Леонид внимательно наблюдал в бинокль за происходящим. Орудия форта так ни разу и не выстрелили. "Тезей" же не прекращал стрельбу шрапнелью, выкашивая орудийную прислугу, пока "зверинец" рвался к берегу. Другие береговые батареи, дополнительно установленные англичанами за счет снятых с кораблей пушек, были далеко и вести прицельный огонь не могли. А вести беспокоящий навесной, скорее всего, не хотели. Так как ясно видели, чем это грозит. А поскольку канонирами там были по большей части моряки с тех же "купцов", с которых сняли пушки и загнанные на эти батареи насильно, то говорить о высокой боеготовности такой артиллерии не стоило.
Но, тем не менее, следовало продемонстрировать всем, что бывает, если тринидадцам хотят сделать гадость. Именно для этой цели три корабля под белыми флагами с косым синим крестом и приближались к стенам форта, пушки которого продолжали хранить молчание.
Решили применить тот же прием, который хорошо себя зарекомендовал при взятии Порт Ройяла, когда "Ягуар", "Кугуар" и "Песец" громили форт Руперт. С той только разницей, что сейчас артиллерия форта была подавлена не огнем диверсантов с берега, а "Тезеем" с моря, благодаря применению новых нарезных 120–миллиметровых орудий и шрапнели, поражающей вражеских канониров сверху. Стрельба шрапнелью велась до тех пор, пока "зверинец" не вышел на рубеж открытия огня. Точную дистанцию до цели определили с помощью радара и лазерного дальномера, а установить дистанцию подрыва на новых шрапнельных снарядах было уже делом техники. Благодаря этому три корабля тринидадского флота благополучно миновали опасную зону и оказались под стенами форта, маневрируя с помощью машин неподалеку от берега с такой легкостью, что это вызывало невольную зависть у всех моряков, наблюдавших развернувшуюся перед ними картину с палуб стоявших на рейде кораблей. Два фрегата и флейт, идущие без парусов, развернулись бортом и в слезующее мгновение скрылись в облаке дыма, дав бортовой залп. На стенах форта полыхнули огни разрывов, и они пошли трещинами. Никто из англичан не знал, что тринидадские корабли снова применили "стенобойные" снаряды казнозарядных двадцатичетырехфунтовок с взрывателями, срабатывающими с замедлением. Такие снаряды при попадании в каменную стену взрывались не сразу, а спустя какое‑то время. Это приводило к тому, что взрыв снаряда происходил не на поверхности крепостной стены, а внутри нее, что приводило к очень сильным разрушениям. В результате первого же залпа часть стены обвалилась. Корабли дали второй залп через ничтожно малый промежуток времени. Казнозарядная артиллерия тринидадцев хоть и использовала дымный порох, но благодаря удачной конструкции, 24 и 12–фунтовые морские орудия обладали фантастической для XVII века скорострельностью — до двух — трех выстрелов в минуту. И сейчас эта скорострельность, вкупе с огромной разрушительной мощью "стенобойных" снарядов, сыграли свою роль. Форт Бриджтауна, прикрывающий его от напаления с моря, разваливался буквально на глазах. Стены были проломлены насквозь во многих местах и внутри форта начался пожар. Через полчаса ураганного обстрела на берегу остались лишь дымящиеся развалины. Рухнувшие каменные стены погребли под собой все пушки и тела английских солдат, кому не посчастливилось сбежать и уцелеть.
Когда с фортом было покончено, "Тезей" возобновил огонь, сосредоточив его на новых береговых батареях из снятых с кораблей пушек. Поскольку здесь орудия стояли практически открыто, стрельба велась обычными фугасными снарядами, перемалывающими при попадании все, что находилось поблизости. Очень скоро места, где находились батареи, напоминали лунный ландшафт. После огневого налета "Тезея" на какой‑то участок, "Ягуар", "Кугуар" и "Песец" подходили ближе и вели по берегу огонь картечью, сметая то немногое, что чудом уцелело. Очень скоро на побережье не осталось ни одного укрепления и ни одного живого человека. Все, кто уцелел, бежали вглубь городских кварталов. Благо, тринидадцы их пока не обстреливали.
Корабли прекратили огонь, так как на берегу просто не осталось целей, а команды на бомбардировку города пока не было. "Песец" остался наблюдать за противником, а "Ягуар" и "Кугуар" направились прямо к стоявшим на рейде англичанам. Некоторые корабли оказались брошены — охрана и экипажи заранее сбежали на берег. На тех же, где кто‑то остался, со страхом смотрели на приближающиеся корабли, идущие без парусов, которые только что разнесли в пыль форт и береговые батареи, причем без какого‑либо для себя ущерба и за ничтожно малое время.
Фрегаты приближались осторожно, наведя орудия на "купцов". Хоть и знали, что на них нет пушек, но береженого бог бережет. Дальнейшие события разыгрывались практически по одному и тому же сценарию. Паровой фрегат, легко маневрируя с помощью двух машин, подходил к стоявшему на якоре "купцу", на палубе которого уже собирался весь "личный состав". После этого группа морских пехотинцев в бронежилетах с оружием наготове перепрыгивала на палубу английского корабля, команда которого стояла под прицелом пулеметов. Первый вопрос всегда был один и тот же — кто капитан? После выяснения озвучивали приказ.
— Господин капитан, оставайтесь со своими людьми на борту и не пытайтесь нам мешать. В этом случае с вами ничего не случится. Все имеющееся оружие сдать. Охрана, которая вами командовала, переводится в разряд военнопленных, и никаких приказов отдавать вам больше не может. Если у вас недостаточно провизии и воды, мы вас снабдим. Ваш корабль объявляется призом, но к команде у нас никаких претензий нет. Все невыплаченное жалованье будет выплачено полностью по приходу в Якобштадт. Сверх этого, в случае добросовестного сотрудничества, всем будет выплачен бонус в размере месячного жалованья. Но не пытайтесь сбежать. В этом случае корабль будет уничтожен вместе со всеми находящимися на нем людьми. Спасать мы никого не будем. Вам все понятно?
— Да, сэр.
— В таком случае, надеюсь на Ваше благоразумие…
Похожие диалоги происходили на всех кораблях в незначительных вариациях. Экипажи "купцов", да и солдаты охраны, не горели желанием воевать после того, что увидели. Впрочем, без эксцессов и на этот раз не обошлось. После того, как "разъяснительная беседа" заканчивалась, все имеющееся оружие — как огнестрельное, так и холодное изымалось, и "Ягуар" с "Кугуаром" отходили от борта корабля, направляясь к следующему, дальнейшие события разворачивались по — разному. Иногда люди искренне радовались тому, что беда миновала. Иногда хмуро смотрели вслед, но открыто неприязни не выражали. Но иногда на палубе разворачивалось настоящее побоище. Моряки, позьзуясь своим численным преимуществом, начинали бить солдат. Либо всех, либо только одного. Очевидно — бывшее начальство. Видать, достали. А на двух кораблях собственное бывшее начальство стали бить сами солдаты при молчаливом одобрении моряков. Экипажи тринидадских фрегатов в эти разборки не вмешивались. Чем меньше будет напряженность в командах стояших на рейде трофеев, тем лучше.
