Проходя мимо тумбочки, прихватываю с нее пару фляг с настойкой. Есть у меня ощущение, что лишними они сегодня не будут.
Выходим во двор. Научные монахи уже успели покопаться в своем багаже и теперь готовы следовать за нами.
Путь до мастерской Мирны не занял много времени. Вот и входная дверь. Около нее пост — десяток солдат. Проходим дальше. Вот и тайная дверь в стене, здесь помимо солдат присутствуют два Кота.
Подойдя к двери, командую: «Коты — со мной, прочим — обеспечить охрану двери. Сюда входить только в случае крайней необходимости, да и то, если на нас будет совершено нападение».
— Как мы об этом узнаем, милорд? — совершенно спокойно спрашивает меня седоусый десятник, командовавший здесь баронскими солдатами.
Разумный вопрос. Это уже я, лопух безмозглый, сразу не сообразил. Поворачиваюсь к Лексли.
Увидев в моих глазах невысказанный вопрос, он кивает.
— Сейчас подойдут еще трое Котов. Они пройдут с нами дальше вглубь, оставаясь стоять так, чтобы видеть и слышать друг друга. В случае необходимости один из них успеет выбежать назад и вызвать подкрепление.
Теперь все готово, и мы можем двигаться дальше.
Входим в коридор. Он не слишком узок, и идти тут можно достаточно свободно. Где-то наверху неведомые строители пробили в толще камня узкие шахты. Надо полагать, в них установлены зеркала или что-то наподобие этого, ибо через неравные промежутки коридор освещен. Не слишком хорошо, но пока можно идти, не пользуясь фонарями или факелами.
Коридор идет вниз, слегка заворачивая направо. По мере того как мы спускаемся, шахт-осветителей становится меньше, и вскоре мы выходим на небольшую площадку. На полках здесь стоят фонари и лежат связки факелов. Может быть, я и параноик, но после возвращения снизу каждый фонарь в свое время прощупал Рунным клинком — опасался отравы. Трудно, что ли, добавить какой-нибудь гадости в масло?
Киваю всем сопровождающим на полки.
— Прошу! Внизу не так уж и много света, так что выбирайте, кому и что больше подойдет.
Один из монахов-спецназеров достает откуда-то огниво и помогает зажечь фонари. Предусмотрительный товарищ, я вот как-то лопухнулся на эту тему!
Еще поворот, и вот перед нами дверь. Сейчас она закрыта.
Оборачиваюсь и оглядываю всех своих сопровождающих.
— Прошу быть предельно внимательными! Надеть перчатки тем, у кого они есть. Голыми руками ничего не трогать и вообще — быть максимально осторожными! Мы почти ничего не знаем о том, что здесь находится, и были тут всего один раз. Хозяева этого места могли оставить тут всякие неприятные сюрпризы для незваных гостей.
Отец Варшани кивает. Он уже в достаточной степени заинтригован, и на его лице явственно видно желание поскорее открыть эту дверь.
— Все готовы? Тогда — пошли.
Толкаю массивную дверь, и она неожиданно легко открывается.
Сразу за порогом начинается большое помещение. Откуда-то сверху падает рассеянный свет, освещая его, но дальние углы все-таки скрываются в темноте. Но даже и того, что можно рассмотреть, оказывается вполне достаточно, чтобы шокировать моих спутников.
Окружая невысокий постамент в центре помещения, по кругу равномерно расставлены столбы. И почти на каждом из них висит человек… Здесь преимущественно дети, начиная с десяти-двенадцатилетнего возраста, и молодые девушки. Мужчин мало, в первый наш визит сюда мы насчитали всего человек десять. И это, как правило, зрелые, крепкие люди.
Тела людей обнажены, на многих из них зияют кровавые порезы. Несмотря на то что некоторые из них почти высохли, в помещении нет запаха тлена и разложения.
Здесь тихо, слышно, как поскрипывают песчинки под ногами кого-то из нас. Слышно, как где-то в глубине помещения капает вода. Монотонно и неторопливо.
Взвизгивает песок!
Не сговариваясь, все монахи разом опускаются на колени и наклоняют головы. Отец Варшани начинает читать какую-то молитву. Я не очень хорошо разбираю слова, читает он молитву негромко, но, судя по всему, она хорошо известна его людям, и все повторяют ее вслед за ним.
Оглядываюсь на Котов — они стоят, только сжимающие оружие руки побелели. Эти не спускались со мною в первый раз, и данное помещение видят впервые. Барон — так вообще стоит весь белый. Представляю, каково им сейчас…
Беру у одного из Котов факел и иду по кругу, зажигая укрепленные на колоннах светильники. В помещении понемногу светлеет, и некоторые, особенно жуткие, подробности становятся видны лучше. Эти люди не умерли просто так, от голода и жажды. Многих из них перед смертью подвергали пыткам, и на телах отчетливо видны следы истязаний.
Возвращаюсь назад и отдаю факел хозяину.
Монахи уже на ногах.
— Что это, сын мой? — хитропоп явно потрясен. — Какими ужасными делами занимался здесь прежний лорд?
— При всех его прегрешениях, истинная мера которых видна только Господу, не думаю, святой отец, что он к этому причастен.
— Отчего же? Граф был хозяином замка и должен был знать…
— Должен. Но, скорее всего — не знал. У меня есть основания так полагать.
— Это — то самое важное дело, ради которого вы и потребовали нашего приезда? — сухо спрашивает брат Иан. Он старается себя сдерживать, но я вижу, с какой силой сжимаются его руки на кольце фонаря. Молодец монах, понимает, что не время сейчас показывать свои истинные чувства.
— Отчасти. Пройдемте за мною. Только осторожнее! Сами понимаете, что тело, пробывшее здесь достаточно долго, неминуемо должно разложиться. Однако, как вы видите — этого не произошло. Бог знает, какие методы были для этого использованы и насколько они опасны для живого человека! Так что лучше воздержитесь пока подходить к телам близко.
Обогнув столбы с распятыми на них телами, прохожу в центр помещения. Здесь на небольшом постаменте стоит серебряное блюдо. В его центре имеются два углубления, в которых лежат знакомые шипастые шарики. Вытаскиваю Рунный клинок, и все присутствующие видят, как чернеет его острие. В воздухе повисает низкое гудение. Убираю оружие и поворачиваюсь к монахам:
— Ну, что, брат Иан? Я полагаю, что некоторые вопросы, остававшиеся до сих пор вам неясными, найдут здесь свое разрешение?
Он подходит к постаменту и некоторое время смотрит на него.
— А что находится там? — кивает он в глубь помещения.
— Какие-то столы, шкафы с книгами, пара комнат. Сейчас они пусты, и я не знаю, что именно там делали. Впрочем, вы ведь и сами все это можете осмотреть.
