например, у нас главный каудильо Арсен Саркисян. Но, есть и другие, равные ему в полномочиях власти. И они следят, чтобы ни один из наших каудильо власть не превышал.
— Хм, да у вас тут политическое устройство, вроде хунты какой-то, — заметил адмирал, которому очень понравилось фруктовое вино. И добавил:
— Как бы там ни было у вас тут, а я понял из нашего разговора, что вы, Диего, предали нашего короля и перешли на сторону этих вот ваших социалистов или коммунистов, как вы их там называете, которые на портретах. Вы ради них забыли своих предков, предали тех, кто в кровавой борьбе против мавров обретал нашу национальную гордость, кто погибал за веру и короля…
Диего, тоже уже изрядно выпив с гостями, перебил адмирала:
— Вовсе нет! Я не предавал наш народ! Наоборот, я хочу для нашего народа лучшей жизни. На этом острове, попав в плен к советским людям, я понял, что не какой-то самодур должен править народом, а испанцы сами должны решать судьбу своего государства. Так должно быть! Нам не нужен ни монарх, ни церковники! Это называется социальным прогрессом. И его не остановить! Или вы не считаете, что инквизиция со своим мракобесием тормозит развитие? И еще нельзя безнаказанно грабить другие народы, как это делает сейчас наша монархия!
Тут же вступился Рауль Мендес:
— Да, религиозный фанатизм, может быть, у нас, испанцев, излишен. Но, на этом католическом фанатизме и упорстве, которому учит церковь, держится стержень характера нашей нации. Что касается новых земель, той же Новой Испании в Америке, или даже Филиппин, то мы несем их диким народам благую весть. И это наша высшая миссия, наш социальный прогресс, как вы изволили выразиться.
Разговоры подвыпивших хозяина с гостями перешли на повышенные тона. Диего настаивал на своем:
— Знаю я весь этот наш испанский механизм грабежа новых земель изнутри. Я служил капитаном не только моря, но и земли. Все дело в том, что в Америке есть серебро и золото, а на Филиппинах есть ценнейшие пряности. Это и позволяет платить жалование большим гарнизонам. Потому в армию покорять далекие земли идут всякие отребья, разные авантюристы и даже преступники. Они терпят лишения походов и задержки жалования ради того, чтобы получить возможность пограбить местных жителей. Вот и получается, что чем больше новых земель нами захватывается, тем больше негодяев туда прибывает вместе с войсками. А я бы не хотел, чтобы про испанцев потомки говорили, что они распространили по миру не милосердие, а насилие. Ведь так и будут говорить о нас через века. Мол, это проклятые испанские конкистадоры истребили несчастных индейцев! И я постараюсь сделать все для того, чтобы помешать этому! Потому я и перешел на сторону Советского Союза.
Близилась четвертая годовщина высадки на бывшем Гуаме, переименованном в остров Советский. Рейдерский крейсер «Богиня» возвращался из очередного похода за нефтью к острову Нефтяному, в который два года назад был переименован остров Таракан. Дополнительные топливные танки, установленные в трюмах бывшей яхты, удалось загрузить под завязку. Но, вскоре после того, как корабль вышел к главной базе Марианской ССР с юго-запада, на экране радара показались цели, приближающиеся с западного направления. Их быстро идентифицировали, как эскадру из пяти галеонов. Сразу стало понятно, что, скорее всего, испанцы наконец-то решились на серьезную проверку акватории Марианских островов.
Народный комиссар государственной безопасности и экономики контр-адмирал Яков Соловьев, который в этот раз лично ходил в поход на крейсере, поскольку выполнялась важная миссия по окончательному установлению советской власти на всей территории острова Нефтяной, приказал капитану второго ранга Тимуру Рашидову изменить курс, пойти на сближение с парусниками и, как только те откроют огонь, сразу атаковать флагман, а остальным предлагать сдаться. Почти за четыре года такая схема морских операций для советских моряков сделалась стандартной и работала безотказно. Не было еще ни одного случая, чтобы после потери флагмана с наглядной демонстрацией на нем возможностей вооружения советского корабля, оставшиеся на плаву испанские галеоны не сдались.
Когда ребром встал вопрос о добыче нефти на достаточно далеком острове Таракан, яхту «Богиня» серьезно модернизировали. На нее с эсминца переставили восемь зенитных пушек из шестнадцати, переделав счетверенные установки 45-мм зенитных автоматов СМ-20-ЗИФ в спаренные. И четыре 45-мм спарки вместе с реактивной системой залпового огня, сделанной уже на новом судоремонтном заводе островной базы по образцу простой «Катюши», обеспечивали крейсеру вполне достаточную огневую мощь для борьбы с любыми парусными кораблями 16 века. В сочетании с превосходной маневренностью «Богини», оборудованной активными подруливающими устройствами, это давало неоспоримые преимущества. После того, как советское командование признало непозволительной роскошью дальние походы на эсминце из-за слишком высокого расхода топлива, основным рейдерским кораблем стал крейсер, переоборудованный из бывшей яхты.
Встреча с испанской эскадрой прошла вполне предсказуемо. Какими бы упрямыми ни были испанские моряки, но жить им всем тоже хотелось. Тем более, что условия сдачи советской стороной предлагались довольно мягкие. И, на самом деле, никаких особенно суровых мер не принимали ни к кому, кроме настоящих преступников и зачинщиков бунтов. Наоборот, всех испанцев, попавших в плен, после фильтрационных мероприятий старались ассимилировать на острове. Рабочие руки на Советском очень ценились, островное народное хозяйство бурно развивалось, и всем находилась работа. Причем, она оплачивалась серебром. Все пленные, прошедшие через фильтрационные мероприятия, в обязательном порядке выучивали еще в фильтрационном лагере русский язык на начальном уровне и проходили идеологическую обработку о вреде монархии и необходимости социалистического пути развития для прогресса человечества.
Самые лояльные испанцы, сдавшие экзамен, получали статус условно-освобожденного иностранного поселенца, который предполагал некоторое поражение в правах, невозможность участвовать в общественной жизни и занимать ответственные должности. Но, право на работу у таких людей никто не отнимал. Наоборот, где-то работать было необходимо, иначе грозило возвращение в трудовой фильтрационный лагерь. А там трудиться заставляли бесплатно. Потому ни одного праздно шатающегося бродяги в городе Дальнесоветске, который разросся вокруг бухты Социалистической, не имелось. Здесь жили по принципу: кто не работает, тот не ест. Или питается баландой в трудовом лагере, но и там работать надо, только принудительно. Потому каждый условно-освобожденный старался держаться за ту работу, которую ему предоставили при выходе за пределы лагеря вместе со справкой об освобождении.
Условное освобождение ставило испанцев в равное положение с необразованными коренными жителями острова, с которыми давно уже советские моряки установили вполне дружеские отношения, элементарно купив расположение местных вождей из касты чаморри красивыми украшениями, вытащенными из запасников с
