— Мама! — крикнула моя малышка с кухни, — У Марека сыпь. Он опять сладкого объелся, наверное.
— Где? — нам же еще идти в приличное место, выбирать все для школы. Я даже мечтать об этом боюсь, вдруг дракон передумает? Дети должны быть опрятными, чистыми.
— На лбу. Две шишки. Но их почти не видно под челкой. Ой!
Глава 3
Мой маленький мальчик усиленно трет ладошкой шишки на лбу. Он так растерян и, кажется, испугался. Я присела на корточки перед ним, попыталась сдвинуть в сторону руку.
— Я ел вишни у соседки Агнетты. Те, что свисали над дорогой. К ней на участок не заходил, — сознается, прямо глядя мне в глаза, сын.
Такой маленький, а уже проявляются в нем достоинство и гордость мужчины. Точно такие же, как и у его родного отца. Еще бы вишню не воровал. Можно подумать, у нас самих ее мало. Разве что вдоль дороги она созревает немного быстрей и становится куда слаще, чем та, что растет в глубине нашего сада. Соседка и сама бы ее отдала, можно было не спрашивать. Она только рада подкормить моих малышей. Да я сама запрещаю совать в рот те ягоды, что облеплены пылью. Животы заботят, по крайней мере, у нас так говорили. Здесь люди относятся к этому совершенно иначе, куда проще. Да и съесть дети могут первых ягодок слишком уж много. Марека у меня ранней весной всегда обсыпает, как ни стараюсь я его удержать.
— Убери руку, пожалуйста. Дай, я посмотрю.
Марек неохотно отодвигает в сторону руку. По бокам от лба надулись две крошечные шишки и чуть покраснели. На простую сыпь это совсем не похоже. Скорее, на обычные шишки от небольшого удара.
— Это не от ягод. Ты через забор лазал?
— Только вчера.
— Зачем? — вздыхаю я.
Деревянный забор отделяет наш небольшой сад от соседского, его густо оплетает лоза. Расстояние между жердей довольно широкое. Дети частенько забегают во двор милой Аманты. И пока они еще туда пролезают. Пролезали. И это вместо того, чтоб обойти по улице и пройти к соседке через калитку. Лоб Марека, похоже, в этот раз в изгороди все же застрял.
Дети Аманты уже выросли, ее младший сын пошел в подмастерья к бондарю, и она приглашает моих малышей поиграть в глубокой песочнице или нарвать свежих ягодок земляники. Я только рада этому, пусть играют. Ведут они себя вежливо, ей не докучают. Еще бы научились пользоваться калиткой, но что уж теперь. Не все сразу.
— Ходи вокруг, через улицу. Ты просто застрял. Сильно болит?
— Совсем не болит, — на глаза моего мальчика навернулись слезки, а личико стало совсем грустным.
— Что случилось?
— Мама, если это в школе заметят, то меня не возьмут! — голос Марека дрожит от волнения.
— Почему?
— Они сразу поймут, что я озорник. Говорят, в школе учатся только самые лучшие дети.
— Глупости, Марек, — я обнимаю сына и притягиваю к себе.
Он очень любит ласку, очень нуждается в ней. Но всегда морщится, когда я его прижимаю, не хочет показывать, что он ещё только ребенок. Старается казаться взрослее и старше. Здесь так принято, чтобы в любом доме был свой мужчина, пусть даже и маленький. На него ложится ответственность за весь дом, все хозяйство. Если мужчины в доме нет, то помогают соседи. Считается, что одной женщине справиться с проблемами слишком сложно. Нужно помочь. Даже когда тем летом собирали мужчин, чтобы мостить дорогу, позвали от нашего дома Марека. Хоть я и сама готова была идти. Работать ему не давали, камни он, конечно же, не таскал, хоть и хотел. Только постукивал по ним легоньким молоточком, чтобы лежали ровнее. И ужасно гордился собой. Я тоже была рада и очень благодарна соседям за то, что позвали малыша. Приятно, когда у тебя в доме растет такой сын.
— В школу берут только знать! Они всегда ходят в штанах без дыр, и белых рубашках. Значит, совсем не шалят, — восклицает ребенок и поджимает губки, чтоб не расплакаться.
— В школе учатся только те, у кого есть дар. Дети из семей магов. Вам дар достался от бабушки, она тоже умела ворожить немного. Раны заговаривала, зашептывала грыжи младенцам, умела отел у коровы принять. В травках хорошо разбиралась.
