не было ничего, кроме изрезанной береговой линии и схематичных изображений гор и холмов, чтобы было чем заполнить пустое пространство внутри острова. Карту явно перерисовывали с гораздо более старого оригинала. Да, это вам не спутниковые снимки.
В итоге единственным более-менее подходящим вариантом я счёл Тринидад, городок на южном побережье, достаточно далеко от Сантьяго и очень далеко от Гаваны. Ну, значит, попробуем наведаться туда, вот только сейчас мы шли у северного берега, а значит, придётся огибать остров. Поворачивать назад, чтобы пройти коротким путём мимо Сантьяго-де-Куба, я не хотел, а значит, придётся огибать остров целиком. Нормальные герои всегда идут в обход. Авось ещё и посудина какая встретится. Я ухмыльнулся, предвкушая будущую потеху.
Вскоре я понял, насколько ошибся, решив обогнуть остров с запада, но поворачивать назад было уже поздно. Я посчитал по карте, Куба оказалась ещё больше, чем я думал, западный путь оказался ровно в два раза длиннее, чем восточный. Лишняя тысяча километров это вам не поле перейти, однако. Ну, будем надеяться, что нам обязательно встретится одинокое судно с полным трюмом серебра.
Ещё и пришлось уйти мористее, чтобы не лавировать между рифов, а спокойно пройти мимо. Ну и близко к Гаване лучше не подбираться, от греха подальше. Мы пока не настолько обнаглели. Поэтому курс взяли на Флоридский пролив, хотя и сама Флорида тоже пока принадлежала испанской короне.
Я поделился своими соображениями насчёт будущего ограбления с Шоном. Была как раз его вахта, ирландец стоял за штурвалом, легко удерживая корабль на курсе.
— Тринидад, говоришь? — спросил он, когда я всё ему рассказал.
— Он самый. Как раз посерёдке острова, потом и уйти легко, прямо на юг, к Ямайке, а оттуда обратно на Испаньолу, — сказал я.
— Можно и на материк заглянуть, — предложил он.
— Можно, только там испанцев больше, — хмыкнул я. — Куда ты предлагаешь, в Кампече? Его постоянно разоряют, там, наверное, одни головёшки остались.
— Так там испанцев много или его жгут постоянно, ты уж определись, — хохотнул Шон. — Ну, я уже вижу, ты себе втемяшил, что надо Тринидад ограбить, спорить не стану.
Я поджал губы, сдерживая рвущуюся наружу колкость.
— Ты только представь, что у испанцев после Маракайбо творится, — продолжил Шон. — Всем губернаторам, всем комендантам, командирам пороху под хвост сыпанули.
— Само собой, — хмыкнул я. — Только я не думаю, что это нам помешает, там городок-то с гулькин хрен.
— И стоит ли возиться? — спросил ирландец. — Если там городок маленький, то какая с него добыча? Горшки да лохмотья?
— Конечно стоит возиться! Да даже если мы там всего одну ферму сожжём, уже результат будет, — настаивал я. — Быстро вы к хорошему привыкаете, мистер Келли.
— Пожалуй, — хмыкнул он.
— Привыкли, да, что в каждом трюме горы добра, а торговцы сами лапки кверху задирают? Расслабились, да? — произнёс я.
— Да когда это перед нами лапки задирали?! — горячо возразил Шон. — Каждый раз пальба!
— Это я так, образно, — сказал я.
— Ну, слушай, в городке-то могут и без боя сдаться, там чего, бабы и дети, мужиков-то немного поди, — задумчиво протянул Шон. — Сказать, мол, деньги на бочку, и никого не тронем, сами всё принесут.
— Вот видишь! — воскликнул я. — Я задницей чую, нормально всё пройдёт. Главное, сдёрнуть оттуда вовремя.
— Твои слова, да Богу бы в уши, — хмыкнул ирландец.
— На Бога надейся, а к берегу греби, — ответил я, хлопнул его по плечу и ушёл.
Дел на корабле хватало с лихвой. В первую очередь, нужно было перевязать и проверить всех раненых, выздоравливающих потихоньку после боя с англичанами. Это уже стало для меня рутиной, обычным делом, каждое утро я приходил на нижнюю палубу, где отдыхали матросы, и обходил каждого по очереди, интересуясь самочувствием и меняя повязки. Моряки сперва удивлялись подобной заботе, но потом попривыкли. Раньше никто из них и не подозревал, что ранение — это не обязательно ампутация и списание на берег. Да и выздоравливали у меня быстрее, чем обычно. Кто-то за спиной шептался про колдовство, но таких болтунов быстро стали ставить на место лёгкими оплеухами. Пусть колдовство, зато работает и лечит, а это главное.
Многие уже вставали на ноги, оправляясь от полученных ран. Таких я сразу озадачивал уходом за тяжело ранеными товарищами. Отказываться никто не смел, хотя я видел, насколько неохотно они на это идут. Почти выздоровел Кристоф, его рана затянулась тонкой бледной кожей, пока слишком нежной, чтобы терпеть сверху протез, поэтому он ходил, просто завязывая рукав ниже культи. Рука Муванги тоже почти зажила, но он среди раненых особо и не находился, предпочитая работать вместе со всеми остальными матросами. Йохан, раненый в грудь во время битвы на Грейт Берде, наконец-то пришёл в сознание, но вставать я ему пока запретил. Остальные тоже чувствовали себя неплохо. Жизнь потихоньку налаживалась.
Мы привыкали к новому кораблю, понемногу переделывая его под себя. Каждый день стучали молотки и топоры, продолжался ремонт, бригантину приводили в порядок после сражения и абордажа.
— Вижу парус! С правого борта! — крикнул сверху один из марсовых.
Я в этот момент находился на палубе, упражняясь с палашом и отрабатывая движения, которым меня научил Робер. Буканьер и в самом деле научил меня всему, что знал сам, а мне теперь оставалось только отточить своё умение хотя бы до приемлемого уровня.
— Приближается, в нашу сторону идёт! — крикнул марсовый.
Пришлось отложить занятие, сходить за подзорной трубой и прильнуть к окуляру, высматривая далёкий силуэт чужого парусника. Неизвестный бриг шёл нам наперерез, довольно быстро приближаясь, и мне это не понравилось.
— Всех наверх, парни, готовимся к бою, — приказал я. — Не нравится мне этот бриг.
Никаких флагов или опознавательных знаков на нём не имелось, на испанца он не был похож, шёл со стороны Багамских островов. Скорее всего, англичанин, ещё один джентльмен удачи. Было даже немного забавно оказаться вдруг с другой стороны, взглянуть на всё как жертва, а не как охотник.
Боцманский свисток прозвучал резко и пронзительно, матросы зашевелились, выбегая с нижней палубы. Тех, кто, по мнению Гайенна, бегал чересчур медленно, он подгонял тростью, нисколько не стесняясь и дополняя всё отборной трехсоставной руганью. Сейчас нужно было всё делать быстро, промедление даже одного из
