Глава 1
Герману и Антону,
в чьих руках теперь
мое счастье…
— Даира Талила, сколько отвесить вам масла? — сухие руки торговки приготовили большую деревянную ложку, чтобы погрузить ее в чан доверху полный масляных шариков. Масло взбито вручную. Даира Люсия вместе с семьей держит большое хозяйство. Масло они приносят продавать сюда, на рынок Холзана, по праздничным дням. За молоком приходится спускаться в долину почти каждое утро. Мои дети уже достаточно подросли и частенько бегают сами. Молоко и творог я всегда покупаю только для них. Сливочное масло идет на торты, у меня своя собственная мастерская. С этого и живем.
— Как обычно, полпуда, — без запинки отвечаю я. Это раньше было непривычно. Там, где я выросла, товар отмеряют иначе. Да и восемь килограммов до дома донести не слишком-то просто. Даира Люсия сегодня на рынке одна, жаль, нет здесь ее сыновей. Они бы помогли донести прямо до дома.
— Вы всегда так много берете, я не нарадуюсь, — лучики морщин весело расползаются от уголков глаз по смуглой коже.
— Дела идут хорошо, много свадеб, торты заказывают часто.
— И вам хорошо, и мне, — женщина ложка за ложкой наполняет мерные глиняные горшки, утрамбовывая масло по кругу. Масло желтое, хорошее, сыворотки в нем почти нет. Все честно. Сегодня я заберу горшки, а через несколько дней верну ей в обмен чистыми.
— Верно.
— Как ваши детки, я все время забываю, сколько им уже исполнилось. Кажутся такими большими.
Я невольно оборачиваюсь назад, на площадь, но детей, конечно, не вижу. Марек утащил Софию за леденцами. Светловолосые ангелятки, их обычно хорошо видно в толпе. Мы, северяне, как правило, светловолосы и светлокожи. Здесь же почти у всех черные густые волосы и смуглая кожа. Столько лет проводить на солнце, загар переходит к младенчику еще в материнском чреве и потом нарастает год от года.
— Им шесть этим летом.
— Совсем большие, — первый горшочек полон. Женщина закупоривает его деревянной крышкой, — Хорошие дети, добрые.
— Шалуны еще те.
— Здоровые дети и должны шалить. Как говорила моя мама — начудили и ладно. Дадут боги, чтоб не в последний раз перевернули кверху дном весь дом. Непросто с ними. Пока вырастут. Такое уж оно, это счастье.
— София еще поспокойней, но Марек!
— Мальчик у вас похож на дракона! — восхищенно говорит молочница, и мое сердце сжимается в ужасе. Драконы тоже светловолосы, белокожи и высокого роста. Светленьких деток принято называть дракончиками. Вот только никто не знает, что мои малыши на самом деле драконы. Наполовину. И я надеюсь, кровь их отца никогда не проснется и не отразится золотой зрачок в небесно-голубых глазах моих детей.
— Все детки похожи на дракончиков, в особенности, по характеру, — через силу я улыбаюсь.
Позади на площади суета. Дракон в окружении своей свиты покинул замок и едет в сторону городских ворот. Высокий и статный, лица отсюда не разобрать. Почти все драконы очень красивы. Сердце привычно замирает, и я против воли пытаюсь вглядеться в фигуру незнакомца.
Драконов мало. Этот мужчина отчаянно напоминает мне Адриана. Становится больно, и вся я готова бежать навстречу любимому. Нельзя, да и не он это. Адриан сейчас, наверное, далеко. Я ни разу не встречала его в этом городе к огромному счастью для меня и моей небольшой семьи. Я вынуждаю себя развернуться обратно к прилавку. Пропустить мимо ушей крики стражей из свиты: "Дорогу!" Звучат регалии, родовое имя, слышен звон копыт. Все привычно, все как всегда.
— Все похожи, что верно, то верно. Но ваш-то еще и крепыш. София тоненькая, а он, ух! Настоящая гордость. Кем был их отец? Вы говорили, да я уж и позабыла, — деира Люсия передала мне в ладони первый горшок масла. Я осторожно водрузила его в корзину у своих ног.