— Она была знатной? — любопытствует София из-за моей спины. Она очень любит истории о прекрасных принцессах и ведьмах. Рассказывает их нам перед сном.
— Нет, дорогая. Знатной ваша бабушка не была. Она помогала людям и не только им.
— Жаль, — выдыхает дочка.
— Это важнее. У нас на севере не бывает такой знати, как здесь.
— Совсем не бывает? — хлопает глазищами сын.
Слезки у него высохли, но шишки еще сильней покраснели. Надо будет прикрыть их челкой. Мы — простолюдины, на детей в школе будут обращать внимание. И наверняка спросят, откуда у моего мальчика взялись эти шишки. Не скажешь же, что он лазал через забор? Еще решат, что мои дети — воришки. Ни к чему это. Им и так будет нелегко учиться. Среди простых людей здесь, на юге, магов почти не бывает.
— Совсем не бывает. Правителей выбирают раз в год из самых умных старейшин. Тех, кто возглавит войско, выбирают из самых опытных воинов.
— А как же драконы? — хмурит брови София.
— Они к нам редко заглядывают и никогда не остаются надолго. Слишком суровые зимы для их крыльев. И слишком далеко источник от нашего Севера. Без него драконы болеют и чахнут. Марек сдвинул бровки, между ними залегла тоненькая морщинка. Он всегда так делает, когда задумывается.
— Наш папа был кузнецом. Значит, он владел даром огня? — невольно я напряглась. Кузнец, и вправду, жил рядом с нами. Хороший был парень, добрый. Он погиб в самом начале всего. Поэтому я и выбрала его в "отцы" своим детям. Он бы и сам согласился мне помочь, если был бы жив. И никто не сможет уличить меня во лжи. Дериса нет, его родные давно покинули нашу деревню. И следов никаких не осталось.
— Нет, искры магии в нем точно не было. Дерис был просто очень хорошим человеком. И очень сильным.
Я поднимаюсь на ноги и кладу руку на плечи дочурки. Она много тоньше своего брата и черты лица у нее, скорей, заостренные, изящные. Такие же точно, как были у меня раньше.
— Идемте скорее обедать.
— Точно каша?
— Абсолютно точно. Коржи для завтрашнего торта я еще не пекла. Пока готово только тесто.
— Ну а завтра? — сын уже готов к торгу. Малышка молчит. Она предпочитает добиваться своего лаской и помощью.
— Когда я буду готовить, точно что-то останется. И ваше поступление в школу мы тоже отпразднуем. Обязательно.
Стол накрыт белой скатертью. Каша в мисках давно приготовлена и стоит в печи. Так вкуснее. Зерна больше распариваются, набирают вкус из кусочков мяса. Марек достает миски, а София помогает подставить под них кружочки из дерева, чтобы не пачкать зря скатерть. Домовик показал нос из угла за печью и потер руки. Отказывать ему в угощении нельзя, иначе все пойдёт кувырком. Вечером, когда стану печь, оставлю сахарную ягодку на полке в качестве угощения. Мы живем хорошо, я довольна тем, как идут дела. Жаловаться совсем не на что. В доме есть и мясо, и молоко, и ягоды. Сладости я тоже детям даю, хоть и не много. Всегда найдется лишний кусочек коржа, ложка творожного крема и засахаренная ягодка не той формы.
Ко мне часто заглядывают маги. Торты берут для свадеб, для дней рождения и не так редко в качестве подарка, когда совершают визит. Заказов очень много и их становится только больше. Если дела пойдут так и дальше, придется заводить помощника. Еще вчера я думала, что место рядом со мной займет со временем София. Теперь надеяться на это нельзя, ее ждет другое будущее. Магичка! Я ликую. Только бы у них все получилось. Рано радоваться, нельзя. Все, что случилось, еще может оказаться ошибкой. Вдруг и дара никакого у детей нет. Но не мог же Адриан ошибиться? Нет, не мог. Спасибо ему за то, что он сегодня сделал для детей. Это лучший подарок.
— Мама, мы всё! — миски опустели мгновенно. Детям не терпится как можно скорее выбрать для себя в лавке школьные принадлежности. С ума сойти, они будут теперь носить мантии. Точно так же, как и взрослые маги, разве что у детей мантии черные. Но я и этому рада, меньше пятен.
