты, что вроде комедия какая-то.

— Да какая разница? — отмахнулся Володька. — Лишь бы фильм хороший был.

— Любой фильм, даже плохой, лучше тренировок, — вздохнул Костя.

Володя хотел поспорить с этим утверждением, но вновь на улице появился Айдынович, выйдя из управления. К нему подошел Молодов, поговорил о чем-то. Вернулся задумчивый, но ничего не сказал, что только усилило нашу тревогу.

После обеда мы привычно разбрелись по комнатам. Кто-то отдыхал, кто-то читал книжку. Я же решил выйти на улицу и немного развеяться. Местный свежих воздух меня бодрил.

Пройдя к беседке, я расположился там. И вдруг увидел у проходного пункта знакомую фигуру. Пригляделся. Неужели показалось? На Дубинина похож. Да ну, откуда ему тут взяться?

Гость переговорил с охранником, двинул в лагерь.

Нет не показалось, это и в самом деле был Дубинин!

Он направлялся в административный корпус, но увидев меня, поменял маршрут и двинул в мою сторону.

Вид у тренера был не важный, помятый и, кажется, тренер перед тем, как тут появился, всю ночь пил, потому что лицо было опухшим, небритым, а глаза красными.

— Как вы сюда попали? — спросил я, после того как мы поздоровались с ним. — Ведь это же закрытая территория?

— Для меня открытая, — хмуро ответил Дубинин. — У меня пропуск зеленого уровня.

Спрашивать в лоб о цели визита было неудобно, но сильно хотелось.

— А вы…

— Андрей, хотя бы ты меня послушай! — вдруг с жаром воскликнул Дубинин, схватив меня за плечи. — Все это, — он махнул рукой на лагерь, — машина по убийству людей!

— О чем вы?

На мгновение мне даже показалось, что Дубинин не в себе. Не отошел от ночи попойки? Возбужденный, нервный. Что-то с ним явно не так.

— Никто не вернется. Ты это понимаешь? С Пика никто из вас не вернется. Все, кто пойдет — там и останутся.

— Успокойтесь, — попытался утихомирить я тренера.

Но тот вспылил.

— Да ты, сопляк, совсем ничего не понимаешь⁈

Я не стал с ним спорить. Просто промолчал. Дубинин понял, что нагрубил, пробурчал:

— Извини.

— Вы пришли сюда, чтобы…

— Чтобы убедить этих остолопов отменить все это, — закончил за меня Дубинин. — Да, я не начальник какой-то, не важная шишка. Но ведь разум то у них есть! Они должны прислушаться к голосу своего разума! Ведь это и в самом деле убийство, иным слово назвать все это мероприятие я не могу. Есть правила совершения восхождений, подписанные в министерстве спорта, утвержденные. Понимаешь? И эти правила вырабатывались годами, в том числе — на основе анализа несчастных случаев в горах. Их нельзя нарушать — на то они и правила. А кто их нарушал — пополнил собой ту самую статистику аварийных восхождений, в том числе — летопись погибших в горах… И в них, в этих правилах, четко написано — что при восхождении на вершины выше 6900 метров категории 5Б необходимо предварительно совершить восхождение 5А на вершину выше 6900 или 5Б на вершину 6500 метров. Какие у вас у всех категории? Точно не 5А, это я знаю. А у кого из вас есть высотные пятёрки? Нет таких в нашей секции… Да и обычных пятёрок, кавказских, нет. А у кого у Вас есть высотный опыт выше 6900? Тоже — ни у кого… Как они смогут вам категорию поднять дать этот опыт за один сезон? Да вообще… Никак!

Мне сложно было что-то на это ответить и пока я подбирал нужные слова, к нам тихо и незаметно подошел Кайрат Айдынович.

— Товарищ Дубинин, вы все не успокоитесь?

— Я главное пытаюсь до вас донести, — обернувшись, устало ответил тот. — Восхождение слишком опасно для подростков!

— А кто сказал, что будет восхождение? — хитро прищурившись, произнес Кайрат Айдынович.

— Что вы имеет ввиду? — растерялся Дубинин. И с надеждой спросил: — Неужели вы все же отменили восхождение?

— А мы вообще не говорили, что будет восхождение.

Кайрат Айдынович откровенно издевался над нами.

— Ничего не понимаю, — прошептал Дубинин. — Тогда зачем везти всех в спецлагерь? Зачем тренировать? Зачем отрывать от школы?

— Вы, товарищ Дубинин, вполне соответствуете своей фамилии. Вам следует внимательно читать документы, которые вам дают. Вы знакомы с Постановлением Комитета по физической культуре и спорту при Совете министров СССР за номером семнадцать дробь три?

— Нет.

— Так ознакомьтесь.

Кайрат Айдынович вытащил из внутреннего кармана свернутый лист бумаги, протянул Дубинину. Тот взял документ, развернул его и принялся внимательно читать.

Я осторожно глянул из-за спины, но слов не разглядел. Увидел лишь, что написана там всего пара абзацев.

— Но это же бред! — выдохнул Дубинин, отрывая взгляд от документа. — Чистой воды бред!

— Не следите вы за своими словами, товарищ Дубинин. Опасно это, очень опасно. Какими словами важных людей обзываете. Посмотрите, кто подписал документ. Видите? Ну вот. А вы — «бред».