востоку есть бухта удобная, но её запереть могут легко, если флот подоспеет, — сказал я. — Либо здесь, с западной стороны, тут пляж удобный, но не прикрытый.
— В бухте опасно будет, — хмыкнул Клешня.
— Я тоже так думаю, — согласился я.
— Везде опасно будет. А если ветер поднимется? Сейчас время года такое, что в любой момент, — Шон постучал костяшками пальцев по столу. — В бухте нас хотя бы с якоря не сорвёт, если что вдруг.
— Там и от лишних взглядов прикрыты будем, — добавил канонир.
Резонно. Я крепко задумался, пытаясь прикинуть, какой из вариантов для нас будет более выгодным и удобным. И всё-таки опасность оказаться в мышеловке пересилила.
— В бухте всё-таки опаснее, — сказал я.
Клешня осклабился и хрипло рассмеялся.
— Вход туда с восточной стороны, я правильно понимаю? Если из Сантьяго патруль пойдёт, то сразу увидит, выход из бухты перекроет и потопит нас, как котят в мешке, пока мы все на берегу торчим, — выдал неожиданную тираду Клешня.
Удивительно многословно для него, но, в целом, абсолютно верно. Даже и добавить нечего.
— Значит, пляж, без вариантов, — постановил я.
— Когда? — спросил Шон.
— На якорь встанем сейчас, высаживаемся ночью, перед рассветом в город придём, — сказал я. — Возьмём их тёпленькими, прямо в кроватках.
— Ха-ха! Ух, я бы какую-нибудь испаночку взял себе, прямо в кроватке! — хохотнул голландец.
— Это уж если успеешь, — хмыкнул я. — Мы там задерживаться не станем.
— Ему десяти секунд хватит, — мрачно пошутил Клешня. — Из которых пять секунд это юбку бабе задрать.
Мы заржали, Герард беззлобно ударил Клешню в плечо. Но если серьёзно, то я прекрасно понимал, какая судьба ждёт некоторых жительниц Тринидада. Лично я этого не одобрял, и многие это знали, хоть и считали очередной придурью капитана. Впрочем, удерживать кого-то или наказывать я не собирался. Но и поощрять не мог.
— Благодарю за приглашение на обед, — хмыкнул я, поднимаясь из-за стола.
Пираты засмеялись снова, видя, что к стряпне Кристофа я едва притронулся.
— Всегда рады, кэп. Заходи, если что, — сказал Шон.
— Пора вставать на якорь, глубина тут позволяет, — сказал я и вышел из кают-компании.
Мы курсировали вдоль берега в поисках подходящего места для высадки. Неподалёку обнаружилось устье какой-то реки, судя по всему, протекающей как раз мимо Тринидада, но зайти в него я не рискнул. Слишком мелко для бригантины, да и мутная вода свидетельствовала о том, что дно здесь илистое и на поворотах этой речушки вода давным-давно нанесла горы песка и грязи. Течение же было слишком сильным, чтобы подняться вверх по реке на шлюпке.
Да и заболоченные топкие берега доверия не внушали, совсем не факт, что мы сумеем высадиться где-то выше по течению с нужного берега. Поэтому я решил высаживаться здесь, на пляже, а эти пять километров пройти пешком. В конце концов, это не полсотни километров до Панамы через джунгли и пересечённую местность, а всего пять, причём я был уверен, что от города к побережью есть тропа, и наверняка не одна.
Встали на якорь неподалёку от устья, прямо напротив пологого каменистого пляжа. Бригантину, разумеется, заранее развернули носом к морю, чтобы в случае чего, как можно быстрее сдёрнуть отсюда в открытое море.
Теперь оставалось только ждать. Мне, как обычно, не сиделось на месте, а время тянулось ужасно медленно, как это всегда бывает во время ожидания или погони. Солнце, будто насмехаясь надо мной, висело над морем как приклеенное, даже и не думая садиться, пока я раз за разом прокручивал возможные варианты в голове. В конце концов, ограбление города это вам не леденец у ребёнка отобрать. Да и сражаться испанцы всё-таки умеют, так что, если дойдёт до драки на их условиях, вообще не факт, что полсотни пиратов сумеют превзойти испанскую пехоту. В храбрости моих флибустьеров я нисколько не сомневался, но мелкий червячок сомнения неприятно свербил где-то внутри.
Тёмная, безлунная тропическая ночь наступила резко и внезапно, как всегда. Только после этого я приказал свистать всех наверх и спускать шлюпки. На бригантине остались только пятеро раненых и Клешня в качестве старшего, все остальные рвались в бой, до зубов вооружаясь, проверяя мушкеты и пистоли и распихивая везде готовые заряды. Точили сабли, топоры и ножи, чтобы всё было в порядке и оружие не подвело в самый неподходящий момент.
Тактика у меня была простая, команду я разбил на тройки, полагая, что этого достаточно, чтобы вламываться в дома и вытаскивать из постелей сонных идальго. Лихо врываемся в город, берём заложников, собираем ценности, уматываем обратно на корабль. Должны уложиться в несколько часов, если всё пройдёт гладко. На всякий случай я дважды всех проинструктировал. На корабле, и когда мы высадились на берег.
— Дома не жечь! В домах наше с вами добро! — громко напомнил я, прохаживаясь по пляжу перед толпой флибустьеров. — Заходим аккуратно, но быстро, по трое, вытаскиваем заложников, требуем выкуп, жители сами выносят нам золото на блюдечке!
— Ага, — буркнул кто-то. — Свинцом угостят и ещё раз на блюдечке вынесут.
— Кто там пасть раскрыл?! — взвился я. — Эжен? А твой мушкет тебе на кой хрен? Комаров отгонять? Видишь кого с оружием — стреляй!
Пират буркнул что-то себе под нос, его сосед толкнул его локтем, мол, замолкни. Я продолжил.
— О чём я говорил? А, да. Золото приносят, сразу уходим! Все вместе, организованно! — сказал я.
Но я понимал, сколько ни талдычь, всё равно всё пойдёт не по плану. Гладко было на бумаге, как говорится.
— Все готовы? Выходим, — приказал я.
Мы покинули пляж, укрытый небольшой полосой леса, вышли на узкую тропинку, петляющую вдоль реки. Город впереди манил и звал, кое-где виднелись жёлтые огоньки, похожие на светлячков. Я самую малость нервничал, понимая, что полсотни пиратов это всё-таки маловато для такого города, как Тринидад. На первый взгляд он казался не таким уж большим, но по мере того, как мы приближались, я видел, что защитников там явно будет больше, чем нас. Пожалуй, стоило послать кого-нибудь на разведку. Ну или действовать быстро, не давая испанцам опомниться и собраться в кучу. А по одному мы их без труда перещёлкаем.
К долгим пешим переходам моряки явно были непривычны. Некоторые вскоре