— У нас на севере много таких детей. Их отец был кузнецом. Дети его не застали, погиб, — лгу я в глаза женщине, и самой становится стыдно. Лучше уж так. Никто не узнает, была ли я вообще замужем. Дом остался далеко позади, сюда, на юг, я перебралась из-за детей. Даже, если драконова кровь в них никогда не проснется, детям будет сложно расти вдалеке от источника. Дорога была долгой. Родной дом пришлось продать. Ничего, через время мы отсюда уедем.
— Тогда ясно в кого. Кузнецы все очень крепкие…
Позади меня на площади что-то громко взорвалось, раздались крики, истошное ржание лошади, шум падения. Рухнула лошадь. Кто-то истово завизжал. Я обернулась. Мелькнула светленькая головка Марека. Дракон лежит на земле, лошадь перекувырнулась через спину вместе с седлом, поднялась и рванула в сторону толпы. Где-то там сейчас моя София! Страж успел схватить ошалевшую от страха лошадь за повод. Удержал! Хвала богам и силе мужчины! Другой придерживает за хрупкое плечико Софию. Дракон так же лежит на земле, только схватился за плечо.
— Беги! — толкает меня деира Люсия и выводит из ступора. Я не успеваю даже подобрать юбку, несусь со всех ног через площадь к своим детям и упавшему воину.
— Чьи это дети? Кто отпустил малышей магов одних? — голос рокочет знакомыми нотами, растекается по площади, забирается в самую душу, разносит сердце на осколки. Только бы это был не он, не Адриан! Только не здесь. Знала же я, что до добра шалости моих малышей не доведут. Только бы он не понял, чьи это дети на самом деле. Марек так похож на отца. Только глаза моего ребенка не янтарные, а голубые, и не разделил их пока надвое черный вертикальный зрачок, надеюсь, и не разделит.
— Кто отец этих магов?!
Ты! Ты их отец, Адриан! И ты никогда этого не узнаешь. Дракону помогают подняться стражи. Марек стоит напротив него, тянет ручку, чтоб отряхнуть пыль со штанов. Добрый и заботливый ребенок, сейчас он надеется прикоснуться к мечу, к вожделенной для всех мальчишек экипировке дракона, к начищенным до блеска медным пряжкам.
— Что же ты натворил? — мягко обращается к моему сыну дракон, — Разве так себя должен вести маг? — но мои дети совершенно точно не маги. Или? Нет же. Кровь дракона не могла так рано проснуться. У меня впереди еще есть несколько лет. Даже в самом худшем случае. Я задеваю локтем чью-то корзину, почти добегаю до своих детей. Путь мне преграждает стражник.
— Простите нас, блистательный, но мы с сестрой вовсе не маги.
— Лгать нехорошо. Боевые пульсары на дороге просто так не валяются. Благо вам не хватило сил их достаточно напитать. Помни, посреди площади ворожбу творить нельзя. Это опасно. Сегодня ничего страшного не случилось, но завтра все может произойти совершенно иначе.
— Мама! — вскрикивает София и трет заплаканные глаза. Моя малышка испугалась.
— Пустите, я мама этих детей! — Адриан поднимает на меня свои янтарные глаза, придирчиво осматривает фигуру, одежду. Я не похожа на человека высокого сословия. Простое, но удобное платье, волосы собраны в косу и сколоты на затылке в прическу. На руках совсем нет украшений, только небольшое колечко на пальце — подарок моей бабушки. Его я никогда не снимаю.
— Ты? — брови Адриана ползут вверх, на секунду мне кажется, что он узнал меня.
Ты — так принято обращаться не столько и не только к близким, но и к простому люду, вроде меня. Сердце обрывается, Я хватаюсь рукой за прилавок. Только бы не рухнуть на землю. Не потерять чувства.
— Я, сиятельный. Мама этих детей я.
— Кто их отец?
— Их отец погиб много лет назад, сиятельный, — ложь дается удивительно просто, — Он был кузнецом. Мы приехали сюда с севера, — Адриан опускает глаза в знак сочувствия. Все знают, почему многие уехали из родных домов.
— Ваши дети обладают даром огня. Это редкий дар. Его нужно направить в правильное русло. Иначе случится беда. Их необходимо учить.
— Благодарю за совет, сиятельный.
— Раз вы не маг и дети остались без отцовского попечения, этим должен заняться кто-то другой.
— Да, конечно, вы правы, — я протягиваю дочке платок и наконец-то приобнимаю ее за дрожащие плечи. Как же она напугана! Рука стражника отпускает мою малышку.
